Партиец [СИ] - Никита Васильевич Семин
— Проходи, — снова обернулся ко мне Говорин.
Приведя меня в комнату, которая выполняла для мужчины и роль кабинета и места, где собирались его приятели-писатели, чтобы обсудить что-либо наедине, без дам, Илья Романович указал мне присаживаться на небольшой диван. Сам достал бутылку из ящика стола, пару пузатых небольших бокалов и уже хотел налить что-то. Судя по цвету — или коньяк, или самогон.
— Я не буду, — остановил я его порыв.
— Ну нет, так нет, — легко принял мой отказ мужчина и тут же убрал все обратно. — Сразу к делу, значит? — уточнил он у меня.
Я молча кивнул.
— Тогда, чтобы не было каких-то недоразумений, сразу обозначу — ваши личные дела с Людой, это только ваши дела, — удивил он меня. — Я не собираюсь в них лезть. Да, когда я узнал о вашем расставании, я удивился и был огорчен. Ты отличный парень, и «аргументы», — с сарказмом выделил он слово, — дочери, это блажь и эмоции. К тому же навязанные ей. Я попытался ей это объяснить, но наткнулся на стену непонимания и обиду. Поэтому предпочел, чтобы вы сами разбирались между собой. Мне бы не понравилось, если бы ты стал лезть в мои отношения с Олей, — хмыкнул Илья Романович.
— Я и не собираюсь… — возмущенно стал я отрицать саму возможность лезть в чужой брак.
— Вот поэтому и я не стал так поступать. И сейчас наша встреча именно из-за того делового предложения, которое я хочу тебе озвучить. Прошу отнестись к нему серьезно и безэмоционально.
— Хорошо, — вздохнул я, постаравшись отбросить мысли о Люде, которая сидит в соседней комнате.
— Что ж, — Илья Романович облегченно выдохнул и начал излагать свою идею. Но издалека. — Возможно, ты знаешь, но в последние годы партия все сильнее вмешивается искусство вообще и в создание книг в частности. Твоя работа над «3д» книгами — один из таких элементов. Когда тебя поддержали на высшем уровне, посчитав создание таких книг нужным и полезным стране. Но это — из положительного опыта. А есть и отрицательный.
— Например? — спросил я, когда мужчина сделал паузу, ожидая моей реакции.
— В массовую печать на одобрение идут все больше абсолютно безвкусных и нудных книг, все достоинство которых — восхваление партии в целом и отдельных ее представителей в частности. Произведения, имеющие интересный сюжет, глубокую драматургию, и заставляющие читателя после прочтения задуматься, но в которых нет упоминания партии — все чаще игнорируются. Объясняется это дефицитом бумаги. Пока что. Даже в тех случаях, когда политики в книгах нет вовсе и главный их «недостаток» — отсутствие одобрения действий партии. Чтобы не быть голословным, приведу пример: Вильясов Карл Владимирович, которого я знаю уже более четырех лет, написал недавно книгу про жизнь крестьянки. Ее быт, как потеряла мужа в империалистическую и двух сыновей, как одна растила трех дочерей. Как помогала своим появившимся зятьям. Ни один из них не состоит в партии, и не причастен к ней никоим образом. Про гражданскую войну упоминается, но так — фоном. Переживания женщины, как мужчины из деревни уходили и не возвращались. Ей не до политики. Книга заставляет проникнуться тяжелой судьбой этой женщины, которая однако не сдалась и все равно с оптимизмом смотрит в будущее. И что же? Ее не только не взяли в печать, но и самого Карла Владимировича вызывали в Главпрофобр для дачи объяснений. Кто-то «настучал» на Вильясова, словно он высказывает контрреволюционные идеи в своем творении. Карл Владимирович сумел отстоять себя, и обвинение сняли и дальше этой беседы дело не пошло. Однако и в печать книга не попала, а сам Вильясов в депрессии. Он не понимает, как жить дальше. Писать «по шаблону» — не его. И таких историй — тьма.
— Что вы от меня-то хотите? Чтобы я пошел к товарищу Вышинскому и «замолвил словечко» за этого Карла Владимировича?
— Нет, я не об этом, — покачал головой Говорин. — То что я рассказал — для понимания, как складывается ситуация с отношениями между писателями и партийными работниками. Скоро, я в этом уверен, будет создан надзорный орган над всей интеллигенцией. И вот тут я хочу попросить тебя — самому в партии предложить это движение.
Я в шоке уставился на Илью Романовича, а тот усмехнулся и продолжил.
— Раз какое-то событие нельзя предотвратить, его нужно возглавить! И твоя новая должность, а также знакомство с товарищем Сталиным, я уверен, позволит тебе если не встать «у руля» новой организации, то уж точно войти в ее состав и посоветовать, кто еще должен там оказаться.
«Вот ушлый тип! — пронеслось у меня в голове. — Не зря он как-то говорил, что писательское сообщество — тот еще клубок змей. И он не особо от них, выходит, отличается?»
— Да как-то у меня и так работы полно. Не смогу я еще и этим заниматься, — покачал я головой.
— Не торопись отказываться, — мягко произнес мужчина. — От тебя ведь требуется не много. Предложить идею и когда ее одобрят, в чем я не сомневаюсь, попросить включить в редакционную коллегию меня. Это и тебе будет выгодно. Я не собираюсь тебя подставлять или как-то вредить. Более того — из-за твоей протекции мы фактически будем связаны. Не только над тобой могут сгуститься тучи, если я что-то не так сделаю, но и надо мной. Я уверен, товарищ Сталин сумеет докопаться, откуда у тебя появились мысли о такой коллегии. Но плюсов все равно много больше! Представь, что ты снова захочешь что-то издать. А такая коллегия уже будет создана, но не тобой — и тебе придется идти «на поклон» к этим людям. Которые наверняка потребуют от тебя что-то для себя. Уж я-то знаю подобных типчиков. Ты можешь конечно надавить на них через товарища Сталина, но будешь ли ты так
