Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
Но чтобы удерживать такие запасы — читай громадные замороженные деньги, нужны дешёвые кредиты на продолжение собственно самого производства. А их нет! Вот вообще! Лишь дорогие имеются, которые не сильно интересны. Так уже ближе к середине лета появился искусственный дефицит на рынке металла и угля. Тут уже не о получении прибылей с русского завода, тут уже о сбережении своих личных карманов пришлось задуматься месье Буэ. Вот дал ведь Бог фамилию бедняге.
И плюс столичные банкиры из числа главных вкладчиков ХПЗ сказали резко — «Тпру-у-у! Стоять родная! Какие такие деньги? Завод построен, денег нет, работайте и не просите лишнего. А лучше сами начинайте приносить в клювике весёлые фунты. Для того вас, собственно, и создавали, чтобы это вы денежку давали, да побольше, а не мы расходовали на вас что-то постоянно.»
Короче, оказалось, что у банкиров тоже всё не слава Богу в этом их «Санкт-Петербургском частном коммерческом банке». Больно уж много бабла они ссудили всяким биржевым махинаторам и спекулянтам, чтобы поживиться на, соответственно, биржевых махинациях и биржевых спекуляциях. А тут война! Точнее кризис! Настоящий! И денежки тю-тю. С концами. Нетути их более.
Пошла волна банкротств и лопания мыльных пузырей, которых было очень много. Прям очень, очень, очень много. Плюс также люди постепенно потянулись за своими денежками в банки, логично предположив, что в такой ситуации стеклянная банка под кроватью — она надёжней будет какого-то там учреждения финансов. Пусть даже с гордым наименованием.
Нет. Банк мы не купили. Кто бы нам позволил? Частный он, конечно, частный. Но, тут политика! Понимать надо! Зато купили долю в РПиМО! Немалую! Аж четверть! Ту, что прежде принадлежала директору Санкт-Петербургского биржевого комитета, денежки на которую он взял в самом банке, в котором тогда числился членом правления.
Тогда и числился — в прошедшем времени не просто так. Скончался он скоропостижно. Еще в 98 году. Когда пораньше многих понял, что грядёт на управляемой им бирже. Сам или помогли — кто его знает. Главное, что долг перед банком наследники закрыли быстро путём сдачи в него своих акций «Русского Паровозостроительного и Механического акционерного общества». То есть РПиМО, который на 100% владел ХПЗ.
С одной стороны — весьма ценный актив для банка и банкиров, так как завод имел твёрдый государственный заказ на паровозы ещё на 4 года вперед. Да и вдобавок пара членов правления имели в РПиМО свои немалые доли — аж 50% в сумме. С другой же стороны — банк им был куда ценнее предприятия. Банкиры же! Привыкли только денежки считать! И неважно с чего они получены.
А тут случился грандиозный кассовый разрыв и утрата ликвидности. Так это, вроде, прозывается у них, у жуликов из банков. Срочно, вот прямо сейчас, понадобились наличные средства.
К этому времени из тех 5 миллионов рубликов, что к нам уже пришли за 4 последних года чистой прибылью, один уже давно ушёл на оплату патентных прав. Еще поллимона вложили в существующую недвижимость, модернизировав производства и начав ремонт дома. И столько же «проели и пропили» всей семьей. Да! Шиканули слегка! Имели на то полное право!
Оставшихся же трех миллионов на единолично контролируемый тракторный завод никак не хватало! Хоть ты тресни! Требовалось минимум 5! И ещё вдвое меньше на оборотные средства́.
А ХТЗ уже имел почти всё, что нам надо было. На дополнительное оборудование и цеха хватило бы 700 — 800 тысяч рублей, большую часть которых можно было отдать самому заводу, который уже мог делать и строительные конструкции, и даже крупные части станков.
Короче, тихо за спиной банкиров сговорились мы с французами и подписали такой секретный договорчик, что по завершении имеющейся у Буэ с ними договорённости о технической поддержке в развитии ХПЗ, то есть в 1909 году, свою 25-процентную долю акций завода он передаёт только нам и никому другому. За это мы ему здесь и сейчас предоставляем кучу лицензий на автокомпоненты на огромные суммы, чтобы им с де Дионом и Бутоном в сотрудничестве делать автомобили наших конструкций, да кое-что подкинули из лицензий по станкам. Плюс денег дали наличманом 200 тысяч рубликов. И на ещё столько же сговорились по факту передачи акций. И при его самом активном посредничестве выкупили у банка акции, честь по чести, за 875 тысяч рублей. То есть по номиналу, а не по завышенной чуть ли не вдвое цене, как это ещё полгода назад везде практиковалось. Ещё же полмиллиона вложили в этот самый коммерческий банк вкладом на 3 года, с условием, что половина этой суммы уйдет дешёвым кредитом ХПЗ на пополнение оборотных средств.
Таким вот образом уже через 10 лет мы, Яковлевы, должны были получить свыше половины акций завода, учитывая обязательную достройку за наш счёт ещё пары цехов и, соответственно, докапитализацию предприятия на эту самую сумму. Предприятия, стоило отметить, шикарно расположенного, современного, не убыточного и с отличным доступом к солидному числу рабочих рук и инженерных кадров.
А как иначе мне прикажете давать стране действительно недорогие трактора? Сейчас мы пока строим под заказ лишь единичные экземпляры тяжелых гусеничных машин, опираясь на возможности Путиловского завода, завода Нобеля и Балтийского завода, где нам всё льют, куют и точат.
Почему именно тяжелые трактора? Так, как тут сейчас принято, лелеем себя надеждой на казённый заказ. Вот и показываем лицом тот товар, который может заинтересовать высокое армейское начальство. Тяжелые-то орудия тягать чем-то надо! Хотя бы в тех же крепостях. А наш самый мощный трактор для этого подходит идеально по сравнению со всем остальным, что только есть сейчас на свете.
Но там всё больше отец шустрит через свои связи. Я не лезу. Лишь подсказал ему идею дульного тормоза для завязки нужных разговоров, да и ушёл в туман. Пусть дальше сам разбирается с вояками и соблазняет их там всякими посылами. А то ещё, как всегда, наломаю дров в общении с очередными представителями высшего мира сего. Назову всё своими словами, как оно есть. Вообще заказов тогда не получим! Я умею! И практикую! Да.
Глава 15
Завод — это звучит гордо! А вот выглядит — удручающе
Харьков встретил нас нерадостно. А чего радостного может быть осенью в Харькове? Грязь и слякоть, слякоть и грязь. Везде! Снега и мороза ещё нет, а все дороги и направления из-за дождей
