Моя чужая новая жизнь - Anestezya
— Кто вы на самом деле, Эрин? — Вайс окинул меня сканирующим взглядом.
Ну да, так я тебе и сказала. И так рассказала больше, чем надо.
— Неважно, — улыбнулась я. — Лучше придумайте, как мы отсюда выберемся.
Вайс бросил взгляд на наручные часы. Ну да, сидим мы тут уже прилично.
— Через пятнадцать минут смена караула. Дождёмся, когда все зайдут в здание.
Блин, это только в дурацких фильмах про шпионов героини прекрасные, аки нимфы перелезают через заборы и убегают от облавы с собаками. Я вот после променада по маршруту — побег через окно, штурм забора и ускоренное перемещение через чьи-то огороды — напоминала беженку из эпицентра боевых действий. На голове живописный шухер, чулки безнадёжно порваны, вся моська в паутине. Фридхельм охренеет, если увидит, в каком виде я заявилась домой.
— Мне нужно привести себя в порядок, — я попыталась кое-как пригладить волосы. — У вас есть чистый платок?
Эх, сейчас бы пригодились влажные салфетки.
— Что мне передать Кате? — спросила я, когда мы благополучно вырулили к моему кварталу.
— Наступление будет проходить в направлении Воронежа.
— Вы уверены? — чёрт, может, я что-то путаю, и этим летом было несколько сражений.
— А что вас смущает?
— Нет, ничего, — пробормотала я. — Высадите меня здесь.
Я поднялась, надеясь, что Фридхельм ещё не вернутся и… На этот раз мне не повезло.
— Рени, где ты была?
— Прости.
Я поискала глазами Катю. Интересно, что она ему сказала? Надеюсь не правду, что я ушла с Вайсом.
— Я ждала тебя и всё думала, что ещё выкинет эта чокнутая Ирма. В общем, я решила немного пройтись подышать воздухом.
— Я понимаю, но ты же знаешь, как опасно разгуливать одной, тем более так поздно.
— Ты прав, ещё раз извини, — мне надо как-то улучить момент и передать Кате информацию.
— Я соскучился, — он мягко обнял меня, увлекая в сторону спальни.
К чёрту эти шпионские игры, всё к чёрту… Не хочу думать сейчас ни о чём, кроме того, как его губы нежно целуют шею, спускаются ниже…
—И всё же мне не нравится, что ты куда-то выходишь так поздно одна.
Кажется, сейчас моя очередь заставить забыть его обо всём.
— Ну, тогда убеди меня больше не уходить.
Легонько толкаю его на кровать и встаю на колени. Фридхельм ласково гладит мою щёку, и от этого хочется мурлыкать, подставлять под его ладони всю себя. Но сейчас не время для нежности, сейчас нам нужен крышесносный секс, после которого в голове не остается ни одного вопроса.
Кладу голову на его бедро, трусь щекой, бросаю взгляд из-под ресниц. В общем, тяну время. В глазах Фридхельма ясно читается желание. И нетерпение. И пожалуй, немного смущения. Я привыкла к тому, что он безнадёжный романтик, и чувствую себя насквозь порочной от предвкушения, что смогу немного пошатнуть его убеждения, что с женщинами всегда нужно обращаться как с леди. Ну,потому что какая, к чёртовой матери, леди с членом во рту.
— Я серьёзно, Рени, — его взгляд из нежного, чуть расфокусированного стал жёстче. — Я не раз уже говорил, что это опасно…
Я тоже серьёзно. Мы что будем полночи тратить время на разговоры, когда есть занятия поинтереснее? Тянусь к нему и накрываю член губами. Ладонь Фридхельма легонько сжимается на моём затылке, и от того, насколько это приятно, из горла вырывается стон, синхронно его резкому выдоху. Как я и хотела… Ничего не могу с собой поделать, ну тащусь я от этого. Изучать языком рисунок вен на его члене. Облизывать каждый горячий сантиметр. Брать его так глубоко, насколько могу, и наблюдать из-под полуопущенных век, как меняется лицо моего мужа. Каждый раз в такие моменты чувствую невероятную власть. Ощущаю, что он принадлежит мне так же, как я ему. Что ему так же сносит крышу от меня, как мне от него.
— Так… хочу тебя… — заворожённо шепчу я.
Ласкаю языком вздутые на стволе венки, всасываю головку, с каждым разом сжимая губы всё плотнее, и почему-то кажется, что эта самая власть слабеет с каждым сжатием его пальцев в моих волосах. Выпускаю член изо рта, провожу языком от основания вверх, поднимаю глаза, и чувствую, как меня накрывает волной жаркого желания.
Фридхельм сейчас не выглядит трепетным романтиком. Приоткрытые губы и эти короткие выдохи, этот взгляд… В расширенных зрачках мелькает непривычная ему властность.
Когда я снова опускаюсь так низко, как могу, его рука сжимается на моей шее, и он неожиданно двигается навстречу. Порывисто, даже немного резко. Похоже, кое-кто больше не позволит мне вести. Похоже, я всё-таки разбудила его демонов. Я вспомнила горячую ночку, которую мы провели после разборок. Даже и не знаю, огорчаться мне или дрожать от предвкушения. Фридхельм мягко отстраняет меня, приподнимает подбородок и проводит пальцами по влажным губам.
— Иди ко мне…
Хочется напустить на себя снисходительный вид, но от его голоса, тона и взгляда ломит тело, будто от лихорадки. Сажусь на его колени. Не могу удержаться от стона, когда он ложится на спину, приподнимая бёдра, помогая мне направить член в себя. Двигаюсь очень медленно, смакую это ощущение. Он во мне, так правильно и естественно. Мне нужно сильнее и быстрее. От потребности кончить стучит в висках, но я издеваюсь сама над собой, захваченная эмоциями. Это ощущение единения накрывает меня сильнее любого оргазма. Сильнее любой физиологии. Становится глубоко плевать, кто из нас сейчас ведёт, я даже готова «отдать ему власть». Словно почувствовав это, Фридхельм прижимает меня к себе и вбивается резко, быстро, почти жестко. Это то, что мне было нужно. Я сдавленно выстанываю что-то неразборчивое, почти умоляя не останавливаться, и, словно услышав меня, он продолжает двигаться ещё сильнее.
Фридхельм легонько тянет меня за волосы, приподнимая мою голову над своим лицом, вжимает меня в себя, а его язык буквально врывается в рот и начинает хозяйничать там, ласкать, властно и успокоительно, нежно. Я таю, просто растворяюсь в этом и тянусь за большим. Отдаю всю себя его рукам и губам, вбирая в себя его запах, дыхание и вкус кожи. Меня накрывает бесконечно долго, и реальность смещается в сторону. Нет ничего, кроме этого пламени в моих венах.
Фридхельм прижимается губами к точке на шее, где бьётся мой пульс. Пальцы гладят
