Филарет – Патриарх Московский (книга вторая) - Михаил Васильевич Шелест
Сам же Фёдор, а вернее, — Михаил Трубецкой в его обличии, предполагал, что опричнина была введена Иванов Васильевичем не с целью установления своего самодержавия, а с целью выжигания ереси. Только, что считал Иван Грозный ересью история умалчивала. Собачьи головы и мётлы, привязанные к сёдлам опричников, намекали не на христианские обычаи, а на язычество. Да и образованный в Александровской Слободе монашеский орден, который возглавил сам Иван, «что-то» читал в храме с клироса и проводил какие-то обряды, на православие походил плохо.
Много времени Михаил потратил на попытку понимания причин «опричнины», «смутного времени», «раскола» и удивлялся, что документов по этим темам практически не сохранилось. Причём, даже историки избегали изучать этот период и эти темы. В конце концов Михаил пришёл к выводу, что эти темы объединены чем-то одним, и предположил, что это что-то — это участие в событиях будущих правителей Романовых.
С ересью в православии, в том числе и с арианством, отрицающим единосущность Христа с Богом стали активно бороться сразу после смерти патриарха Филарета. То есть, почву подготовил, скорее всего, он. То ли тем, что потакал арианам, то ли наоборот. История о том умалчивала. Ариан словно вычеркнули из истории России и православной церкви.
Именно поэтому Михаилу в обличии Фёдора Захарьина было трудно найти правильный «тон» в общении с Иваном Васильевичем. Тот был очень хитёр, психически неуравновешен и, в некоторой степени, параноидален. И не понятно, какой религиозной концепции был привержен, ведь в нём уживалось и православие, и язычество и тяга к естественно-научным знаниям.
— Как? Ты не поверишь! Я постоянно думаю об этом! Особенно после разговоров с Макарием.
— Кстати про митрополита… Ты знаешь, что его охраняют жрецы огнепоклонники?
— Огненники? А разве они жрецы? — удивился царь. — Они просто несут перед ним огонь.
Фёдор вздохнул.
— Это, государь, жрецы бога огня. Это дань поклонения старым языческим богам. И сжигать Митрополит требует еретиков в жертву этому языческому Богу. Я так думаю.
Фёдор поднял указательный палец вверх и продолжил.
— Ведь любая критика церкви, богохульство станут караться сожжением на костре. Почему не повешением, или какой другой казнью? Почему сожжением? В соборном уложении 1649 года смертная казнь через сожжение за татьбу в отношении церкви: хулу на Бога, совращение к «бусурманской вере», колдовство, будет закреплено официально.
Иван Васильевич нахмурился и опустил глаза в кружку с квасом, которую хотел опорожнить в себя, но не донёс до губ. Он дёрнул головой, словно ему мешал тесный воротник, и скривился.
— Вот же ж, блядство какое! И что делать? Как быть⁈
— Да ни как! Пусть всё идет, как шло, но нельзя им давать единовластвовать. Можно попробовать ввести в церкви что-то похожее на боярскую думу или малый, постоянно действующий собор. Можно назвать этот орган — «Духовная коллегия». Такую реформу церкви проведёт царь Пётр в 1721 году. Правда до этого он отобрал все земли у монастырей. Его «Монастырский приказ» управлял всем монастырским хозяйством, землями и имуществом.
Самое интересное, что в «записных книгах», Монастырский приказ упоминался уже в 1628 году, то есть в бытность Филарета патриархом. Получается, что Монастырский приказ создал он, пытаясь перевести под его управление монастырское имущество, а значит провести секуляризацию1 по инициативе церкви.
* * *
1 — На самом деле, в тексте письма место про изгнание оседлых ногаев с Бузана не выдуманное автором, а оригинально-историческое.
2 — Секуляризация — изъятие (отъём) церковной собственности (движимого и недвижимого имущества) в пользу монархов, феодалов, общин городов, государств и так далее.
Глава 19
В 1580 году Иван Грозный всё-таки издаст указ об изъятии земель у церкви. Не всех, правда, земель, а лишь тех, что монастыри захватили вопреки решению стоглавого собора с 1950 года. Через четыре года, в 1584 году, царя Ивана Васильевича убили. Может быть по этой причине, а может Годунов возжелал править с сестрой своей воедино. Но «попаданец» ни изучая историю по источникам, ни находясь в «реальном времени», так ещё и не понял ни причины опричнины и намечающихся репрессий, ни причины гибели царя и кому это было надо.
Вполне возможно, что Шуйским, давно подкрадывавшимся к трону, ослабившим царскую власть неразумными деяниями и захватившим трон в конце концов. Однако предпосылок этому Фёдор тоже не видел.
Сейчас в царёвых «любимцах» ходили: Фёдор и Алексей Басмановы, Малюта Скуратов-Бельский (детей мужского пола не имел), Фёдор и Василий Колычевы, Захарьины — родственники бывшей царицы Анастасии.
Хотя и были они царёвыми «любимцами», но меж собой не ладили до мордобоя, а потому вместе не собирались. Царь предпочитал с ними общаться наедине и уж точно без «попаданца».
Ещё был некто Андрей Яковлевич Щелкалов, дьяк и посольский пристав. Тот тоже частенько появлялся при дворе и шептался о чём-то с Иваном Васильевичем. Щелкалов, кстати, по словам царя, тоже недолюбливал, как и Фёдор, англичан. И, что интересно, с Щелкаловым «сношались» все «любимцы» царя. Такую информацию выдала Фёдору его тайная служба наружного наблюдения после взятия дьяка в «работу».
— Слушай, Иван Васильевич, я тут тебе про ариан распинаюсь, а, честно говоря, не знаю, какого символа веры ты придерживаешься. Не посчитай за дерзость, поясни…
Государь вдруг потупил глаза и зарделся, как «красна девица». Внутри у Фёдора похолодело.
— «Не уж то я и тут прокололся? — подумал он. — Вот я дубина!»
— А ты, Федюня? — вопросом на вопрос «ответил» царь.
— Мне, государь, если по правде, всё едино. Там, откуда я прибыл, православие зиждется на Никейском символе веры. Оттого и здесь я следую ему.
Царь открыл было рот, но «попадданец» продолжил:
— Однако здесь я, что-то растерялся. Признаться, мне совершенно непонятно, как можно в каждом храме служить по-своему чину. Я же осознал себя здесь только прошлой весной — ещё года не прошло — во многих церквях не был, но слышал, что и крестят младенцев по-разному, и покойников отпевают по своему. В большинстве деревень, что в лесах стоят, православных храмов то и нет, а те, что стоят, те совсем не православные. На некоторых и крестов-то нет. Сам видел.
Царь тяжело вздохнул.
— Вот то-то и оно, Федюня. Нет единства в нашей вере. От новгородской ереси жидовствующих едва отбились. А ведь сия ересь глубоко не только в народ ушла, но и по княжеским хоромам схоронилась. Многие знатные семьи её приняли. Даже дед
