Пионерский гамбит - Саша Фишер
— Мы ей цветочки дарили уже… — сказал Марчуков.
— Я к чему веду-то… — Игорь склонился ее ниже, практически повис перпендикулярно спинке кровати. — Она немножко ошиблась и поторопилась. Со всеми бывает. Но если мы с вами эту историю благополучно замнем и похороним, то проблем у нее никаких не будет. Ну как, парни, мы же не станем топить нашу Аннушку перед самым выходом на пенсию?
— То есть, ей топить Крамского можно, да? — Марчуков набычился. — Не надо меня пинать, Илюха, мне правда интересно! Она, значит, на пенсию, ей цветочки и всякое там «синьорита-маргарита». А она будет в это время нам выговоры лепить? Сегодня она Крамского обвинила, а завтра кого-то еще утопит…
— Тссс! — Игорь снова обвел нас всех взглядом. — Парни, не порите горячку! Вас много, а Анна у нас одна. И вы уже не маленькие, поэтому я и говорю все как есть. Будете вести себя, как обидчивые детишки что ли? Ябедничать побежите?
А он хорош! Угрюмая агрессия на лицах сменилась на задумчивость, один только Марчуков сложил руки в замок и отвернулся.
— Ладно, парни! — Игорь соскочил со спинки кровати. Хлопнул по плечу Мамонова, кивнул всем остальным. — Давайте уже укладывайтесь потихоньку, завтра у вас ответственный день, надо не подкачать на «Космических гонках».
— Получается, что Прохоров все это устроил, и теперь ему тоде все с рук сойдет? — не унимался Марчуков. — И он еще и председатель у нас!
— Ребят, все, давайте спать! — Игорь перестал улыбаться. — Вы проснетесь утром, и на свежую голову поймете, что я прав.
— А… — снова начал Марчуков, но ойкнул и заткнулся.
— Пусть катится, — громко прошептал Мамонов.
Уснул я быстро. Только положил голову на подушку, и вот я уже словно парю над улицей своего родного города. Того, другого. В том будущем, которое уже потихоньку начало казаться нереальным. В призрачном свете фонарей по тротуару шагала одинокая девушка. На рюкзачке болтается фигурка белого кролика. Вот она свернула во двор, и в этот же момент от стены отлепилась другая фигура. Того самого типа в джинсах, натянутых с мылом.
— Чего тебе надо? — грубо спросила Карина.
— Детка, что за тон? — типец раскинул руки и попытался обнять мою дочь.
— Руки убери! — свет фонаря упал на ее лицо, и стало заметно, что глаза покраснели. Она плакала.
— Ну что ты напряглась, как эта самая?
— Зачем ты вообще приперся? Между нами ничего не было, а ты растрепал всем, что было!
— Детка, ты же сама мне пообещала. Подумаешь, рассказал раньше… Но теперь тебе терять уже нечего, так что мы можем…
— Да пошел ты…
Двойственные чувства. С одной стороны, я понятия не имел, что дочь умеет так виртуозно использовать русский матерный, с другой — мне хотелось ей поаплодировать сейчас. Так его, девочка!
— Вот, значит, как ты заговорила теперь. А раньше говорила, что любишь!
Тут Карина размахнулась и неумело, зато со всего размаху засветила парню кулаком в нос.
Утро началось по расписанию — горн пропел подъем, зарядка, промокшие от росы кеды, быстро протолкаться к умывальнику с холодной водой, почистить зубы, потом заправить постель, шагом марш на линейку, пионерский салют под гимн СССР, пока два счастливчика из третьего отряда тянут трос с красным флагом, шагом марш на завтрак. Новое сражение с кусочком замерзшего масла, пшенная каша на молоке, какао. Сегодня Прохоров не выступал и вел себя тихо. Остальные вроде бы вели себя как обычно, но ощущалось некоторое напряжение. Даже Марчуков, который обычно находил, кого бы подколоть, сидел тихо и не вертелся.
Елены Евгеньевны на завтраке с нами не было. Исчезла она после линейки, а вернулась, когда уже вовсю царила суета подготовки к мероприятию, когда я опять почувствовал, что выпал из коллективного разума.
Суть «Космической гонки» сводилась к следующему: каждый отряд подготовил у себя испытание или игру и победные жетоны. Часть отряда оставалась дежурить на нем, а другая часть должна была разделиться на команды и бежать к другим отрядам, проходить испытания.
Задача каждого отряда — набрать побольше победных жетонов. А после полдника на стадионе открывалась ярмарка, где можно было обменять эти жетоны на конфеты. А на вечерней линейке за лучшие результаты обещали приз.
Гром грянул после полудня и перед самым обедом. Когда у нас закончились все нарезанные-наклеенные звездочки, да и у других отрядов, похоже, тоже. Это только третий наделал столько бумажных комет, что у них еще и осталась целая пачка.
Отряд спрятался от жары на веранде, хотя это не сильно помогло — безжалостное солнце корпус к полудню раскалило воздух до состояния «горячий кисель». И спрятаться от нее можно было разве что в реке, но река нам до обеда не полагалась, так что народ начал уже обсуждать потихоньку идеи побега купаться в тихий час.
— Можно к вам? — высокая рыжая прическа Надежды Юрьевны заслонила, кажется, весь дверной проем. Она постучала в открытую дверь и вошла, не дожидаясь ответа. Мы повскакивали со своих мест, дверь комнаты Анны Сергеевны немедленно распахнулась, и педагогиня спешно вышла навстречу директору.
— Надежда Юрьевна, проходите ко мне, — сказала она. — Чайку попьем, мне конфеты вчера сын привез…
— Заманчиво, но не сегодня, Анна Сергеевна, — спина Надежды Юрьевны была прямой, будто она под платьем примотала к ней доску. — Где тут можно присесть?
Отряд спешно заметался, каждый пытался предложить место поудобнее.
— Вы не уходите, Анна Сергеевна, я хочу кое-что обсудить, — Надежда Юрьевна села на краешек дивана. — И вы, ребята, тоже не уходите. Садитесь, садитесь.
Отряд шумно, но быстро расселся, кое-кто просто плюхнулся прямо на пол.
— Анна Сергеевна, я бы хотела поговорить об истории с дымовыми шашками на открытии смены, — взгляд немигающих глаз директрисы уставился в лицо Анне Сергеевне.
— Может быть, нам тогда было бы удобнее поговорить у вас или у меня? — на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Железная Анна прямо-таки. Или пока просто не поняла, что происходит.
— Нет-нет, я бы хотела, чтобы ребята слышали наш разговор, — тонкие губы Надежды Юрьевны дрогнули, но было непонятно, хочет она улыбнуться или это какое-то другое выражение лица.
— Ну хорошо… — Анна Сергеевна сцепила пальцы в замок. — Это мой недосмотр и просчет, Надежда Юрьевна. Но Кирилл Крамской — новичок, так что я ничего о нем не знала. Мне даже
