Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
— Мне уже страшно!
Лариса словно невзначай схватила его за руку. Её ладошка была узкая, нежная, очень приятная на ощупь. Вряд ли она училась дробить ребром этой ладошки кирпичи как в фильмах про восточные единоборства.
— Так и нам жутковато. Подшучивали, и тут кроме шуток какой-то загробный голос спрашивает у меня: «Андрюша, хочешь заработать миллиард?» В тот момент и правда едва не обгадился. Паша — тоже, хоть он и командир. Ты представь: до Земли в три раза дальше, чем радиус нашей планеты, на десятки тысяч вокруг — ни единой живой души, и тут раздаётся замогильный голос.
— И что это было?
— Призрак графа Дракулы! Если раскрою секрет, неинтересно будет. Так и оставь. Заголовок: «Призраки на станции „салют“ с роковым номером тринадцать». Очередь у киосков за газетой с твоей статьёй будет стоять больше, чем на входе в магазин «Польская мода».
— Ну, скажи!
Она легонько пихнула его в бок.
— Сама пожалеешь, что разрушила таинственность. Ладно… Прошлый экипаж перед эвакуацией смотрел фильм про итальянцев в России. Они даже видак не выключили, просто отрубили общее питание от розеток и смылись. А магнитофон не сразу скорость оборотов набрал, начал протяжно так: А-а-у-ндр-ю-у-у-ша… Словно с того света. Вот мы едва не опозорились.
— Точно! — Лариса даже в ладоши захлопала. — Вспомнила эпизод в поезде. Адрюша, хочешь заработать миллиард? И Миронов в ответ: «Хочу!» Замечательная история. А ещё расскажи, как к тебе Жулька попала. На станции ждала? Или с Земли привёз?
— Нет, прилетела на «Красной Пресне» чуть позже. Все животные, что остались с прежнего экипажа, погибли. Кроме тараканов. Об этом не пиши.
— Конечно. Всё равно редактор вычеркнет.
— И не пиши, что Жулька была предназначена на убой — для исследования внутренних органов, подвергшихся облучению в космосе за пределами магнитному полю.
У неё даже глаза расширились от гнева. Подхватила собачку с ковра и посадила себе на острые коленки. Псинка заворочалась на жёстком, но потом как-то устроилась и затихла.
— Не верится даже…
— Путь в космос усеян многими десятками собачьих и обезьяньих трупиков. Вот это можешь включить в статью: загнивающие американские империалисты безжалостно уничтожили десятки ни в чём не повинных животных, а советские космонавты Харитонов и Гагарин благополучно вернули с орбиты Джульетту и Снежинку, участвовавших в биологических экспериментах по адаптации к невесомости, обе собачки чувствуют себя хорошо.
— Отлично! — не полагаясь на один только магнитофон, журналистка что-то чёркнула в блокноте. — А ещё? Расскажи о себе, как пришёл в космонавтику.
— Сугубо по блату как сын первого космонавта СССР. Простили умственную неполноценность, плоскостопие и косоглазие. Что, не подходит?
— Нет.
— Тогда пиши, что с детства мечтал, выходил на балкон, смотрел на Луну, Марс, Венеру, звёзды, мечтал… Ну, сама налей красок, я клятвенно подтвердю… подтвержу, что сам это наговорил.
— Да, нормально.
Он подкинул ей несколько баек про свои детство и молодость.
— В Саратовском училище был лучшим на курсе, хоть курс — всего одна группа, неполный взвод. В отряд космонавтов отправились сразу лишь трое, остальные — в распоряжение истребительных частей ВВС, в резерв для космоса.
— Стоп… Так ты и самолёт умеешь водить⁈
— Самолёты пилотируют, а не водят. Да, летал на МиГ-21, на спарке. Потом на МиГ-23. Сейчас больше года перерыв в лётной практике. Если перевестись в строевую часть, меня несколько раз будут снова вывозить на спарке с инструктором — до его заключения, что восстановил лётную квалификацию. Лариса!
— Что?
— Ты на меня смотришь… Ну, да, типа весь из себя герой, лётчик-космонавт, пилот истребителя. Хорошо, пусть будет, для интервью — именно такой. А для тебя простой как три рубля.
— Сейчас был выстрел мимо цели. Девушки любят немного загадочных мужчин.
— Вот… из-за одной случайной фразы рухнули все надежды. Ты достаточно набрала материала?
— Конечно! Спасибо.
— Дальше не для прессы. В космосе не то чтобы скучно — рутинно. Происшествия и хохмы вроде внезапно включённого видака редки. Это размеренная и очень распланированная работа, порой чрезвычайно однообразная. Даже научные эксперименты, они такие, что не всегда вникаешь до конца в их смысл, просто совершаешь предписанные телодвижения и о каждом чихе рапортуешь на Землю. Если это подвиг, то самый монотонный в истории человечества. Всё, выключай магнитофон.
— Поставить видеокассету?
Она убрала блокнот и отключила «астру».
— Не нужно. Лучше о себе расскажи. Не под запись и не для статьи. В прошлый раз мало поговорили.
Лариса снова села рядом. Опускался октябрьский серый вечер за окном, она не включила свет. Её тёмные глаза, к тому же подведённые тушью, казались огромными и куда более загадочными, чем «Андрюша…» на борту станции. В космосе, по крайней мере, он точно знал как себя вести.
— Зачем тебе это?
— Перед уходом обязательно попытаюсь тебя поцеловать, и вдруг получится? А целоваться с малознакомой девушкой — нехорошо.
— Какой бойкий!
— Да… Тем более это — не свидание, а деловая встреча, интервью для газеты, так что у нас всего одно было в активе, рано… Ой!
Лариса без церемоний села к нему на колени и приникла губами к губам. Столь же быстро соскользнула и отодвинулась.
— Теперь — свидание? Но больше ничего не будет, мама у меня такая, что ворвётся в любую секунду без стука.
— Жаль… Клянусь, очень понравилось и не прочь ещё.
— Нет! Уж лучше расскажу, что было, что будет, чем сердце успокоить. Знаешь такой город Черновцы, на западе Украины? У границы с Румынией. Небольшой, полтораста тысяч.
— Слышал, но не был там.
— Я оттуда. Папа — украинец, мама — румынка, но тоже фактически украинка. Западенцы. Читал про таких?
— Националисты.
— Именно! Любимый анекдот: Який найкращий пам’ятник нашому герою Бандері? Шибениця з москалем і щодня свіжим! Не понял? Вопрос: Какой наилучший памятник нашему герою Бандере? Ответ: Виселица с русским, и чтоб каждый день — свежий. Вот в таком окружении я родилась в шестьдесят втором году, всего несколько лет спустя, как последних защитников незалежности от москалей добили в лесах и горах. Но мой папа быстро сориентировался: национализм —
