Барин-Шабарин - Денис Старый
— Сука барская? — выкрикнул я. — Ах ты, мля, революционер недоделанный, я тебе дам, морда буржуинская… тьфу, запутался с тобой, за кого я вообще сейчас.
Красные? Белые? Точно не за голубых.
Но эмоции девать уже было некуда, так что этому Бере, будь он буржуй или большевик, влетело ещё несколько раз. Краем глаза я отмечал, что ситуация изменилась, и мои бойцы хоть и не выигрывали вчистую в своих поединках, то уж точно не позволяли налетчикам чувствовать себя хозяевами положения. Подучить бы еще бойцов, а то своими кувалдами, что по ошибке руками называют, машут куда попало. О-па! Тарасу как раз и попало — в голову от Петра.
— Все, говорить давай, барин! — закричал Тарас.
На него с еще большим остервенением наседал Петро, также пропустивший удар. Шельма Саломея, оказавшись рядом с главарем налетчиков, за его спиной, огрела Тараса бутылкой, то есть штофом водки, по голове. Тарас не потерял сознание, но чуточку поплыл, и тут же Петро дважды прописал тому в челюсть.
А третьего добивал…
— А ну, Константин Иванович, слезай с человека, хватит в него тыкать своим этим… ножичком. Если порезал его, я тебя сам тогда на ремни порежу, — сказал я. — Мне еще не хватало тут крови и проблем с законом.
Вакула, получив неплохо так по своей голове, должен был быть благодарен шулеру за то, что тот поставил подножку сопернику моего человека. Подельник Тараса запутался в своих и чужих ногах и рухнул, чуть не вызвав локальное землетрясение. А уже потом шулер, представившийся мне Константином Ивановичем, залез верхом на упавшего быка, это если использовать близкие мне определения из девяностых… Если что, я не про 1790-е, там были свои лихие времена.
— Давай говорить! — настаивал Тарас, понимая, что против двоих, а к Петро, наконец, присоединился еще и Вакула, ему не выстоять точно.
— Не я пришел к тебе, ты пришел ко мне. Может, я и говорить не хочу? — сказал я, еще раз хорошенько ударив ногой Беру и становясь рядом с Вакулой. — Вот помнем тебе бока, а после уже и говорить будем. Только вопросы задавать стану я.
С этими словами я сделал вид, что атакую Тараса, тот отреагировал на меня, но навстречу левому глазу так горячо желавшего поговорить мужика уже летел пудовый кулак Петро.
— Бам! — прозвучал грохот падающего тела.
К счастью, на кровать, вот только та не оценила такого к себе отношения и окончательно сломалась.
Эх, где те поборники сохранения флоры и фауны? Сейчас бы верещали, что колонию клопов мы, изверги бесчеловечные, оставили без жилья. Впрочем, есть у меня одна идея завиральная. Пусть обживались бы клопы в Новом Свете, колонизировали новые территории.
А я… нет, мне не приличествует, пусть Емелька будет для них своим Клопом Колумбовичем, что отнесет клопов в постель хозяина гостиного двора. Это за то, что он сам — паразит, раз предоставляет низкокачественные, даже опасные услуги. Ну и потому, что тут ходят всякие — между прочим, аж по третьему этажу, на котором мы жили, и все мимо кого-то вроде вахтера или консьержа. И никто этих пришлых не останавливает, или хотя бы не предупреждает меня.
— Вяжите их! — сказал я и подошел к уже стоящему на ногах Константину Ивановичу. — Ну что? Поговорим?
Уже очнулась тройка налетчиков, что-то там мычала, будучи связанной между собой по рукам и ногам, да с кляпами во рту. А я все слушал Митрофана Ивановича, так, на самом деле, звали шулера.
Нет, он не стал мне выкладывать биографию в стиле Дэвида Копперфильда: дескать, родился, в четыре месяца прорезался первый зуб и так далее. Мне интересно было иное.
— Значит, ты всего лишь платишь Ивану за то, что работаешь по Екатеринославской губернии, и больше с ним дел не имеешь? — переспрашивал я главаря шулеров.
— Так и есть. Нужно заплатить за работу двадцать рублей, а после часть взятого отдавать, — отвечал Митрофан.
— Иван такой один? — последовал мой следующий вопрос.
Мужик зыркнул в сторону связанных налетчиков, после посмотрел на моих людей. Тем самым показывал мне, что такие разговоры лучше вести наедине.
— А ты ничего пока и не рассказал, чтобы секретничать, — сказал я и повторил свой вопрос.
— Нет, у них сходка Иванов… Ну, они все Иваны. Если что, так называются перед полицией: «Иван, не помнящий родства», разрывают все связи с семьей и становятся вожаками, — сказал Митрофан.
— Ты же не глупый, образование есть. Кто ты? — спросил я.
— А о том я тебе рассказывать не стану, не на исповеди, — буркнул Митрофан.
— Ну так я тебя сдам в полицию, да и все. Ты — шулер, дружки твои также. Работать по Екатеринославской губернии больше точно не будешь. И все… — сказал я, развернулся, но не спешил отходить.
— Сто двадцать пять рублей. Это все, что у нас есть. И если бы не Тарас… Он — пес губернского начальника. Ты не Тараса опасайся, а того, кто его прислал. Потому и стали нас бить, что лицензию не получили мы еще и у местных чиновников, — сказал Митрофан.
— Так они по твою душу пришли? — спросил я удивленно, так как был уверен, что это ко мне пожаловали налетчики.
— Видать, что не только, — ответил шулер. — Так что, краями расходимся?
Я задумался. Вообще не хотелось, чтобы сегодняшняя история вылезла наружу. Это сильно навредит мне. Например, семейство Тяпкиных задумается о целесообразности сотрудничества с раздолбаем, который в карты с жульём садится играть. Ведь Шабарин тогда, выходит… лох, его разводят. А ещё ведь суд впереди. Так что я склонялся к тому, чтобы все же разойтись краями, как выразился Митрофан.
— Деньги давай, забирай своих подельников… еще часы, и ступай себе по дорожке своей кривой, — сказал я.
— Вот барин, хитрый же ты… Мне сказали, что раздеть тебя легче легкого. Вопросы будут к таким говорунам, — прошипел Митрофан, доставая деньги и отстегивая цепочку с серебряными часами.
Я принял свою компенсацию за моральный или какой-нибудь еще ущерб, понял, что меня несколько обманули, ибо с последними деньгами так относительно легко не прощаются. Но внимание свое быстро перенаправил в сторону налетчиков.
— Я говорить стану только наедине, — прорычал Тарас, когда у него вынули кляп изо рта.
— А мне зачем это? —
