Диверсант в городе - Августин Ангелов
Взяв фонарь обходчика, я посветил на лицо трупа, лежащего на спине возле железнодорожной насыпи. Молодой белый мужчина, лет тридцати, не больше, с круглым добродушным лицом закончил свой земной путь после моего удара, сделавшись еще одной жертвой проклятой войны. Жертвы среди гражданского населения — это всего лишь сопутствующие издержки боевых действий. Проявив уважение к случайному погибшему, я даже не стал шарить по его карманам, лишь вернул в правую руку молоток, а в левую вложил обратно фонарь, предварительно выключив его. Я расположил тело не совсем на путях, а за каким-то случайным кустиком олеандра, проросшим в этом месте между насыпью и кукурузным полем, что само по себе указывало на то, что за безопасностью железнодорожного полотна здесь следили неважно. Мне не хотелось, чтобы машинист приближающегося поезда заранее увидел лежащего парня в мощных лучах фар своего локомотива. Еще чего доброго начнет торможение до того, как наедет на мой фугас.
И все я вроде-бы предусмотрел, уже собираясь нырнуть обратно в заросли кукурузы, когда рация, подвешенная к клапану кармана на груди у убитого, неожиданно ожила. И требовательный голос спросил из маленького динамика:
— Ну, что там, Джонсон? Прошел уже этот чертов аварийный участок? Восемь минут осталось до тяжеловоза.
Я прикинул, если ответа не будет, на другом конце радиочастотного канала связи забеспокоятся. А это может быть чревато внезапными усилениями мер безопасности вплоть до полной остановки состава, который я должен пустить под откос. Потому пришлось отвечать. Подражая гнусавому голосу убитого, я пробурчал, нажав кнопку передачи:
— Все в порядке.
К счастью, диспетчер ничего не заподозрил, больше ни слова у меня не спросив. А я из его фразы понял, что данный отрезок пути считается аварийным и достаточно опасным, раз его каждый раз тщательно осматривают перед проходом тяжелого состава. Отойдя к краю кукурузного поля и укрывшись там на безопасном расстоянии, я с нетерпением отсчитывал оставшиеся минуты. Наконец-то вдали послышался характерный гул приближающегося поезда. Два дизельных тепловоза тащили длинный товарняк, в котором груженные вагоны перемежались с цистернами, на довольно приличной скорости.
Критический момент наставал. Я весь внутренне сжался, и, заставляя себя оставаться спокойным, нажал на кнопку в своем телефоне точно в тот момент, когда первый локомотив прошел над фугасом. На путях произошла яркая вспышка, и под вторым тепловозом громыхнул взрыв, вырвав сталь, как и было задумано. Первый тепловоз все еще продолжал тащить состав через разорванный рельс в то время, как второй тепловоз сразу занесло в сторону разрыва. И, достигая этого места, вагоны сыпались с железнодорожной насыпи один за другим, натыкаясь друг на друга со страшным грохотом и скрежетом. Металл при трении высекал фонтаны искр, и горючая жидкость, находящаяся внутри опрокинутых цистерн, вылилась наружу и загорелась. За какие-то секунды высокий столб пламени поднялся над местом аварии, осветив всю местность вокруг. И я понял, что пора уносить ноги.
Едва я при свете пожара добежал до машины, как сзади рвануло уже серьезно. И взрывы следовали один за другим, а море огня быстро разрасталось. Если бы я промедлил, оставшись на месте диверсии чуть дольше, то и сам бы погиб. Но, я не промедлил, а запрыгнул в свою машину прежде, чем огонь перекинулся на кукурузное поле. Кинув свой верный рюкзачок под пассажирское сидение, я погнал машину прочь, продолжая слушать музыку разрывов. Когда взрывы на железной дороге стихли, я с удовлетворением услышал, как гравий грунтовки шуршит под колесами на скорости. Он скроет следы. Найти отпечатки протекторов колес конкретного автомобиля на гравии в сухую погоду почти нереально.
Выкатившись на шоссе, я погнал машину подальше от места диверсии. Еще один эпизод моей боевой работы в тылу противника завершился успешно. Хотя сам я даже не имел представления, что перевозил тот поезд, просто четко выполнив распоряжение куратора. Я включил радио, но оно ничего не сообщало, транслируя дежурные мелодии. Лишь через час в местных новостях появилось маленькое сообщение, что произошла железнодорожная катастрофа, но жертвы и ущерб уточняются.
Судя по всему, никто из бойких репортеров на место происшествия пока не прибыл. Что и не удивительно из-за удаленности перегона от крупных городов. И тем не менее, я мог надеяться узнать подробности, потому что в исключительной стране журналисты всегда рады раздуть любую аварию до размеров сенсации. А тут и повод имеется. Не каждый же день поезда сходят с рельсов, да еще и с таким фейерверком из сильного пожара и многочисленных взрывов.
Глава 23
Обратно я на этот раз добрался без приключений и даже не слишком поздно, всего лишь часа в три ночи. Я уже успокоился после очередного выброса адреналина во время диверсии. Но, после пережитого напряжения организм требовал снять стресс, и я безжалостно растормошил сонную Джессику, чтобы заняться любовью. Лишь утром, когда она, расчесывая волосы перед зеркалом, включила маленький телевизор, находящийся в нашем дешевом номере, мне удалось узнать кое-какие подробности.
Дикторша новостного канала вещала: «…Грузовой состав длиной более мили, составленный из ста двадцати семи вагонов, поздно вечером отправился из терминала местной железнодорожной кампании. Наш источник сообщает, что поезд следовал в сторону военного предприятия, где производится топливо для ракет. Сорок пять вагонов, в том числе двадцать девять цистерн с опасными химическими веществами, сошли с рельсов. В результате разлива горючих веществ и вспыхнувшего пожара на месте погибли машинист, его помощник-стажер и путевой обходчик. В данный момент пожарные все еще пытаются ликвидировать возгорание». Теперь я имел представление о значении своей диверсии. Было, чем гордиться. Как-никак нанесен ущерб оборонной отрасли исключительной страны.
Но сейчас мне предстояло думать о том, как решить другую проблему. Джессику нужно отвезти подальше отсюда. Впрочем, раз ничего плохого с ней не случилось за ночь, значит, преследователи наш след снова потеряли, но я не знал, надолго ли. Хотя и пришел к заключению, что преследователи не опасны для нас в настоящее время.
Но я чувствовал, что поисковые бригады той организации чипированных людей ищут нас повсюду. И только осторожность на грани перестраховки поможет нам избежать нового столкновения с ними. Небольшая фора по времени у нас точно есть, и это давало шанс найти достаточно безопасное место и спрятать Джессику там. Ей, конечно, придется какое-то время вести очень замкнутый образ жизни, почти не выходя на улицу, чтобы не засветиться. Ведь даже документов у нее нет. И я в этот момент ломал голову над тем, где же взять новые.
Обращаться к куратору за содействием я решил только в самом крайнем случае. Ведь факт моего сожительства с местной гражданкой сам по себе уже нарушал все инструкции. Потому мне, скорее всего, придется что-то изобретать самому. Конечно, я мог бы легко выследить какую-нибудь внешне похожую на Джессику женщину, прикончить ее и забрать документы. Но, таким откровенным криминалом, все-таки, заниматься мне совсем не хотелось. Я подумал, что, возможно, в ходе выполнения диверсионных заданий подвернется какой-нибудь удобный случай воспользоваться подходящими документами. На это можно надеяться, ведь за последние несколько суток произошло уже столько событий!
И тут меня осенило. Я внезапно вспомнил, что водительские права блондинки и брюнетки, напавших на меня, я куратору не отдал, а только передал ему через курьера смартфоны покойниц, сосредоточив все внимание именно на гаджетах. Меня же тогда больше волновало, как избежать слежки по геолокации. А документы обеих вместе с банковскими карточками я в запарке сунул в синюю сумку, а потом, когда перекладывал все трофеи вместе с оружием в свой тайник, вынул документы из сумки и засунул внутрь аптечки. И эту
