Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся
Бил наугад, не может в таком городе как Полоцк не быть винокуренного завода, а если он есть, то если и будет где первым налажено производство, то на нём. Попал.
— Да какой там спирт, бурда одна. Спецов нет, часть оборудования пропала. Давайте так, я подарю вам шесть бутылок коньяка и пару фляг спирта, уж какого есть, а мы позабудем этот скорбный инцидент, чтобы он не омрачал наших отношений.
— Ну что вы, это получается что я вас шантажирую. Нет, я обязательно заплачу. Сколько?
— Ни в коем случае, это будет мой подарок. Возможно мы ни раз сможем помочь друг другу.
— Хорошо, но я буду должен.
В конце концов попал он только на пять бутылок, потому как одну обещал уже ранее, и отдельно её считать явно не будет. Переживёт, если раньше не расстреляют.
— Как думаете, сколько время ещё займёт погрузка?
— Никак не меньше пары часов.
— Тогда я на перевязку, а потом готов забрать подарки.
В госпитале царила нездоровая суета. Ещё в лагере узнал, что вроде в город прошёл большой медицинский транспорт, то ли немцы опять перешли в наступление, то ли советские войска нанесли контрудар. Главное, по радио обычные сводки – идут упорные бои. Нет, рассказывают как немцев бьют в хвост и в гриву, но я уже привык, назвали пару отбитых населённых, но особо победных реляций или наоборот не наблюдается. Непонятно.
Обер-арцт был загружен по самый верх своей медицинской шапочки. На мою просьбу прислать фройляйн только махнул рукой и попросил долго её не задерживать, а вот на желание получить свободную перевязочную отреагировал бурно.
— Молодой человек, вы в своём уме, да у меня раненые в коридоре лежат. Здесь вам что, дом свиданий? Ладно, пройдите в мой кабинет, там не заперто. И учтите у вас пятнадцать минут и ни секундой больше. Как вы будете смотреть в глаза людям, если из-за несвоевременной перевязки кто-то из солдат получит гангрену и лишится конечности, а то и того хуже, умрёт?
Как-как, молча. Это будет как минимум значить, что он не вернётся на фронт. Без ноги можно жить, а вот с дырой в башке как-то проблематично. Ждать пришлось долго, да и стрелки на часах вели себя до крайности уныло, не то что еле ползли, скорее просто стояли на месте, нагло ухмыляясь. На редкость наглые часы, немецкие наверно. Наконец дверь хлопнула и вошла она.
— Костя, — жаркий шёпот в ухо. — Немедленно поставьте меня на пол. Вдруг кто-то войдёт. Я же сейчас всё растеряю, грохота будет на полгоспиталя.
Это она права, свёртки с бинтами это ладно, но если она уронит эту блестящую банку для стерилизации, то точно все сбегутся. Но отпускать такую мягкую теплую и красную словно помидор – что я враг себе? Ох, ладно, сам с собой потом помирюсь. Единственное, что она сделала, прежде чем снова оказаться в моих объятиях, это избавиться от своей ноши, свалив её на стол главврача.
— Константин, довольно, у меня времени нет, Рогге ругаться будет. Вы прямо как из леса приехали – хвать девушку и сразу целоваться. У меня же губы опухнут, как я в глаза людям смотреть буду?
— С чувством превосходства!
— Вам бы всё смеяться…
— Мы разве не на "ты"? Если нет, предлагаю выпить на брудершафт.
— Обойдёшься, спирт только для наружного применения, в целях обеззараживания. Хватит, садись, буду бинты снимать, и лучше говори по-немецки, мало ли кто подслушает.
— Но ты же будешь меня хуже понимать.
— Я тебя без слов отлично понимаю, твои хамские руки и губы всё отлично объясняют. Ну-ка убрал грабки на колени. Правда, хватит – мне работать надо.
— Всё, я уже паинька. Откуда страдальцы?
— Наши под Смоленском вроде в наступление перешли. Как думаешь скоро нас освободят?
— Не знаю, — зачем девушку расстраивать, пусть надеется. — Может и скоро. Но нам надо пока здесь работать.
— На немцев?
Аж передёрнулась бедная.
— На себя и против них. Подумай как удобнее ваш аптекарский склад подломить.
— Выражения у тебя… Петька у нас во дворе так выражался – посадили его в сороковом за грабёж.
— Это не грабёж, это экспроприация.
— Вот-вот, слово в слово.
— Времена, Оль, изменились. То, что раньше было нельзя, теперь нужно. Вот немчуру побьём и опять станем законопослушными гражданами.
Она с сомнением посмотрела на меня, но промолчала.
— Хорошо, я подумаю. А много лекарств надо.
— Чем больше унесём, тем меньше останется.
— Но здесь же раненые, они без лекарств умереть могут.
— А наши бойцы в лесу без лекарств не могут? Да я готов за одного своего весь госпиталь закопать, вместе с персоналом… Ой, извини, на нервах весь. Знаешь, что эсэсовцы в городе?
— Да, приехали какие-то страшные, в чёрном. Один заходил, так у меня до сих пор мурашки как вспомню – у него глаза убийцы, бледные и пустые.
— Вот они и приехали убивать. Всех кто нам помогает, всех кто не смерился, вообще всех кто им не по нутру придётся.
— Соседка говорила, что евреев будут куда-то эвакуировать, их уже забирают.
— Может и будут куда, на тот свет скорее всего.
— Но они же ничего не сделали.
— Они есть и этого достаточно, мы с тобой тоже в недочеловеках числимся, и участь наша быть у господ рабами.
— Как при царе?
— Хуже, как при Вельзевуле!
— Да ну тебя, ты меня просто пугаешь. Ой, что с твоим лицом?
— А что?
— Даже шрамов почти не осталось, такого не может быть.
— Свяжешься со мной ещё не такое будет. Я с Вельзевулом борюсь, поэтому мне высшие силы помогают.
— Не богохульствуй, — не приняла моей шутки Ольга. — Нехорошо это, Он обидеться может, и лишит тебя помощи.
— Тю, а небось комсомолка?
— Одно другому не мешает.
— Оно может и верно. Но мне от тебя помощь требуется.
— Сейчас обратно забинтую, никто не заметит.
— Это хорошо, но сначала тебе придётся шрамы обновить.
— Как?
— Ланцетом, или чего у тебя там есть режущее.
— Я не смогу.
— Ноги пилить можешь, а здесь только слегка поцарапать. Не бойся, через день всё отлично заживёт, небось вам преподаватели рассказывали о повышенной регенерации, вот я такой.
— Но зачем?
— Не нравятся мне эти эсэсовцы, я сегодня со старшим уже беседовал. Не дай Бог, проверку какую устроят – рассказывай им потом о повышенной регенерации.
— Хорошо, я попробую, но может быть больно.
— Вытерплю, из твоих рук хоть чашу с цикутой.
Через пять минут снова изображал мумию. В двух местах через бинты были заметны следы крови, в общем всё как после нормальной перевязки. Мой ангел в белом, прильнув напоследок, выскользнула из моих рук, оставив на губах сладкий вкус поцелуя. Пора и мне линять.
Глава 11
— Ну что, старшина, как тебе приход?
— Прямо как с дивизионного склада перед Первомаем.
Стало смешно, когда представил какую такую траву присылали с дивизионных складов к Первомаю, что от неё конкретный приход был. Сорт наверно такой – Особая Первомайская. Кошка списал мою весёлость на удачно прошедший рейд и тоже широко улыбнулся. Хорошо-то как! А вон и Байстрюк ковыляет.
— Как здоровье?
— Нарастает помаленьку. Эскулап говорит, месяц похромаю, да спать буду на животе, а дальше должно всё нормально пойти.
— И это хорошо. Отправь посыльного за капитаном. Да, пусть воентехника с собой берёт, нам всё это добро ещё ныкать.
— Хорошо, командир.
— Командир, — это опять старшина. — Что в городе слышно?
— Подожди, всё на совещании расскажу. А коротко – халява похоже заканчивается, заинтересовались нами чёрные силы. Ничего, прорвёмся. Говорят у китайцев, знаешь что китайцы вместо букв иероглифами пишут? Так вот иероглиф означающий кризис, можно прочитать как – новые возможности. Брешут небось, но толика смысла в этом есть.
Разгрузка шла споро, особенно когда из большого лагеря подошло два десятка бойцов, приведённых Нефёдовым. Совещание снова пришлось совмещать с поздним ужином.
— В общем, товарищи, новостей море. Как хороших, так и не очень. Есть совсем плохие. Несмотря на контрнаступление наших войск под Смоленском, немцы собираются устроить большую чистку в тылу. Либо считают что они здесь надолго, либо боятся активизации войны на коммуникациях. Скорее и то и другое. Пока что в Полоцке замечена зондеркоманда семь "А", но ей в любой момент могут быть подчинены и полевые части. Так что ваши слова, старшина, про зондеркоманду были пророческими, помяни чёрта, он тут как тут.
— Так они по нашу душу, товарищ командир?
— В общем нет, капитан. Пока у них главная задача зачистка евреев и советских активистов, нас они пока за большую силу не считают. По крайней мере мне так кажется после разговора с их начальством. Да, да, уже успел познакомиться, поручкаться и принять предложение вместе пограбить.
— Блин, и эти туда же, они что все сюда грабить пришли?
