Диверсант в городе - Августин Ангелов

Впрочем, догадка у меня имелась. Джессика все еще прихорашивалась перед зеркалом, напрочь забыв, что накануне я просил ее перекрасить волосы. Но, может быть, этого прямо сейчас и не стоит делать. Ведь девушка-администратор запомнила, что в номер поселялась блондинка. Да и на видеокамеру, наверняка, это зафиксировано. И если при выезде из номера цвет волос моей спутницы окажется другим, это еще больше привлечет внимание. Потому я не стал напоминать, а вместо этого сказал Джессике:

— Я сейчас! — и выскочил из номера на стоянку.

Я быстро направился к своему паркетнику, открыл багажник и извлек из отделения под полом ту самую аптечку армейского образца. С замиранием сердца я заглянул внутрь и нашел то, что требовалось. Два комплекта женских документов лежали внутри среди медикаментов для первой помощи. Когда я прятал трофейные документы, то настолько спешил, что, не обнаружив сходу на трупах никаких специальных удостоверений или пропусков, даже не поинтересовался именами моих похитительниц. И сейчас с интересом рассматривал их самые обыкновенные водительские права, выяснив, что храбрую брюнетку звали Карина Спенсер и было ей двадцать девять лет, а ее напарница блондинка была на три года моложе и звалась Хизер Фогард.

Я прикинул, что, в принципе, Джессику не составит труда загримировать под любую из них. Особые приметы на лицах в виде родинок или шрамов отсутствовали, как и у Джесси. Пропорции физиономий тоже были подходящими. А рост и вес, указанные внизу на правах, вполне соответствовали комплекции Джессики. Перекрасить волосы для женщины вообще не проблема, как и сделать стрижку того же фасона, что и на фотографии. Да и в случае с блондинкой даже этого не потребуется. Правда, у покойной Хизер нос на фото выглядит потоньше, чем у Джесс, но, в конце концов, можно и пластическую операцию сделать для точного сходства. А вот голубой цвет глаз соответствовал обеим.

В сущности, красивыми девками были обе покойницы. Потому, наверное, рука у меня не поднялась их вовремя пристрелить. Впрочем, они и без моего участия быстро нашли свою смерть. Вопрос только в том, насколько их документы безопасны? Кроме водительских прав, у меня еще остались их банковские карты, а также скидочные карточки каких-то магазинов и клубов. Но, никаких специальных удостоверений военного образца или спецслужб, либо каких-нибудь детективных агентств я на их трупах не нашел, хотя обе девахи явно были боевыми и неплохо обученными очень специфическим навыкам, а также обращению с оружием, что наглядно продемонстрировали перед собственной кончиной во время моего похищения и в перестрелке с неграми. Возможно, они какие-то секретные агенты, действующие под прикрытием с легендами обыкновенных граждан?

«Была не была!» — решил я. В конце концов, эти девушки меня тогда не убили, а всего лишь похитили и куда-то везли. Значит, прямой смертельной опасности от тех, кто послал их, для меня пока нет. Да и полиция их вряд ли ищет. Если они действительно профессионально работали под прикрытием, то легенды, наверняка, им выдали вполне чистые, такие, что прикопаться обычному копу будет затруднительно. И если Джессика прикинется на время одной из них, это вполне может сработать! Ведь тела покойниц без документов, да еще и обезображенные огнем, не сразу идентифицируют. Вот только я ничего не знаю о них. Но, мой куратор-хакер вскоре многое выяснит по содержимому трофейных смартфонов. И я надеялся, что он поделится со мной хотя бы частью этой информации.

— Вот, держи, — сказал я Джессике, возвратившись в номер и протягивая ей водительские права покойниц.

Она с опаской взглянула на чужие документы и удивленно спросила, нахмурившись:

— Где ты это взял?

— Это водительские права покойниц, — сказал я честно.

Она нахмурилась еще больше и пробормотала:

— Так ты убил этих девушек?

Я отрицательно покачал головой:

— Нет. Их убили негры вроде тех, которые преследовали нас в торговом центре. Из этой же банды.

— А где и когда это произошло? — спросила Джесси.

— Такими вопросами ты начинаешь напоминать мне шерифа, — попытался я пошутить.

Но, отшутиться не получилось, потому что Джессика сказала совершенно серьезно:

— Если я правильно поняла, ты предлагаешь мне примерить на себя личность одной из них. Значит, я должна знать, чем занималась эта женщина, и что с ней произошло. Не так ли?

Я попытался объяснить:

— Я же говорю, что они обе погибли в перестрелке с бандитами. И было это совсем недавно. Чуть больше двух суток прошло.

— А ты сам какое отношение имеешь к этой истории, раз говоришь, что не убивал их? Знакомые твои они были, что ли? — спросила она, прищурившись. И мне почудилась ревность к покойницам в ее голосе. Ох уж эти женщины! Пришлось отвечать, как есть:

— Нет, я их не знал. Они похитили меня и удирали на своей красной «Тойоте» от тех негров.

— Похитили тебя? Это как понимать надо? — обалдело уставилась на меня девушка, широко распахнув глаза от изумления.

Пришлось признаться:

— Я сам не понимаю, для чего им понадобился. Напали внезапно на стоянке, электрошокером вырубили меня, запихнули в багажник и понеслись. А негры погнались за ними. Потом была перестрелка на дороге и все они друг друга поубивали, а я вылез из багажника, да и прихватил кое-какие трофеи. Вот и все.

— Так эти погибшие девушки, значит, тоже из какой-то банды? — спросила она.

Я кивнул:

— Вполне возможно. Но, я точно не знаю. Может оказаться, что они были агентами какой-то специальной службы. Просто действовали под прикрытием, притворяясь обыкновенными девушками.

— И что же будет со мной, если начну выдавать себя за такую агентшу, да еще и убитую? — спросила Джессика.

— Детка, сейчас нам важнее, чтобы именно твою настоящую личность не опознали. Так что подобная маскировка обеспечит нам хотя бы время для того, чтобы скрыться. К тому же, это нужно только на крайний случай, если полицейские пристанут, а так я беру на себя все заботы. Жилье на этот раз сниму на свое имя, да и ездить ты будешь на моей машине, — постарался я убедить ее.

Она на какое-то время задумалась, внимательно рассматривая сначала документ блондинки, потом — брюнетки. Наконец, Джессика сказала, перестав хмуриться:

— Хорошо. На эту Хизер я мало похожа. У нее форма носа другая. А вот за Карину могу сойти, если перекрашу волосы и постригусь, как она на фотографии. Только не очень хочется сразу стареть на четыре года. Ведь мне только недавно двадцать пять лет исполнилось, а ей уже двадцать девять. Было.

— Ладно, не переживай, приноровлюсь тебя Кариной называть. Я вот часто меняю имена, и привык уже к этому, — примирительно сказал я. После чего мы обнялись и поцеловались.

Потом я проговорил:

— А знаешь, эта Карина отлично стреляла и укокошила всех тех злобных негров прежде, чем сама погибла.

Джессика отстранилась от меня и, посмотрев прямо в глаза, сказала:

— Ты не думай, я тоже не размазня какая-нибудь. Вот сегодня всю ночь с пистолетом твоим под подушкой спала. Готова была любого пристрелить, кто полезет.

Я вспомнил, что, когда вернулся в номер посреди ночи, «Беретта» валялась под кроватью, а сама Джессика в это время сладко посапывала. И я тихонько убрал оружие в тумбочку. Но, я ничего ей не сказал. Раз девушка храбрится, значит, настрой у нее боевой. И это уже обнадеживает само по себе.

Следующий сеанс связи с куратором планировался во второй половине дня через игру. И для этого мне предстояло обзавестись компьютером. Впрочем, времени имелось достаточно. И несколько часов до обеда я собирался посвятить поиску нового жилища. Главное, чтобы подальше отсюда. Я поторопил Джессику, попросив ее побыстрее собираться. Вскоре мы покинули гостиницу и выехали на скоростное шоссе. Мимо замелькали эвкалипты и кипарисы, а из радиоприемника лилась спокойная мелодия в исполнении саксофона.

Неожиданно Джесси проговорила:

— Знаешь, я очень сильно люблю тебя, и не хочу, чтобы между нами оставались тайны. Я поняла это, когда вчера вечером думала о нас, после того, как ты уже уехал. Может быть, все-таки скажешь мне, как звучит твое настоящее имя?

Ее внезапный вопрос застал меня врасплох, запустив в моей голове тревожные воспоминания, которые где-то внутри подсознания все-таки присутствовали и никуда не делись. Наверное, я сам подсознательно не хотел касаться их по той причине, что они причиняли мне нестерпимую душевную боль. Оттого я полностью блокировал ужасные воспоминания силой воли.