Алексей Волков - Штык и вера
Офицеры позволили себе легкие улыбки. Им уже довелось встречаться со страшными чудесами, и потому отмахнуться от пулестойкого богатыря они не могли. Чем черт не шутит? Он с недавних пор только шутками и занимается. Но и бояться кого-то мужчины не собирались.
– Разбирайте, – повторил Сухтелен. – Говорят же вам: времени нет. Нам сегодня надо до Смоленска добраться.
– Дык, как же доберетесь, когда вас Васька встретит? – недоуменно спросил здоровяк.
Его дружки решили не спорить и потихоньку принялись за дело. Хотят проезжие военные нарваться на неприятности, так пусть нарываются. Наше дело предупредить…
Военные думали точно так же. Или, с точки зрения местного дозора, не думали вообще. Они даже помогли разобрать баррикаду, а затем бодро вскарабкались в паккард.
– Запомните на будущее: людей, способных противостоять пуле, на свете не бывает. Бывают плохие стрелки. И никогда не надо бояться того, кто пришел со злом в ваш дом. Чужой страх хорошо увеличивает собственную смелость, – произнес на прощание Сухтелен и махнул рукой Ивару: – Поехали. Придется этому Ваське принять нежданных гостей. Тех самых, которые хуже татарина.
Автомобиль медленно выехал на дорогу, а затем стал набирать скорость.
Ополченцы постояли, посмотрели на медленно оседающее облако пыли, и здоровяк вздохнул:
– Дык энто… пропадут…
Остальные согласно покивали головами, и только смышленый с надеждой в голосе предположил:
– А может, нет? Вдруг Васька никого не ждет? Тогда могут и проскочить.
– Если только так, – согласился с ним губастый. Уж он-то безрассудно рисковать бы не стал.
Надежды смышленого и губастого были ложны. Гостей в этот день Васька ждал.
Разумеется, не именно тех, кто направлялся сейчас в Смоленск на трясущемся автомобиле. Для этого требовалось иметь дар ясновидения, а им недавний пастух не обладал. И не хотел обладать. Если же точнее, даже не задумывался о подобной возможности. Он вообще если и думал порою, то над очередной шуткой, способной позабавить и его, и появившихся недавно приятелей. Недавно – потому что в прежние времена они если и не чурались Василия прямо, то предпочитали проводить свободное время без него. В свою очередь Ваське не оставалось ничего другого, как мечтать в одиночестве.
Мечты были сладостны. На то они и мечты. Больше всего Ваське хотелось стать сильнее всех. Сильнее настолько, чтобы вырывать с корнем дубы, а уж обидчиков одним ударом укладывать штабелями, словно не люди это, а дрова.
Но не только о силе мечтал деревенский пастух. Ему частенько доставалось то за проказы, то за приставания к чужим девкам. Несколько раз после очередного мордобития Ваське даже казалось, что все, помрет, не встанет. Вот и желалось молодому Бурлюкову обзавестись неуязвимостью. Помимо чисто житейского удобства это обещало бы массу веселья. Скажем, огрел Василия недруг по голове колом. Любой человек скопытился бы, а Васька только смеется в ответ, одним лишь хохотом наводя на обидчика оторопь.
И не только колом (мечтать так мечтать!). Топором чтобы порубить не могли, вилами проткнуть и там всем таким прочим.
Зато какая картинка! Вилы Ваське в живот, а гнутся вилы, топором по шее, да ломается топор! Васькин же кулак как опустится на чью-то голову, так и лопается голова. Тут все девки твои, и каждый парень норовит не только с тобою дружбу водить, но и слушается во всем. А не послушается, так Васька его кулаком тоже треснет. Другие враз сговорчивее будут!
Летело время в мечтах и проказах. Раз Ваську опять крепко побили. И за что?! Подумаешь, выплеснул в колодец ведро с… ну, понятно с чем. Так не со зла, а ради смеха. И за это мутузить так, что бедный озорник неделю встать не мог, даже кровью кашлял! Когда же отлежался и подстерег одного из обидчиков, то явился к Васькиной матери урядник, предупредил, мол, еще одна выходка – и загремит ваш сынок за бандитизм. Выходит, бедного пастуха бить можно, а он в ответ не моги?! Где ж справедливость?!
И, словно вняв Васькиным мольбам, пришла справедливость. Исчезла полиция, исчез судья, лишь обидчики остались, почему-то не думая исчезать. Но тут уж Васька, не будь дураком, сам правде-матушке подсобил. Одного лиходея темным вечерком подстерег да пришиб. Другого. Третьего же вообще по мечте вышло. Как шмякнул его Василий кулаком по башке, так треснула башка как бескостная.
Василий даже не удивился. Ведь если мечтать, все рано или поздно сбудется. Вон, и тело крепче стало, рубахи рвутся, хоть недавно утонуть в них можно было за милую душу. Жрать же хочется так, что корову в одиночку заглотнуть – плевое дело.
И глотал. Не за один раз, однако и не за неделю. Ел, за ушами трещало, мышцы же наливались на глазах невиданной мощью. Такой, что скоро Васька дубок, пусть небольшой, все ж таки из земли вывернул.
Там и понеслось… Друзья-приятели завелись. Как-то на спор Ваську колами дружески били. Колы переломились без всякого толку, смеху же столько было, что по земле всей толпой катались, а после никак отдышаться не могли.
Теперь вот тоже Васька готовил славную шуточку. Кто увидит – обхохочется. Если же говорить по существу, то решил Василий залезть под мост, что над речушкой Ивань положен, и, когда кто-нибудь поедет через него на телеге, поднапрячься да и опрокинуть всю эту конструкцию в воду. Речушка неглубокая, не утонут, зато смеху-то будет!
С самого утра сидели Василий с несколькими приятелями неподалеку от моста. Вот только не ехали что-то телеги, словно никто не хотел повеселиться.
Ну, не ехали, и все!
– Скоро Корытня, – предупредила Ольга и запустила руку в свой ридикюль.
Сидевший прямо за ней Сухтелен оценил этот жест и громко произнес:
– Слушать приказ! Без команды не стрелять. Только в том случае, если нападение на нас будет явным. Во всех остальных соблюдать миролюбие. Первыми ничего не начинать.
– А Васька? – при полном молчании мужчин жалобно произнесла девушка.
Складывалось впечатление, что кто-то хочет отнять у бедного ребенка любимую игрушку и ничего не дать взамен.
– У нас, между прочим, уважаемая Ольга Васильевна, есть конкретное задание. Наладить связь с правительством вашей Смоленской республики. Розыски богатырей и великанов в данное задание не входят.
Ольга крутанулась на месте, поворачиваясь к невозмутимо сидящим офицерам:
– Но вы же слышали, что он творит! Людей убивает, дома разрушает, женщин и девушек… – Она запнулась.
– Любая вина должна быть доказана. Или вы всерьез верите, что один человек голыми руками дом по бревнышку разбирает?
Похоже, Ольга впервые задумалась над рассказами ополченцев. Она даже наморщила лоб, пытаясь представить эту картину, а Сухтелен продолжал как ни в чем не бывало:
– Господин поручик, вы самый здоровый из нас. Признайтесь, когда вы в последний раз раскидали чужую избу?
– Дня два назад, господин подполковник, – невозмутимо ответил Изотов. – Ночь стояла холодная, и так захотелось погреться, что, каюсь, не утерпел. Сложил небольшой костерок, погрелся, чайничек закипятил. Думаете, нехорошо поступил?
– Пожалуй, – тоже без тени улыбки кивнул Сухтелен. – Чай – дело святое, но теперь людям жить негде. Больше так не делайте. Разве что зимой…
– Слушаюсь, только зимой! – с готовностью нижнего чина отозвался Изотов.
И лишь тогда офицеры не выдержали. Смех ненадолго перекрыл шум мотора, и даже невозмутимый Ясманис изобразил на своем лице улыбку.
Одна Ольга молча переводила взгляд с одного спутника на другого, а затем недовольно произнесла:
– Да ну вас!.. Удивляюсь: в такой момент – и шутить…
– Момент как момент, – подал голос Раден. – Довольно неплохой, кстати. Едем спокойно, никто не стреляет, смотришь – и до Смоленска доберемся без особых происшествий.
– Если чья-то горячая головушка сама их не создаст, – докончил за него Сухтелен.
– Но вы же обещали…
– А я и не отказываюсь. Только прежде чем принимать решение, надо выяснить обстановку. Опросим местных жителей, уж они-то должны знать. Но на все у нас максимум полчаса. Большим запасом времени мы, к сожалению, не располагаем.
Обсаженная с двух сторон деревьями дорога совершила очередной поворот, и Изотов первым оповестил:
– Впереди мост!
– Это Корытня… – начала говорить девушка.
– Там в стороне какие-то люди, – невежливо перебил ее Изотов. – Похоже на засаду.
Ясманис без приказа уменьшил ход. Пять пар глаз внимательно оглядывали местность, а рука Ольги вновь скользнула в ридикюль.
– Никого не вижу, – признался Сухтелен.
– Они попрятались вон в те кусты на гребне, – пояснил Изотов. – Поэтому и говорю, что похоже на засаду. Больно место удачное. Мы тут как на ладони.
Сухтелен цепко посмотрел по сторонам и распорядился:
– Ивар! Перед мостиком остановись. Надо будет выслать разведку.
– Я как раз хотел немного ноги размять, – с невозмутимым видом сообщил барон.
