Иркутск – Москва - Александр Борисович Чернов
Попытки контраргументации молодого инженера по ходу обстоятельного обсуждения проектов больших кораблей, по большей части отметались. Корректно, но убедительно. Причем какой-либо предвзятости или предубежденности в логике Всеволода Федоровича не было. Однако, было нечто иное, совершенно не соответствующее тому, чего ожидал Владимир Полиевктович: адмирал Руднев определенно не видел в предложенных проектах какой-либо революционной новизны для себя! Будничная взвешенность его оценок и суждений рвала шаблоны. Костенко был внутренне готов к любой реакции, только не к такой.
И как это прикажите понимать? У нас на флоте одновременно служат ДВА гения, способные заглянуть в будущее?
А затем… Затем Руднев просто назвал цифру: «Семьсот миллионов». И выразительно взглянул на своего собеседника. В повисшей паузе отзвенели колокола и простучали выходные стрелки станции Обь…
— Володя. Все это очень красиво и мощно. Пожалуй, даже несокрушимо. И, кстати говоря, технически реализуемо. Но… абсолютно неподъемно для бюджета нашей страны. Особенно в свете планов Государя и правительства по проведению экономических реформ. России необходим рывок в промышленном развитии. Это грандиозное начинание получит первый приоритет при росписи бюджета, в чем можно не сомневаться. А еще и реформа армии, — тоже не отложишь в дальний ящик. И образования. И сельхоза…
— Тогда, что же нам, морякам, остается делать? Смотреть, как немцы, американцы и англичане строят новые флоты? Ведь идеи генерала Куниберти и адмирала Фишера неизбежно запустят процесс массовой постройки линкоров нового класса.
— Быть реалистами, мой дорогой. По одежке протягивай ножки. Следовательно, нам придется искать более дешевые и менее затратные варианты реализации нашей морской стратегии и тактики, чем «гонка линейных килей». Это заведомо проигрышный для России вариант в ее нынешнем положении. Тем паче, что двенадцати лет мира на полное исполнение предложенной Степаном Осиповичем программы у нас, скорее всего, не будет. Ты готов поверить в то, что британцы будут спокойно взирать, как гарантия их спокойствия — «двухдержавный стандарт» прикажет долго жить?
— И у Вас уже есть идеи на этот счет?
— Конечно. Для себя я назвал это «асимметричным ответом». И очень надеюсь, мой юный друг, что Вы поможете мне воплотить его в жизнь. Дело ведь не только в том, как…
Но договорить Петрович не успел. В дверь осторожно, но настойчиво постучали.
— Кого там еще принесло по мою душу? Или это Чибисов за чашками?.. Тихон! Входи, открыто!
— Простите, Ваше сиятельство, что отвлекаем-с… — незнакомый молодой голос с заискивающими нотками и неизбежными «эсками» в конце фраз прогундосил откуда-то из-за щели в едва приоткрывшемся дверном проеме, — Только-с, значить… начальник поезда велели-с телеграммку передать. Срочно-с… На станции Обь, для Вашего сиятельства вручили-с…
— Спасибо, любезный. Володя, будь добр, прими корреспонденцию. Взглянем, кому это я так срочно понадобился, чтобы телеграммы слать. Или, может, Степан Осипович наш что-нибудь придумал интересненького?.. Ну-с… Полюбопытствуем.
"Так. Что-то интересненькое точно есть. Вот только пока нифига не понятненькое. Ибо подпись под сей петицией ничего мне не говорит, от слова совсем. И кто она такая, вааще, эта мадам? Баронесса фон Гёц… Первый раз слышу. И память Руднева ничего вразумительного по поводу сей германской фамилии мне не подсказывает. О чем это вообще:
«Ваше сиятельство, любезный граф, Всеволод Федорович! Волею обстоятельств с сестрой пребываю в Омске. Прошу Вас простить мне нескромность, остаюсь с надеждой на нашу скорую встречу. „Белой акации гроздья душистые“ имеют успех замечательный. С надеждой на скорое свидание с Вами, мой адмирал. Искренне Ваша, баронесса Эвелина фон Гёц»
Стоп! Бли-и-ин… Неужели? Ведь этот романс однажды по пьяному делу я ТУТ пел лишь одной особе женского пола. И ей же потом нацарапал на память его стихи… Ксюха?.. Баронесса⁉ Или я с дуба рухнул, или меня ожидает еще одно второе пришествие. И где? В поезде с кайзеровским сынулей и Тирпицем… Да уж, воистину чудны дела твои, Господи! Или это сам господин Сатана по новой раскинул картишки, страстно желая отыграться за то, что молодого мы у него из когтей выцарапали?.."
— Что-то важное случилось, Всеволод Федорович? — не выдержал повисшей в купе моэмовской паузы, заинтригованный остолбенелым видом Петровича Костенко.
— Э… Ну, как тебе сказать, Володечка… Поживем, увидим. Во всяком случае, твоего адмирала точно ожидает кое-что из разряда внепланово-неожиданного. Только не волнуйся. Тебя-то это все скорее всего не коснется… Хотя?.. — Петрович, приподняв бровь, вдруг как-то по-особенному, изучающе-заинтересованно взглянул на молодого инженера, — Как знать, как знать…
Глава 6
Глава 6. Игры с Минотавром
Литерный экспресс «Порт-Артур — Москва», 26 апреля 1905-го года
Первым серьезным изменением, которое отметил для себя Петрович в британском военно-морском строительстве, стал рост калибра главной артиллерии броненосных крейсеров типа «Минотавр» и увеличение их трехкорабельной серии на один киль, в сравнении с известной ему историей. Скорее всего, тут сказались, как печальный для союзников англичан — японцев — ход войны, так и продажа им двух строившихся для Чили броненосцев. В состав Ройял Нэйви под именами «Свифтшур» и «Трайэмф» они не вступили. Следовательно, платить за них британскому Адмиралтейству не пришлось, а сэкономленные таким образом фунты стерлингов были направлены, в том числе, на дополнительный крейсер данного типа и на общее усиление тактико-технических характеристик всех кораблей этой серии.
Они подросли на тысячу тонн, став немного длиннее и шире, получили 178-миллиметровый главный бронепояс вместо шестидюймового, но самое главное — в башнях на корме и на носу вместо 234-миллиметровых пушек красовалось по паре виккерсовских десятидюймовок в сорок пять калибров длиной. При этом проектная скорость этих последних броненосных крейсеров Британии должна была остаться равной двадцати трем узлам при двадцати восьми тысячах «лошадок» в двух машинных отделениях. По данным американского журнала, на последнем корабле серии даже предполагалась установка турбин системы Парсонса, но от нее, в итоге, почему-то отказались.
Петрович прочел об этом «нежданчике»
