Владимир Лошаченко - Белый тигр

Владимир Лошаченко

Белый тигр

I глава

— Не ори, боярин, весь вермахт распугаешь. — Найди в рюкзаке бинокль.

Скуратов нашел оба. Мы поглазели на беспечных гансов — те, в серых, мышастого цвета комбинезонах, расположились на расстеленном брезенте — обедали.

— Нам нужна информация — главного фрица берем живьем, подползем вплотную и в ножи.

— Нет, отставить, они в комбинезонах, командира не угадать. — Короче, вырубаем всех — дальше по ходу пьесы, намек понял, воин?

— Яволь, командир.

— Работаем.

Экипаж вырубили чисто, нашли командира — им оказался белобрысый молодой лейтенант. Обезоружили, связали, положили в сторонке. Семен расстрелял танкистов, а я залез в танк — нашел планшетку с картой. Да прихватил пистолет в кобуре.

Взялись потрошить пленника — интересные вещи он поведал. По его словам сегодня на дворе 27 августа 1941 года, то есть смещение на два месяца — непонятно. Достал карту:

— Где мы находимся?

Немец стал неумело врать.

Скуратов врезал ему по ребрам, затем ножом чиркнул по руке. Вид своей крови на многих действует шокирующее. Пленник заверещал — найн, найн — и пытался отползти от своего мучителя.

— Развяжи ему руки — излагай, гражданин фашист, учти — будешь врать, мой боец обстругает тебя со всех сторон.

Немец передернулся и «запел» — зовут его Густав Кремер, год назад закончил танковое училище. Его 2-й танковый полк в составе 7-й дивизии, участвовал в оккупации Франции — их перебросили в Белоруссию два дня назад, на усиление 2-й танковой армии Гудериана. На карте показал расположение своего полка и вспомогательных подразделений — на окраине Орши. На вопрос почему его танк болтается вдали от расположения полка, лейтенант покраснел. Оказывается они элементарно заблудились — его тройку отправили разметить дальнейший маршрут, вчера по полудни. Сегодня утром стоял густой туман — вот и результат.

Фронтовую обстановку знал плохо — слышал что ожесточенные бои идут под Смоленском. По его словам — фронт по большому счету — фикция, имея в виду Белоруссию. Разрозненные воинские части Красной армии оказывают ожесточенное сопротивление. Организованный отпор оказали в основном пограничники — они стояли до конца.

— Храбрые и мужественные солдаты — немец в восхищении закатил глаза.

Укрепрайоны обходили с флангов и расстреливали с дальнобойных орудий. Лето стояло жаркое, знаменитые белорусские болота подсохли, чем немцы и воспользовались. Наши ставили заслоны и противотанковые заградотряды на основных дорогах, а гансы обходили их стороной и красноармейские части из-за тупорылости командиров, попадали в окружение.

Насколько я помню историю, в первые полгода 1941 года немцы потеряли убитыми солдат и офицеров — 700 тысяч человек, а наши войска — три миллиона человек — три: один не в нашу пользу. И чего больше в первые дни войны — предательства или идиотизма наших генералов и маршалов, судить трудно. Я всегда удивлялся одному — почему Сталин, умудрился назначить на высшие военные должности, столько дураков одновременно. Тем более Иосиф Виссарионович обладал звериным инстинктом и чутьем, но может лесть и подхалимство возобладали?

По происшествию многих лет трудно судить о странностях войны с Германией, но то что Сталин виноват в первую очередь и козе понятно. Виноват, как руководитель государства за сдачу в первые месяцы войны пол-России и за гибель миллионов россиян. Если напартачил, то сначала посмотри на себя, а потом начинай искать крайних. Я так полагаю — избыток власти негативно действует почти на любого человека, а если индивидуум — властолюбец, то тушите свет.

— К чему мои рассуждения? Неспроста я плел извилины, Скуратов спустил меня на грешную землю:

— Чо делать будем, Хан, куды бечь?

Вот…, к этому и вели мои размышления.

— Ломиться через линию фронта?

— От особистов, допустим, отбрешемся — в крайнем случае уйдем. — Но быть пешкой и подставлять голову под пули по приказу какого-нибудь придурка-командира — извините. На кой фуй нам это надо.

Своими мыслями я поделился с Семеном.

— Заметь, мы с тобой, Сеня, уникальны и стоим поболе чем все НКВД с его будущим СМЕРШем в придачу. — Потому, предлагаю погулять по немецким тылам и Родине больше пользы принесем, и никаких идиотов над нами.

— Владимир, я за.

— Тогда слушай приказ — трупы замаскировать в леске, а я пока с пленным покалякаю.

Густав Кремер много интересного рассказал — не предполагал я такой оснащенности немецкого танкового полка в то время.

В полк входили два танковых батальона — по тридцать танков в каждом, плюс четыре штабных танка. Кроме того в составе полка были: мотострелковый батальон, тыловые службы, рота реммастерских, батальон связи, саперный батальон и штаб начальника тылового снабжения.

Тыловое снабжение имело семь легких колонн автозаправщиков до 30 тн и три тяжелые колонны подвоза горючего по 50 тн.

— Да, немцы основательно готовились к войне — наша подготовка, кроме мата, других эмоций не вызывала. Вернулся Скуратов, раздраженно смахивающий с себя паутину:

— Командир, немцы такие мелкие, мы ни в один комбез не влезем.

— Ничего, сегодня ночью что-нибудь подберем. — Сейчас пообедаем, пленного к дереву привяжи.

— Да грохнуть его и всех делов.

— Погоди, грохальщик — я ему слово дал, будет информация, останется жить — ты меня знаешь, свое слово всегда держу.

Пошли к нашей многострадальной «Волге», забрали барахло с оружием.

— Хан, глянь, какая пшеница вымахала, такой урожай гибнет.

— Войны всегда не ко времени, Сеня.

Расположились у танка, пообедали, у немцев, кстати, оказался жареный поросенок, разрезанный на куски. Семен накормил пленника, затем снова привязал к дереву и заклеил пластырем рот. Поспали по очереди, выкинули из танка все лишнее — себе оставили два «люгера» и ракетницу.

Семен крутил в руках трофейный пистолет и нахваливал:

— Ухватистый, однако.

— Сеня, а ты в курсе дела, что у тебя в руках?

Семен удивленно похлопал глазами:

— Армейский пистолет «люгер», что еще.

— Не совсем, с начала девятисотых его переименовали в «парабелум», в переводе с латинского — готовься к войне. — Вся фраза звучит так — хочешь мира, готовься к войне.

— Во как. Не знал, командир, спасибо, просветил.

— У меня есть предложение, Семен, ликвидировать танковый полк и изложил свой план.

Скуратов не отказался, но долго в сомнении крутил головой.

— Немца берем с собой, потом отпустим, пока посидит за рычагами, по рации, если что откликнется.

В сумерках объяснили пленному танкисту его задачу — гнать танк в сторону штаба своего полка. Немец уселся на место водителя, завел танк, пара минут на прогрев мотора — поехали.

В тройке ехать довольно удобно, но для нас со Скуратовым тесновато — не по нашим крупным габаритам танк. Надеюсь, скоро сменим транспортное средство.

При свете фар мы шли с приличной для панцеров скоростью — глядишь, через час доберемся до места.

От расположения 2-го полка, остановились метров за восемьсот. В трофейный бинокль оглядел окрестности.

— Кремер, загоняй танк в лесок, тот что слева.

Немец о расположении полка, доложил четко и ясно. Штаб находился рядом с двумя танковыми батальонами, в здании какой-то конторы. Командир полка — оберст Рауш.

— Кстати, если вы только из Франции, откуда знаешь о наших доблестных пограничниках? — резонно спросил Семен.

— На станции в Орше пехотинцы рассказывали — потери у них в июне превышали все мыслимые пределы.

Затем он задал такой вопрос, мы не знали плакать или смеяться. Привожу дословно — господа, почему вы работаете на русских? — Как можно предать Рейх?

— С чего вы взяли, Кремер, что мы немцы?

Немец фыркнул:

— Ваш южно-баварский говор скрыть невозможно.

Я ответил:

— Без комментариев.

Семен отвернулся потом не выдержал и выскочил из танка — смешливый, блин.

Посмотрел на часы — 0 часов 10 минут, начинаем через два часа.

Личный состав танкового полка располагался в палатках, поставленных аккуратными рядами с немецкой педантичностью. Каждая палатка окопана дождевыми канавками, а дощечки-указатели информировали где какая рота и т. д. Пленного плотно упаковали и тщательно привязали к сиденью.

— Семен, расходимся, сначала убираем часовых, потом занимаемся экипажами в палатках — работаем ножами.

В ответ Скуратов лишь кивнул. Первых часовых я снял легко — они сами выскочили на меня.

За следующий парой пришлось телепаться не меньше трехсот метров, затем появился Семен, вытиравший свой нож о пучок травы.

— Командир, каким макаром поделим палатки?