Первый инженер императора – I - Александр Вольт
Оно двигается к голове. Двигается к мозгу. Страшная мысль возникла внутри черепной коробки и мне захотелось тут же отдернуть руку. Но тогда я проиграю. Я сконцентрировал все свое внимание, все усердие и волю, чтобы сделать последний рывок. Чтобы прикоснуться к чертовому камню и уже закрыть полноценно хотя бы одну задачу из сотен на моем пути.
Между пальцем и вращающейся бездушной глыбой было не более миллиметра, а холод коснулся моего правого глаза, отчего мгновенное потекли слезы, и я осекся.
За спиной отчетливо раздался треск сломавшейся ветки.
Глава 16
16
Мир развоплотился во мгновение ока, смазался. Я ощутил, как меня стало кренить затылком назад. Распахнув глаза, я взмахнул руками, чтобы удержать равновесие и не свалиться с камня, на котором сидел у реки. Ни поляны. Ни руны. Лишь плещущаяся река и редкий лес за спиной, к которому я тут же повернулся.
На окраине у тропы, по которой я пришел, стоял мужчина. Его внешний вид был мне знаком, потому что буквально утром я общался с ним в корчме. Вот только лицо у него было сейчас уставшее и измученное, словно за короткий промежуток времени ему пришлось пережить нечто ужасное. Словно те часы, что мы провели порознь — были наполнены беспросветным запоем и поисками дна у бутылки.
— Ты оставляешь за собой много следов, барон, — сказал он спокойно, хотя голос слегка дрожал, будто бы отдавал себе отчет, что сбил меня с какого-то важного процесса. И это было правдой.
Сердце все еще билось с сумасшедшей скоростью, а мышцы по правой руке от кончиков пальцев вплоть до правого уха тянули и ныли неприятной покалывающей болью, словно меня искусали сотня муравьев.
— Мне не от кого скрываться, — ответил я ему, сползая с камня.
Ощущение злости переполняло меня. На себя, что не смог завершить все сразу и на невовремя явившегося хламника, хотя его вина лишь в том и только в том, что он совершенно случайно прервал нечто важное. Приди он на пять минут позже — я бы скорее всего прикоснулся к злосчастному камню.
Или бы меня нашли мертвым. Да. Вполне могли. Эта мысль имела право на существование, потому что как иначе объяснить этот леденящий мороз, захвативший руку и тянущийся, как некроз, выше.
Я невольно повел рукой, сжимая правую руку в кулак и разминая пальцы. Все было в порядке, кроме этого чувства. Словно онемение. Когда отлежишь руку и потом кровь начинает циркулировать все так ноет и щиплет внутри.
— Чем могу помочь? — спросил я у хламника.
Он виновато переступил с ноги на ногу, хотя во взгляде я видел его мечущиеся мысли. Он не верил самому себе. Продолжал сомневаться в решении.
— Ты… вы… вы сказали, что, возможно, моих людей можно спасти.
— Я не знаю, — ответил я прямо, не отводя взгляда. — Я сказал «что, если». Нет ни единой гарантии, что они все еще живы.
— Да, — твердо ответил Иван. — Но, что, если… вы… вы могли бы мне помочь?
— Нет, — сказал я сухо. — Мне нечем вам оказать хоть какую-то подмогу.
У него дрогнули желваки, словно он сжимал челюсть до того, что скрипнул зубами.
— Жаль, — сказал он и начал было разворачиваться, чтобы уйти в чащу.
— Но мы могли бы поработать сообща, — продолжил я свою мысль.
Луна показалась из-за горизонта, освещая пространство. Я смотрел на дорожный плащ хламника, покрытый пылью и только сейчас заметил, что на нем был изображен точно такой же тонкий серебристый серп небесного светила, но покрытый толстым слоем грязи.
Я вздохнул, сбрасывая остатки раздражения.
— Вы пришли в мой дом издалека, — сказал я, неспешно двигаясь в его сторону. — Могу вам предложить остаться у меня на ужин и заодно обсудить то, что хотели.
Он не ответил, лишь молча дождался, пока я поравняюсь с ним плечом к плечу и только затем стал идти. Правда спустя полметра пришлось двигаться друг за другом, поскольку тропинка банально не позволяла идти двум людям рядом.
Может быть в будущем, когда мне удастся расчистить сад, я сделаю эту дорогу шире, но не сейчас.
Мы вышли обратно к поместью. Но еще за несколько сот метров до меня долетели голоса громко разговаривающих женщин, смех и запахи костра и готовки. Огонь ярко выделялся на фоне опустившейся ночи, освещая главный двор и суетящихся кухарок.
Однако, не только одним костром освещался участок. На невесть откуда взявшихся жердях, установленных по периметру, висели небольшие фонарики с искусственным светом, заполнявшим все вокруг. Не шибко ярким, но достаточным, чтобы не споткнуться о камень. Он придавал приятную домашнюю и уютную атмосферу.
Впервые за два дня я увидел, как в поместье началась жизнь, а не ее подобие. Мои подданные вели себя спокойно. Завидев, что я вернулся к ужину с гостем, они не стихли, не пригорюнились, а напротив продолжили вести себя так, как подобало здоровым людям, то есть общались, готовили ужин и накрывали столы.
— Проходите, Иван, — сказал я хламнику, указывая на длинную лавку, у конца одной из которых сидел Михалыч и Скворцов, явно бурно о чем-то беседовавшие. — Думаю, нас уже заждались.
Я подошел к столу и хлопнул Михалыча по спине, отчего тот чуть не подпрыгнул на месте. Внутри я себя одернул, потому что неровен час, а такие вещи могут старика свести в могилу раньше времени.
— Тьху ты, напугал! — выкрикнул он. — Где шатался, ваш-благородье?
— Изучал окрестности. Нашел интересное место, где можно мельницу поставить с водяным колесом. А если прокопать канал, то и орошение сделать для земли и поле разработать новое, — поделился я с кузнецом своими мыслями.
— Мельница это хорошее дело, — подтвердил Скворцов.
— Нет, погодите, мэтр! — вклинился Михалыч, — Мы с вами не закончили!
О чем они таком не закончили я уточнить не успел, потому что Скворцов поднял руку в примирительном жесте, широко улыбаясь.
— Думаю, что на сегодня достаточно дискуссий, Андрей Михайлович. Могу лишь в свое оправдание сказать, что таких механизмов ранее было целое множество. Возможно, что с помощью Александра нам удастся их восстановить.
— Ума не приложу как такое возможно… — не унимался Михалыч. Судя по тому, как он завелся, речь шла явно об инженерии
