Александр Мазин - Римский орел
— Согласен. Командовать я могу. Я не могу командовать кентурией. Качественно. Потому что никогда не был простым легионером, понимаешь? А командир, я считаю, должен уметь и знать все, что умеет и знает любой из его подчиненных. Только лучше. Или он — собачье дерьмо, а не командир.
— Ха! — воскликнул Плавт. — Клянусь кудрями Бахуса и дрыном моего покровителя Приапа! Твои слова вложить бы в уши патрицианских неженок, мнящих себя военными трибунами! Откуда ты взялся, такой правильный?
Черепанов промолчал.
Разумеется, и в той армии, где когда-то служил подполковник, было полно генералов, которые могли только жратву на дерьмо переводить. Которые командовали учениями, сидя, можно сказать, верхом на танке. Потому что брюхо в люк не пролезает. Но то — на земле. В боевой авиации не так. В боевой авиации генерал-полковник, который сам садится за штурвал, — это нормально. Потому что летать — это… Эх!
— Вообще-то ты прав, — уже серьезным тоном произнес Плавт. — Чем я могу помочь?
— Гонорий, мне нужен толковый десятник, как это у вас называется… декурион, да? Чтобы объяснил мне все, вплоть до того, как правильно шнурки на сандалиях завязывать.
— Всего-то? — усмехнулся Плавт. — А пряжку нормально застегнуть ты не хочешь? Или шарф повязать как следует? Я же тебе вчера его завязывал…
— Ты полагаешь, я должен теперь с ним спать? Из уважения к тебе?
— Ладно, прощаю. — Гонорий сдернул злополучный шарф с шеи Черепанова. — Гляди, как это делается… А! Вижу, ты этой ночью не скучал!
— Пондус меня отпустил.
— Ну, ясное дело. Кстати, имей в виду, что кентуриону, который отпускает подчиненного прогуляться, полагается подарок. Скажем, пара динариев, если речь идет о легионере. Но упаси тебя Марс брать отступные у солдат, которые отлынивают от учений. Узнает Фракиец — шкуру спустит. Ну вот, теперь твой шарф не похож на ослиный хомут. Ясное дело, Череп, я научу тебя, как завязывать калиги. Все равно собирался этим заняться, перед тем как приводить тебя к присяге.
— К присяге? — удивился Геннадий. — А почему мне никто не сказал?
— Ну, брат! — Плавт даже удивился. — Даже у вас, варваров, и то клятву вождю приносят! Или ты думал, что тебе доверят кентурию без того, чтобы ты поклялся в верности императору? Хотя, скажу тебе, будешь ли ты верен этому императору, Максимину плевать. Главное, чтобы ты был верен ему. И выполнял приказы. Вот в этом ты, друг мой, непременно поклянешься: и нашими богами, и своими. И с этого, Геннадий, как раз и начинается служба каждого легионера: с клятвы. Сначала он клянется выполнять приказы командиров. А уж затем — и обрати на это внимание — клянется быть верным императору.
— То есть, если командир отдаст приказ, который не понравится императору…
— Правильно! — одобрил Плавт. — В корень смотришь! Пункт второй — жалованье…
— Ну да, естественно!
— Каждый легионер, и ты в том числе, получает деньги у своего сигнифера. Сигниферы кентурий получают положенное у сигнифера когорты. Сигниферы когорт — у квестора-казначея[106], а уж он подчиняется непосредственно легату. Ты должен это знать, потому что жалованье для легионера — первое дело. Если что не так, твои люди придут со своим недовольством к тебе. И ты должен четко знать, кому крутить яйца, если денег нет.
— А кто дает деньги казначею? — спросил Черепанов.
— Легату. Казначей их только хранит. Деньги на содержание войск отпускает государство, считай — император. Размер жалованья легионера также назначает император. Но жалованье легионеру платит, имей в виду, его легат. Не сам лично, конечно, но из казны легиона. Хороший легат жалованья не задерживает и выплачивает его до, а не после битвы.
— А в чем разница?
— В том, что после битвы кандидатов на получение жалованья становится меньше. И разницу легат может спокойно положить себе в мешок.
— А если государство, скажем, не внесет деньги в казну легиона? — поинтересовался Черепанов, который, будучи офицером российской армии, был не понаслышке знаком с подобной ситуацией.
— Вот это тоже от легата зависит, — кивнул Плавт. — Бывает и такое. Например, нет денег в казне у императора. Или они «потеряются» где-нибудь по дороге, потому что какой-нибудь квестор[107] захочет погреть руки на солдатских денежках. Но если какой-нибудь нарумяненный чинуша посмеет задержать наше жалованье… — Гонорий негромко рассмеялся. — Максимин зашьет его в ослиную шкуру и утопит в нужнике. И все они это знают. А если у самого императора проблемы с деньгами, то это тоже можно решить. Например, за счет налогов, которые собираются в провинциях. Фракиец так и делает.
— И нравится это императору, ты думаешь? — спросил Черепанов.
— Пусть он засунет свое «не нравится» в «ножны»[108] своей мамаше! — рявкнул Плавт. — Или император платит своей армии — или армия находит себе другого императора! Который платит. Кстати, годовое жалованье легионера в Первом Фракийском, чтоб ты знал, составляет восемьсот пятьдесят динариев в год.
— Неплохо!
— Ерунда. Половина уйдет на жратву[109], половина оставшегося — на одежду и оружие. И то если брать самое дрянное. Но хороший легионер не останется с пустыми карманами, понятно? Хотя твоя задача, кентурион, следить, чтобы твои парни не были слишком шустрыми и не хватали все, что плохо лежит. По крайней мере, на своей территории. Восемьсот с половиной сотен нынешних динариев, Череп, это сущая ерунда, потому что в десятке их серебра меньше, чем в трех монетах времен Марка Аврелия. Младшие командиры получают двойное или полуторное. Лично ты — в шесть раз больше. У либрария вашей когорты спросишь, кому сколько причитается. У него все записано. А теперь пойдем-ка, прогуляемся по лагерю. Теперь он — твой дом, и ты должен знать в нем все: от спален до нужника.
Глава четырнадцатая
Первый урок, преподанный кентурионом Черепом
— Шестая кентурия десятой когорты Первого Фракийского легиона на службе Августа Александра Антония Севера! Семьдесят девять легионеров согласно списку. Трое — в карауле. Больных нет. Отсутствуют двое: по распоряжению первого кентуриона когорты переданы в распоряжение квестора. В отсутствие кентуриона докладывает опцион Гай Ингенс!
Ражий детина, чья физиономия формой и цветом больше всего напоминала кирпич, молодцевато вытянулся перед старшими командирами и бухнул кулаком в грудь. Кираса звякнула. Тотчас вся кентурия, выстроившаяся за спиной декуриона, слаженно и внушительно грохнула щитами.
Черепанов медленно оглядел строй. Физиономии, суженные широкими наланитниками шлемов, выглядели очень похожими. Вполне бравые ребята на первый взгляд. А опцион — просто орел. На первый взгляд. Совсем не похож на описание, данное ему толстяком Пондусом. Ага, а это наверняка его братишка.
Правофланговый — точная копия декуриона. Только поверх шлема у этого детинушки была наброшена медвежья шкура с головой и когтистыми лапами, свешивавшимися почти до пояса. А на плече — штандарт кентурии: длинный шест с железным наконечником снизу. Сверху шест был украшен изображением открытой ладони в обрамлении венка. С перекладины свешивались витые кисти, а пониже к шесту были прикреплены железный полумесяц, красная бахрома и разные другие финтифлюшки. Впрочем, назови Черепанов вслух финтифлюшками то, что украшало сигнум — боевой штандарт подразделения римской армии, — не миновать ему неприятностей. Особенно после того как, введенный в святая святых Первого Фракийского, он принес клятву Золотому Орлу легиона.
Черепанов мельком глянул на палец, украшенный золотым перстнем — знаком его ранга. Перстень ему вручил лично Максимин. После присяги. А Плавт чуть позже разъяснил, что кольца из чистого золота разрешается носить только сословию всадников. То есть Черепанова, можно сказать, в местные дворяне посвятили. Или вроде того. Хотя, не без огорчения отметил Плавт, теперь это уже не имеет такого значения, как еще лет сто назад.
Ага, вот и третий брат опциона Ингенса! Во главе второй шеренги. Тессерарий. А на третью шеренгу братьев уже не хватило. И на ее правом фланге стоял длинный парень с черными усиками и физиономией форменного пройдохи.
— Стань в строй, опцион, — недовольно буркнул Пондус.
Он стоял на полшага впереди Геннадия. Это по его приказу шестая кентурия выстроилась сейчас перед линией палаток, вместо того чтобы потеть на полевых занятиях.
— В строй, опцион!
Ингенс еще раз грохнул кулаком по кирасе, четко развернулся и занял место во главе первой шеренги, рядом с братом-сигнифером.
Толстяк-кентурион прочистил горло, задрал подбородок.
— Слушай меня, бездельники! — гаркнул он. — Наш славный легат Максимин пожаловал вас в последний раз. Вот этот доблестный воин, — он положил руку на плечо Геннадия, — ваш новый кентурион. Зовут его Геннадий Череп, а почему его так зовут, вы все, бездельники, скоро узнаете! — Он сделал многозначительную паузу.
