Владимир Лошаченко - Князья Эльдорадо
Разворачивались стволы орудий, выискивая цели, заорали дальномерщики, лязгнули затворы, принимая снаряды. Послышалась команда:
– Огонь! – и пушки левого борта рявкнули, выпуская взрывную смерть. Корабль качнуло от слитного залпа. Из шести выстрелов – пять попаданий. Раздался мат артиллерийского офицера – выдавал на орехи промазавшему расчету. Турецкому флагману досталось больше всех – в него влепили три снаряда. Один взорвался на палубе, сметая осколками экипаж, и устроил пожар. Два других ударили по ватерлинии и разломили судно пополам. Флагман затонул в течение десяти минут. Дальше начался разгром эскадры. «Родина», описывая полукруг и меняя галсы, стреляла поочередно двумя бортами.
Каракки и галеры, объятые пламенем, шли ко дну. Матросы прыгали в воду и, держась за деревянные обломки, плыли к далекому берегу. Экипаж «Родины» туркам не помогал – он снимал с полузатопленных галер рабов. К большому удивлению капитана Хове, среди бывших изможденных невольников оказалось много русичей и греков. Помня наставления князя Юсупова-Эльдорадо, к галерным рабам отнеслись со всем вниманием. Накормили, одели, обули, оказали нуждающимся медицинскую помощь. Спустя три дня сделали им предложение – имеющим военный опыт и знающим, с какой стороны браться за саблю, войти в состав абордажной команды. Таковых нашлось пятьдесят шесть человек, плюс четверо бывших пушкарей. Остальных двести семнадцать человек высадили на малолюдном острове Скирос, снабдив их продовольствием, палатками и оружием. Пообещали забрать на обратном пути. «Родина» на всех парусах шла к западному побережью Турции и, странное дело, свободно прошла пролив Дарданеллы. Капитан Хове терялся в догадках: где же болтается неприятельский флот? И лишь в Мраморном море, наконец, лицезрели турецкие вымпелы – числом четыреста тридцать два. В то время османский флот представлял собой эдакую «солянку» – галеры, каракки, шхуны и даже допотопные каравеллы. По тем временам, чем больше пушек, тем сильней и опасней судно. О морустойчивости и мореходности думали в последнюю очередь. Адмирал Вахид-Паша, как и все его окружение на мостике, в некоем ступоре пялились на неизвестный одиночный корабль, делающий круги вокруг сгрудившихся судов непобедимого флота. Наглый незнакомец, окрашенный в шаровую краску, своими действиями кого-то сильно напоминал адмиралу. Спустя мгновение дошло – акулу. Та тоже кругами ходит возле будущей жертвы. Вахид-Паша передернулся от неприятных ассоциаций. Чуть позже чужак приблизился метров на четыреста и нанес ужасное оскорбление не только флоту, но и всей Османской империи. Турки после увиденного плевались, скрипели зубами и изрыгали проклятия.
А произошло вот что. Когда «Родина» приблизилась на допустимое безопасное расстояние, три грека, стоявшие у лееров, довольно синхронно скинули портки и показали османам голые задницы. Мало того, бывший галерник, казак Данила, притащил с камбуза голову свиньи – и ну ею размахивать. Затем раскрутил ее за ухо и отправил в сторону правоверных. Турки взвыли. Участь чужака была решена. На мостике бесновался адмирал Вахид-Паша. Брызгая слюной, орал:
– Повесить гяуров на рее, изрубить на мелкие куски и выкинуть псам. При этом колотил подзорной трубой об ограждение, чем привел ее в полную непригодность. По судам зазвучали сигнальные дудки, канониры открывали пушечные портики и раздували тлеющие фитили.
– Щас мы ему, наглецу, покажем. Но каков мерзавец, гореть ему в аду.
Не показали – случился большой облом-с.
Турецкий флот как таковой сгинул после пятичасового боя, а если строго придерживаться фактов, то развернувшееся действо боем назвать нельзя. Происходило натуральное избиение турецкого флота – мяч в одни ворота. «Родина», описывающая круг вокруг неприятельских вымпелов, в упор расстреливала доблестные османские суда. Галеры старались сильно не калечить, канониры стремились попасть в корму, разбивая руль, или снести фок-мачту, лишая судно маневра и хода.
Несмотря на невообразимую «солянку» из смеси разнотипных судов, турки имели три десятка линейных кораблей – линкоров. Они-то и пытались приблизиться к чужаку на прицельный выстрел, но тщетно. Канониры «Родины» не давали им никакого шанса и расстреливали смельчаков с безопасного расстояния – пятьсот-шестьсот метров. Надо сказать, в те времена для того чтобы нанести противнику значительный ущерб, корабли сближались до двухсот метров – дальность выстрела пушки XVII века оставляла желать лучшего. До изобретения более мощного бездымного пороха еще далеко. В облаке дыма от выстрелов допотопных пушек турецкие суда еле проглядывались.
Командирам «Родины» приходилось стрелять на ощупь. От непрерывного грохота орудий в течение нескольких часов экипаж основательно оглох, не помогали войлочные заглушки. В этом сражении не одна тысяча турецких моряков закончили свой путь на морском дне. От Вахида-Паши осталась только феска, чудом зацепившаяся за обломки рангоута, покачивающиеся на небольшой волне.
После столь блистательной победы наступила очередь спасательных работ. Десяток шлюпок ринулись к полузатопленным галерам, матросы освобождали от цепей прикованных рабов и доставляли их на борт «Родины». Тощие, в лохмотьях, а то и в одной набедренной повязке, с багровыми следами кнута и язвами на теле, они вызывали жалость и сочувствие. Когда число спасенных перевалило за четыреста человек, капитан Хове приказал всех поместить в трюм, объявив бывшим рабам, что через два дня они будут в Крыму. Два корабельных медикуса занялись ранеными. Всего спасенных насчитывалось семьсот четыре человека. Более ничто не препятствовало дальнейшему выполнению плана князя Юсупова-Эльдорадо.
Встав на безопасное расстояние, «Родина» подвергла жесточайшему обстрелу Стамбул, уделяя главное внимание крепостным постройкам и дворцу султана Ибрахима. После двухчасовой канонады судно снялось с якорей и, пройдя Босфор, вышло в Черное море. Появившись внезапно у самой южной части полуострова, судно с радостью встретили русские войска. Высадив на берег бывших галерников и дав отдохнуть им на твердой земле трое суток, капитан Хове повел «Родину» на запад, огибая Крым и сметая на пути редкие татарские укрепления. Так дошли до местечка Каланчак и встали на рейде, поджидая войска. Пауль, воодушевленный встречей с князьями, видел прекрасные перспективы в своем будущем. Служить под началом таких людей, а тем более иметь родственником блистательного князя Кошкина-Эльдорадо, считал провидением Божьим. Вывод один – семье Хове немыслимо повезло.
* * *Русский экспедиционный корпус тяжелым катком прокатился по побережью Крыма, сметая вооруженное сопротивление. Выйдя к местечку Каланчак, обнаружили поджидавшую в заливе «Родину». Отчитавшись перед князьями об удачном морском походе, капитан Пауль Хове был тронут отеческой добротой и благожелательностью князя Кошкина-Эльдорадо. На капитана и его команду просыпался золотой дождь. Пауль получил, впрочем, как и все, тройное месячное жалованье плюс боевые, в итоге – тысяча золотых гульденов. Офицеры судна – по пятьсот гульденов, матросы – по сорок монет. Даже бывшим галерникам досталось по одной золотой монете на обзаведение. Кстати, бывшие рабы в полном составе вступили в ряды русского воинства, за исключением трех человек – они нуждались в лечении. Галерников отмыли в походной бане, подстригли, одели в новенькое обмундирование и выдали оружие.
– Курс молодого бойца пройдете во время похода, сержанты вам помогут, – заявил князь Юсупов-Эльдорадо.
Капитан Хове получил приказ о следующей точке рандеву – Измаиле: по пути следования уничтожать все турецкие и татарские укрепления.
Через двадцать дней, форсировав несколько водных преград, корпус подошел к крепости Измаил. Прибывшая ранее «Родина» уже начала обстрел турецкой твердыни. Судно исхитрилось пройти по Дунаю и встать на прицельной дальности выстрела. Обложив крепость войсками, князь Кошкин-Эльдорадо приказал начать артиллерийский обстрел. После трех часов непрерывных залпов в Измаиле не осталось целых ворот – их разнесли в щепки. Стены являли жалкое зрелище, угловые башни разрушены, внутри бушевали пожары. С белым флагом о сдаче выехал помощник коменданта в сопровождении трех верховых. Сам комендант погиб – прямое попадание снаряда. От гарнизона в живых осталось не более шестисот человек: многие турки – на грани безумия. Ну дак, понятное дело, посиди три часа под артналетом.
Капитуляция прошла на жестких условиях русских. Гарнизону давался час, после чего он выходит без оружия и топает до Стамбула не оглядываясь. Раненых с собой не брать. Помощник коменданта обреченно вздохнул и согласился, а что ему оставалось делать – небольшая колонна турок в сопровождении двухсот конных запорожцев отправилась на родину. Оставшихся в крепости турок добили – лечить их не оставалось времени. Князья Эльдорадо остались довольны: удачно все сложилось – обошлось без штурма, сберегли людей. По случаю взятия неприступной турецкой твердыни закатили пир. Гуляло не только высшее начальство, но и все воинство – каждый солдат получил по доброму ковшу вина и хорошему куску баранины с кашей. Впрочем, веселились недолго, лишь один вечер. На другой день корпус готовился к дальнему походу на Речь Посполитую. Князья отправили депешу с курьером к царю Михаилу Романову о победе над Крымским ханством и взятии Измаила. Тем временем «Россия» – второе судно – согласно графику вышла месяц назад из Архангельска и, пуская на дно шведско-норвежские военные корабли, стремительно двигалась к точке встречи с сухопутными русскими войсками – к Клайпеде. «Родина» отправлялась во Францию для охраны рубежей княжества – экипажу еще предстояло снять с острова Скирос бывших галерников и высадить их на материковую часть Греции. Отдохнув два дня, экспедиционный корпус двинулся через Молдавию к южной части Малой Руси – Украине. Вырезая под корень немногочисленные отряды янычар, полки наконец добрались до южной границы Речи Посполитой – городка Хотин.
