Неправильный красноармеец Забабашкин - Максим Арх
— Чёртовы байки немецких сказочников, — вздохнул я и, напомнив себе о том, что во время боя отвлекаться на всякую ерунду не стоит, решив не терять время на поиски сбежавшего недобитка, сфокусировал зрение на позиции номер три.
А там всё было точно так же, как и на предыдущих позициях. Немцы не слышали эхо выстрелов из города, как не слышали и свиста пуль, что сопровождали стрельбу, которая ранее велась по их камрадам. А потому ничего не знали о практически полностью уничтоженных расчётах. Вот и подносили снаряды ближе к гаубице, иногда останавливаясь, чтобы передохнуть и посмотреть на дым, обильно поднимающийся в небо со стороны разгромленных (в том числе и ими) колонн.
«Смотрите, смотрите. Всё равно ничего вы там не увидите, ибо ваша смерть придёт не оттуда. Она прилетит совсем с другой стороны», — сказал я, начиная зачистку позиции номер три.
Выстрел! И стоящий рядом с открытым ящиком артиллерист, получив пулю в затылок, падает в этот самый ящик лицом. Выстрел! К нему присоединяется ещё один, который в это время открывал другой ящик со снарядами.
Вероятно, краем глаза увидев, что члены их расчёта падают на землю, переставая подавать признаки жизни, к одному из них устремился их камрад. Он подбежал, поднял голову лежащего на ящике товарища и, увидев его безжизненные глаза, даже испугаться не успел. А получив пулю в лоб, свалился на него замертво. Сразу после этого поочерёдно умерли ещё трое удивлённо стоящих солдат, которые так и не успели ничего понять.
Выстрел! И седьмой артиллерист отправлен вслед за своим расчётом.
И только восьмой получил пулю в спину, когда наконец поняв происходящее, попытался убежать.
— Бинго! Восемь из восьми, — хмыкнув, констатировал я.
Но перед тем, как заняться последней, четвёртой, гаубицей, а точнее её прислугой, быстренько пробежал сфокусированным взглядом по уже отработанным артиллерийским позициям.
Осматривал местность я не тщательно, а вскользь. Сейчас передо мной стояла не задача долго и тщательно выискивать спрятавшихся недобитков, а уничтожить того, кого увижу.
Но, к сожалению, никого из живых мне обнаружить не удалось. Все, кто сумел выжить ранее, надёжно попрятались, а кто умер, оставались неподвижно лежать на своих местах. Раненых я тоже не обнаружил, из чего сделал вывод, что пуля от немецкой винтовки, очевидно, причиняет серьёзные раны, которые не всегда совместимы с жизнью. Впрочем, вполне возможно, что в отсутствии раненых сыграла свою роль моя неплохая меткость. Расстояние было чуть больше километра и для моего зрения это была довольно небольшая дистанция. Я знал, куда, и главное, когда мне нужно стрелять, чтобы пуля попала наверняка. А, как известно, пули, попавшие в голову, с большой долей вероятности в живых не оставляют. Вот раненых и не было
Но время шло, а четвёртый расчёт был мной ещё не поражён. Эту вопиющую недоработку нужно было немедленно исправить. И я незамедлительно обратил свой взор вместе со стволом винтовки на них.
Выстрел!
И какое же было моё удивление, когда немец, который должен был получить мой подарок в глаз, синхронно с выстрелом, неожиданно упал на землю. Более того, я сразу же отметил, что весь расчёт рухнул в траву, и уже через мгновение, как тараканы, побежали в разные стороны.
— Эй! Эй! Вы куда⁈ — с негодованием буркнул я, не понимая причины их поведения.
Однако уже через мгновение, гада, который устроил эту панику, я обнаружил. Прячась за берёзой, немецкий солдат, неистово махая руками, что-то кричал расчёту, с которым я собирался поработать.
«Это что за хрен с бугра?» — не понял я и, улучив удобный момент, выстрелил в паникёра.
Когда пуля влетела ему в голову, то он от силы удара чуть повернулся в мою сторону. И по его искажённому лицу я узнал в нём недобитого артиллериста из второго расчёта.
«Вот же сволочь какая! Всю малину мне испортил! Распугал всех, и они разбрелись кто куда. Ищи их теперь!» — с негодованием вздохнул я.
А артиллеристы, не будь дураками, действительно попрятались. Да так, что увидеть и ликвидировать из всей восьмёрки я смог только одного.
Совсем расстроившись, я вздохнул и сделал несколько выстрелов по лежащим в ящиках снарядам, надеясь вызвать их детонацию.
На успех этого я не рассчитывал, так как знал, что обычная пуля от винтовки не пробьёт оболочку артиллерийского боеприпаса. Другое дело — были бы у меня бронебойные патроны или бронебойно-зажигательные. Вот тогда бы шансы на детонацию, возможно, и были бы. А так — нет! Но всё же попробовать стоило. И я полностью опустошил обоймы обеих винтовок.
Как и ожидалось, к сожалению, никакого взрыва не прозвучало. И я переключил огонь на охрану. Они прятались в кустах и за деревьями, но с чердака были прекрасны видны и умирали один за другим, так толком и не понимая откуда по ним ведётся огонь. После их почти поголовного уничтожения, не переставая следить за своим полем боя, и обводя взглядом одну орудийную позицию за другой, принялся перезаряжать обе винтовки, одновременно размышляя над следующим шагом.
Через полминуты наблюдения, убедившись в том, что ничья голова в кустах больше не мелькает, решил, что эта часть операции завершена.
Повесил оружие за спину и подошёл к ошарашенному Фрицу. Отвязал его от столба, убрал бинты в ранец. Взял стоящую у стены вторую винтовку в руки.
— Здесь закончили. Пошли вниз.
Пленный без приказа послушно поднял ранец и каким-то отрешённым голосом, обернувшись на окно, прошептал:
— Всё? Забабашка, Вы убили всех?
Я поморщился, но всё же ответил:
— Почти. Осталось пяток-другой недостреленных.
Фриц понятливо покивал и задал ещё один вопрос:
— Мы сейчас поедем в плен?
В ответ на его вопрос я лишь вздохнул. И всё потому, что ответа на него у меня пока не было. Именно сейчас я как раз и занимался тем, что думал о ближайшем будущем. Да, с одной стороны, я сделал всё, что мог. Артиллерийские расчёты противника были почти полностью ликвидированы. И можно утверждать, что ранее поставленную перед собой задачу, я фактически выполнил. Но вот с другой стороны, всё было не так радужно, как хотелось бы. Гаубицы противника оставались целыми, не получив никаких повреждений. И по большому счёту они могли «заговорить» в любую секунду. Достаточно было просто к ним приставить новые артиллерийские расчёты и всё — батарея вновь готова к ведению артиллерийского огня. Впрочем, да и приставлять-то можно не сразу. Ведь фактически целый расчёт мне уничтожить
