Маркус Сэйки - Земля Обетованная
– Это был лейбл «Люси Вероники»?
– Понятия не имею.
Купер двинулся дальше, Шеннон опять последовала за ним.
– И как долго они отрабатывают здесь стоимость своих поддельных документов?
– Как правило, года два. Им же еще приходится зарабатывать на жизнь, вкалывать где-нибудь в другом месте. Обычно они работают няньками, водопроводчиками, поварами. – Купер остановился, посмотрел налево, затем направо и двинулся дальше. – После основной работы они приходят сюда и корячатся еще часов шесть-восемь.
– Так они рабы?
– Скорее жертвы кабального договора, но идею ты уяснила верно. – Они достигли очередного поперечного прохода, и Купер увидел Шнейдера, разговаривающего с темнокожим здоровяком. – Нам сюда.
Никто не обращал ни малейшего внимания: светиться никому не хотелось.
«В конце концов, они горбатятся здесь ради того, чтобы потом вести незаметную жизнь, замаскировавшись среди нормальных».
Макс Шнейдер был шести с половиной футов ростом и тощ как скелет; на руке болтались дорогущие часы, а рот был полон гнилых зубов. Купер полагал, что диссонанс во внешности являлся сознательным выбором мошенника – чтобы приводить в замешательство людей. Хотя, очень возможно, ему было просто плевать.
Чернокожий здоровяк, с которым разговаривал Шнейдер, вдвое превосходил его весом; цвет кожи черного говорил о том, что предки его – выходцы с Карибских островов, а не из Африки. Купер без труда прочитал, что здоровяк сейчас на взводе.
– Моей вины здесь нет.
– Ты представил мне этого парня, – настаивал Шнейдер. – Значит, он был твоим другом.
– Нет же, нет. Я говорил тебе, что только-только его встретил. Я говорил это, когда привел его сюда. Говорил, что толком его не знаю. Ты спросил меня, поручусь ли я за него, и я сказал, что нет.
Будто отгоняя дурной запах, Шнейдер махнул открытой ладонью у себя перед носом:
– А теперь твой дружок ввязался в драку в баре, и его арестовали. А вдруг он разболтает обо мне?
– Я за него не ручался!
– Мне нужно просто разорвать договор с тобой.
– Но мне же осталось всего три недели.
– Нет, – заявил тощий мошенник. – Тебе осталось еще шесть месяцев.
Здоровяк не сразу понял смысл сказанного, а когда понял, глаза его расширились, а ноздри задрожали.
– Но у нас же с тобой договор.
Шнейдер пожал плечами. Если он и побаивался размеров и ярости своего работника, то виду не подал.
– Шесть месяцев, – повторил он. И зашагал прочь.
– Я за него не поручался! – взревел чернокожий.
Тощий мошенник резко развернулся:
– Повтори, что ты сказал только что.
– Что?
– Повтори, что сказал. – Шнейдер обнажил коричневые зубы в ухмылке.
Было очевидно, что парень размышляет: не повторить ли свои слова, а затем не схватить ли Шнейдера за шею и не сдавить ли что есть силы? И Куперу вдруг захотелось, чтоб здоровяк поддался своему желанию. Ради таких же, как он, анормальных, ради собственного достоинства.
Но решительная секунда миновала. Здоровяк открыл было рот, но тут же закрыл. Затем медленно вытащил из-под стола стул и медленно на него опустился. Плечи его поникли, и покрытые шрамами руки потянулись к ножницам и рулону материи. Он смирился с потерей полугода жизни.
– А, это ты, – промолвил Шнейдер, будто впервые заметив Купера. – Поэт.
– Он самый. – Руки Купер не протянул.
– Что-нибудь еще нужно? – Мошенник подчеркнуто беспристрастно оглядел Шеннон с головы до ног.
– Нужно. Новые документы.
– Уже? В последний раз я изготовил тебе целых десять комплектов. Неужели все уже извел? – Шнейдер приподнял брови. – Подобное расточительство безрассудно. А я, знаешь ли, с безрассудными людьми дел не имею.
– На этот раз мне от тебя нужно кое-что получше.
Шнейдер фыркнул и, дав знак следовать за собой, зашагал по проходу.
– Моя работа безукоризненна. Все: печати, микрочипы, чернила. Рассматривай новую, с иголочки, идентификационную карту под микроскопом и ни за что не скажешь, что ей меньше десяти лет. А мои ребята исправно заводят инфу в правительственные базы данных. Лучшей работы днем с огнем не сыщешь.
– На этот раз мне предстоит пересечь границу.
– Не важно. Мои документы сработают где угодно. Хоть в той же Мексике, или во Франции, или даже на Украине. Абсолютно повсюду.
– Я отправляюсь совсем в иное место.
Остановившись, Шнейдер нагнулся над плечом девушки-азиатки лет двадцати двух. Та изготовляла из бусин накладное ажурное украшение. Покачав головой, Шнейдер всосал сквозь зубы воздух.
– Расстояние слишком велико, – заметил он. – Делай как надо, или я сочту тебя бесполезной.
Потупив глаза, девушка кивнула и принялась распускать свою работу.
– Похоже, ты направляешься в Вайоминг, – произнес Шнейдер.
– Именно туда.
– Но ты же сдвинутый. Значит, легко попадешь туда и под собственной личиной.
– Мне необходимо оказаться там неопознанным.
– Неопознанным? – Шнейдер в очередной раз продемонстрировал свою безобразную улыбку. – В таком случае кто ты на самом деле, Поэт?
Купер встретился с ним глазами и вернул улыбку.
– Новая Земля Обетованная не похожа на другие места, – сообщил Шнейдер. – Безопасность там на высшем уровне.
Это Купер знал и без него. Обетованная – самое крупное сосредоточие сверходаренных – охранялась лучше любой территории на планете. Агентам ДАР доступ туда был разрешен – в конце концов, владения являлись американской землей, – но только в случае, если они прибывали под своим собственным именем и не скрывали свою принадлежность к спецслужбе. Немногие, кто пытался поступить иначе, были арестованы, а затем выдворены за границы владений. В то же время Нью-Канаан придерживался политики открытых дверей для иммиграции любых мозганов.
– Так сделаешь то, что мне нужно?
– Придется внести изменения во все крупнейшие компьютерные базы данных. Не только у нас в стране, но и за рубежом.
– Так ты сделаешь или нет?
– Тебя все равно рано или поздно схватят. Изменятся протоколы, или улучшатся методы опознания, или, что наиболее вероятно, ты сам где-нибудь проколешься. И выглядишь ты неподходяще. Уж больно скользкий.
– Так сделаешь или нет?
– Конечно сделаю.
– И во сколько это обойдется?
Мошенник, в очередной раз всосав сквозь зубы воздух, произнес:
– Две сотни.
– Две сотни? – Цена была баснословной и в несколько раз превышала ту, что Купер платил прежде. Заплатив такую цену, Купер лишился бы почти всей наличности, которую различными незаконными методами заработал за последние полгода. – Да ты шутишь!
– Вовсе нет.
– Как насчет сотни?
– Моя цена есть моя цена, а хочешь дешевле, ищи в другом месте.
– Да брось ты. Ты на мне и без того недурно нажился.
Шнейдер пожал плечами. Пожал плечами точно так же, как сделал это несколькими минутами раньше, когда добавил к трудовой повинности своего работника полгода. Что, несомненно, означало: принимай мои условия или убирайся вон, мне плевать.
Опустив спортивную сумку на свободный стол, Купер расстегнул молнию и принялся считать пачки денег. Преступный этикет требовал, чтобы это делалось в приватной обстановке, но Куперу сейчас было все равно. Пусть кто-нибудь из работников донесет на мошенника. Его проблема.
– Вот. Двадцать пачек – в каждой по десять тысяч. – Купер слегка двинул пачки с деньгами локтем по столу, затем залез в сумку, вытащил еще две и положил отдельно от остальных. – Это за документы того парня, которого ты только что обул на шесть месяцев.
Шнейдер, казалось, изумился:
– Благородный жест.
– И он получит свои документы, так же как и мы, завтра. – Купер накрыл растопыренной ладонью груду денег. – Так да или нет?
Шнейдер пожал плечами.
– Хочу услышать, что ты на это скажешь, – настаивал Купер.
– Да, – пробормотал Шнейдер. – Завтра утром. А теперь, – он в очередной раз махнул перед лицом ладонью, отгоняя воображаемый дурной запах, – мне надо работать.
Купер резко развернулся и устремился прочь, Шеннон тенью скользнула следом.
* * *После того как они проехали не меньше мили, Шеннон спросила:
– Почему ты…
– Мне не нравится, что он даже не пытается скрыть, как к нам относится. Будто мы домашний скот или рабы.
– Многие к мозганам относятся так же.
– Да, знаю, но Шнейдер – случай особый. И у него нет личных причин относиться к нам подобным образом. Гори ты заживо, он воды не принесет. И это не ненависть, это… – Нужное слово Куперу не далось. – Даже не знаю, как это назвать.
– По-моему, ты заплатил за того парня, желая показать, что ты Шнейдеру ровня?
– Что-то вроде того. Стоило, однако, встряхнуть его.
– Тебе это удалось не слишком. В его глазах ты по-прежнему животное. Словно та корова, которая научилась танцевать. Танцующая корова – существо забавное, но остается коровой.
