Владимир Добряков - Фаза боя

— И да, и нет.

— Странный ответ.

Таканда вновь улыбается и, помолчав немного, спрашивает:

— А почему вам пришла в голову мысль, что мы можем быть пришельцами?

— Ни одно существо на Земле не обладает столь мощными парапсихологическими возможностями.

— Вот здесь вы ошибаетесь. Количество миров на этой планете не поддаётся исчислению. И есть среди них такие миры, обитатели которых…

Таканда неожиданно прерывает свою речь и мрачнеет. Понятно. Он вспомнил о поражении в Фазе биологической цивилизации. Ну а у меня есть еще один аргумент.

— Подойдём с другой стороны. Герасимов говорил нам, что вы поступаете так, как люди поступить никогда не смогут. Что у вас даже мышление иное.

— А что этот кретин понимает в мышлении? Он стоял на слишком низком уровне развития, чтобы сделать правильные выводы. Вот вы — вы намного выше его. Но вы тоже не можете охватить своим умом даже простейшие истины. А истина состоит в том, что на этой планете существует помимо известных вам цивилизаций еще и сверхцивилизации. Почему вы так скептически усмехаетесь?

— Мне всегда забавно слышать эту приставку — «сверх». Одно дело, когда речь идёт о сверхзвуковом самолёте. И совсем другое — когда говорят о сверхчеловеке, сверхдержаве, сверхцивилизации. Как правило, так называют себя те, кто предпринимает потуги подтянуть эти понятия под себя. То есть пытается чем-то себя выделить из окружения. И дай Время, если у него есть к этому хотя бы малейшие основания. Но, как правило, эти основания существуют лишь в их воображении. Не будете ли вы любезны, отец Таканда, объяснить мне, какие у вас есть основания считать себя представителем сверхцивилизации?

— А почему я должен вам что-то объяснять? Не вижу смысла. Вы же сами, правда, со слов неразумного муравья, сказали, что наши понятия и категории сильно отличаются от ваших. Как говорится, мышление иное. Вряд ли вы сможете что-нибудь понять из моих объяснений, раз еще не доросли до этого уровня.

— Не переживайте, постараюсь как-нибудь уяснить.

— А как-нибудь не надо. У вас могут возникнуть неверные ассоциации, и вы можете прийти к ложным выводам.

— Тем не менее попробуем. Если я сделаю неверные выводы, вы меня поправите. А для простоты начнём с азов. Вы сказали, что у вас отличные от наших понятия и категории. Начнём с самых простых, основополагающих. Нельзя ли на эту тему подробнее?

— Нельзя. Мы с вами слишком по-разному будем воспринимать и оценивать эти основные посылки.

— Поясните, пожалуйста.

— Ну, к примеру, лиса ловит зайца, чтобы накормить им своих детёнышей. С точки зрения зайца, это трагедия. Это зло. Нетерпимое зло. А с точки зрения лисы? Это — жизненная потребность. Это добро. Абсолютное добро. И это вполне естественно. Пойдём дальше. Лиса тащит зайца в нору к лисятам, но её перехватывает охотник. Ему нужна шкурка лисицы, и он стреляет. С точки зрения лисы, это трагедия. А охотник даже не подозревает, что своим выстрелом он не только оборвал жизнь лисы, но и обрёк на голодную смерть её лисят. И уж совсем ему невдомёк, что он отомстил лисе за смерть зайца. Он тут же обдирает шкурку и довольный идёт дальше. Но через три километра его окружает стая голодных волков. Для него это трагедия. А для волков? И так далее.

— Я, кажется, начинаю понимать вас. У нас с вами коренным образом отличаются даже такие основные понятия, как добро и зло.

— Великий Хаос! Вы ничего не поняли и никогда не поймёте! Я намеренно описал вам ситуацию с такими примитивными и заплесневелыми понятиями, как добро и зло. Если применить эту ситуацию до конца, то вы окажетесь в положении зайца, а мы — в положении волчьей стаи. Уловили разницу?

— Почти. Поскольку вы считаете себя представителями сверхцивилизации, то и понятия добра и зла у вас отсутствуют. Вместо них вы оперируете сверхдобром и сверхзлом. Причем сверхдобро, с вашей точки зрения, это то, что целесообразно и соответствует вашим целям. И наоборот.

— Вам не откажешь в умении мыслить логически. Правда, и логика у нас с вами разная.

— Ну, разумеется. Я видел мир, население которого вы уничтожили. Понятно, что это было для вас целесообразно, справедливо и являлось сверхдобрым делом.

— А как же иначе? Вот видите, вы уже начинаете постигать основы нашего мышления, нашей логики.

— Боюсь только, что до конца я этого так и не постигну. Не проникнусь, что ли.

— В этом я тоже не сомневаюсь.

— Еще бы! Ведь вы так умело уходите от ответов, что мне начинает доставлять удовольствие разгадывать ваши шарады и искать истинный смысл ваших ответов.

— Вот видите, мы уже начинаем находить с вами общий язык.

— Ну и юмор у вас, отец Таканда! Точнее, полное его отсутствие. Ну, какой общий язык может быть у зайца и голодной волчьей стаи? Только должен вам сказать: отведя нам роль зайцев, вы впадаете в заблуждение. Мы — не зайцы. Мы гораздо опаснее.

— А я знаю. Если бы вы действительно были зайцами, я не стал бы с вами встречаться.

— И на том спасибо. Но должен заметить, что общего языка у нас с вами быть не может. Что же касается моего вопроса, от ответа на который вы так старательно уходите, то я попытаюсь ответить на него сам. Когда я спросил вас: «Вы жители Земли или пришельцы?», вы ответили: «И да, и нет». Верно? Такой ответ наводит на некоторые размышления и в итоге приводит к некоторым выводам.

— Это к каким же?

— Вы — уроженцы Земли. Но в силу каких-то обстоятельств испытали перерождение. Ваша сущность стала инородной для нашей планеты. Я пойду дальше и сделаю предположение, что в роли этих обстоятельств выступила внеземная цивилизация. Возможно, даже негуманоидная. Эта цивилизация в своё время взяла вас под свой контроль и взрастила, воспитала вас в таком духе, в каком сочла нужным. И она же внушила вам понятие о сверхцивилизации, о том, что вы — величайшая раса на нашей планете. Она убедила вас в вашей исключительности, в том, что вы имеете право вершить судьбы всех миров нашей планеты по своему усмотрению. Пардон, по их усмотрению. Я прав? Или я ошибаюсь?

Таканда несколько минут молчит. Он не улыбается. Он смотрит на меня таким взглядом, что я понимаю: я прав. Или, во всяком случае, моё предположение очень и очень близко к истине. На лице Таканды изображается любезная улыбочка, и он, наконец, отвечает:

— И да, и нет.

— Примерно такого ответа я и ожидал. Что ж, отец Таканда, я выяснил почти всё, что меня интересовало. Впрочем… Не будете ли вы так любезны объяснить мне, куда это нас занесло в самом начале нашего путешествия по мирам? Я имею в виду странный мир, похожий на ящик из матового стекла.

— Охотно. Тот мир, где вас держал в заключении ваш противник, мы используем как шлюзовую камеру для быстрого перемещения между отдалёнными по своим характеристикам мирами. А тот, как вы выразились, ящик служит для настройки перехода. Когда вы в него попали, он бездействовал. И если бы мне не понадобилось им воспользоваться, вы могли бы оставаться там долгие годы по вашему измерению. Это была счастливая для вас случайность, что мне понадобилось именно тогда воспользоваться нашей аппаратурой.

— Что-то в этом роде я и предполагал. Еще один вопрос на ту же тему. Почему нас всех тогда так интересно занесло: каждого — в какой-то ключевой момент его прошлого? Причем в такой вариант, который на самом деле не состоялся. Я, к примеру, таранил американский истребитель. В реальной жизни я тогда вплотную с ним сблизился, чтобы помешать его напарнику поразить меня. А через несколько минут ко мне пришли на помощь товарищи.

— Но ведь вы могли и таранить его?

— Вполне. Я тогда сначала решил именно таранить. Но в последний момент пришло другое решение, и я просто прикрылся американцем.

— Но вариант с тараном всё-таки не исключался. Это получилось в результате того, что аппаратура шлюзовой камеры включилась и начала работать. Когда я обнаружил, что она не пустая, что там кто-то есть, я её выключил, и вы смогли покинуть своё несостоявшееся прошлое. В противном случае вы остались бы там навсегда. И именно в той вероятностной гармонике, куда вас ненароком занесло.