Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
— За столько лет наверняка и сам себя убедил в коммунистических идеалах. Это же, наверно, хорошо?
— Наверно. Мама ему подпевает… Но… Андрей, они неискренние. Оба. А ты совершенно другой. Говоришь даже о тех вещах прямо, что выставляют тебя не в самом выгодном свете. Признался, что испугался на станции, что боялся быть схваченным патрулём у «Созвездия». Ты — натуральный, настоящий. Вот почему и прыгаю к тебе на коленки… Но-но, товарищ старший лейтенант, ручки просьба держать при себе, если мама застукает хоть намёк на личную жизнь единственной дочки, никакое тхэквондо не спасёт обоих. Уж больно разные весовые категории.
— Потерплю, с трудом. Убрал ручки. Постой… Мы с тобой одного года?
— Да. Поступила в МГУ в шестнадцать, по папиному блату. В двадцать один закончила. Тем же макаром сразу попала в «Известия», не отрабатывая распределение в районке. Да, в редакции ношусь аж шкура горит и подмётки отлетают, чтоб доказать: что-то стою сама, а не просто дочка цековского Гусакова. Ровно как и ты.
— Оба пострадавшие от величия родителей… Ларис! А покажи ката.
Она наклонила голову и иронично прищурила глаз.
— Сходи как бы в туалет. Он рядом с ванной. Я переоденусь. Жульку можешь оставить, пусть подглядывает.
Андрей специально задержался, дав ей чуть больше времени. Когда вернулся, Лариса сменила джинсы, туго обтягивавшие тонкие ноги, на спортивные трико. Домашние босоножки скинула и осталась с голыми ступнями. Дала ему две боксёрские лапы, сама надела лёгкие перчатки.
— Ката в тхэквондо называется пхумсэ. Но здесь места мало, снесу что-нибудь или Жульку растопчу. Лучше покажу атакующие связки. Подними лапы выше.
Если бы удары попадали в голову и в корпус, а не в лапы, про развилку промолчим, его бы уже увезла «скорая», понял Андрей. Молотила она настолько быстро, что, будь это настоящий поединок, он даже не успел бы попытаться хоть раз ответить. Закончила эффектным прыжком и ударом с ноги.
Позади него распахнулась дверь.
— Опять ты свои глупости… Андрей Юрьевич, хоть вы ей скажите, это не спорт для девушки!
Ираида Павловна, как было обещано, ввалилась без стука, но с претензией.
— Зато если ей вдруг разонравится журналистика, может сниматься в кино. И красавица, и двигается здорово.
— Скажете ещё — заодно и хулиганов в подворотне распугает. Не нашла я в вас единомышленника, молодой человек. Хорошо хоть с тортом «Киевский» угадали. Раз вы уже оба не работаете, а балуетесь, выпьем чаю? Собачка что будет?
— Конечно — выпьем! — охотно согласился Андрей, памятуя инструкцию «мама оценит». — Если можно, пяток микроскопических кусочков сыра для Жульки.
К чаепитию подключился Евгений Николаевич, принёс початую бутылку многозвёздочного армянского коньяка и дольки лимона.
— За знакомство, товарищ космонавт!
— Простите, я за рулём.
— Думаешь, остановят?
— Так ещё на КПП в Звёздном городке обнюхают. Там хоть малейший запашок учуют — сразу рапорт на стол начальника Центра подготовки. Со времён отца больше десятка так выгнали — за спиртное. Шонин был начальником управления в ЦПК, и всё равно Каманин его отстранил.
Он умолчал, что ночевать собрался у родителей в Серебряном Бору.
— Сурово… Ценю! — согласился Гусаков и охотно опрокинул рюмашку сам.
В отличие от комнаты Ларисы, достаточно современной и в известной мере утилитарной, без девчачьих финтифлюшек, «не соответствующих марскистско-ленинскому стилю», столовая предназначалась произвести впечатление, и тут Ираида Павловна сто процентов нашла бы общий язык с Аллой Маратовной. Особенно бросались в глаза книжные шкафы с подписными изданиями, занявшие основную часть пространства у стен. Андрей заметил, что они подобраны по цветам переплётов, вряд ли по тематике и странам. Люстра висела чешская, на столе пушистый ковёр, в углу большой цветной телевизор, «всё как у людей».
— Андрей, ваша сестра — тоже космонавт? — начала застольную беседу Ираида Павловна.
— Да, в отряде. Но не летала, готовится.
— А кто она по гражданской профессии?
— По той же, что и по военной — врач. Лейтенант медслужбы. Ещё в начале лета пыталась меня строить, но мне за «Салют-13» набросили звёздочку, так что я опередил. Главное, успеть в космос до неё, иначе сравняет счёт.
— То есть девушек тоже берут? — не унималась женщина.
— У нас равноправие по Конституции. Вон, Лариса ногами дерётся лучше большинства мужчин. Простите за банальность, женщина — это тоже человек, и если космос открыт для человека, то почему не для всех людей?
— Я же не рвусь в ваш отряд! — возразила дама весом в два космонавта.
— Ну, тебя, Ираида, ни один корабль не поднимет.
Ни Лариса, ни Андрей так пошутить не осмелились бы. На фоне массивных цековского партчиновника и его супруги худые молодые люди выглядели всего лишь заготовками солидных персон.
Ираида Павловна обиделась. Буркнула в ответ:
— Тебя тем более.
И съела тортика для восстановления настроения.
За столом висела ощутимая недосказанность, но Андрей не понимал, из-за чего именно, а спросить явно было не к месту.
— У нас начались тренировки первых иностранных космотуристов на «салюты», на одиннадцатый и тринадцатый. Пока шесть человек, из них две женщины, тридцати восьми и сорока шести лет.
— По возрасту тебе не поздно! — снова подколол супругу видный партиец, дальше налегая на коньяк. Потому, наверно, и осмелел.
— Если не жалко пятьдесят миллионов долларов за билет, готов лично вас сопроводить в космос, — вызвался Андрей, и эта нехитрая шутка чуть разрядила напряжение.
В общем, пребывание в квартире Гусаковых в компании двух старших членов семьи получилось куда менее приятным, чем наедине с Ларисой. Ничему не противилась только Жулька, блаженно дремлющая у на руках хозяина, отведав сыра. Андрей поблагодарил за чай и пошёл одеваться, сегодня он был в гражданке. Лариса проводила, но
