Курьерская служба 3. Кандидат - Андрей Валерьевич Скоробогатов
И хорошо, если в этом случае такое государство становилось моим союзником. Очень часто было совсем наоборот, либо — как сейчас. И нашим, и вашим.
Тем не менее, я расслабился. Мы летели на высоте в сотню метров в небольшом четырёхместном вертолёте — настолько похожем на привычные мне по компоновке, что язык не повернулся назвать его «геликоптером». Янко — на переднем сиденьи, мы с Самирой на заднем.
Чуть позже обеда мы пересекли почти всю страну по диагонали, пролетев километров триста, и остановились на дозаправку в одном из северных поселений.
Тут я впервые увидел местную фауну, и тут пришло время удивляться. На бордюрном камне у вертолётной площадки грелся на солнце форменный дракон. Небольшой, всего в метр длиной, и худой, более похожий на китайских лунаванов — с зубастой головой, напоминающей не то крокодилью, не то морду летучей лисицы. Красивой расцветки — бирюзовые чешуйки и шипы чередовались с оранжевыми и перламутровыми. Крылья, судя по всему, были рудиментарные, меньше полуметра в размахе, заканчивающиеся короткими лапками. Ног же было четыре, я посчитал число пальцев — шесть.
Чёрт возьми, подумалось мне. Зоология и археология — те науки, которых я в ходе своих жизней касался, пожалуй, меньше всего. Но даже обрывочных знаний и нормальной эрудиции хватило, чтобы сделать внезапный и весьма зловещий вывод. Такая тварь не могла эволюционировать ни из одной формы жизни, выбравшейся из океана за всю историю фауны земли.
Нет, я понимал, что в этом мире есть фактор магии. Значит, их или кто-то создал когда-то в древности — например, сверхмогущественная вымершая цивилизация. Или — это было что-то инопланетное. Межмировое.
А точнее, междудревное.
— Что разглядываешь? — спросила Самира, выпрыгнув из кабины. — О, какой красавец! Только в зоопарке видела… в Кейптаунском. В российских, насколько знаю, нет.
— Мда. Дракон, — зачем-то сказал я.
Самира рассмеялась.
— Какой же это дракон? Так, змий. Драконов меньше сотни, они все по именам известны. Как там по-научному… Тип новохордовые, класс шестиконечностных. Отряд драконид, семейство малых змиев, род… не помню, аустралийские змии, как-то так, кажется. Это бирюзовый равнинный, насколько помню. Одни из самых распространённых, я в детстве в книжке читала.
Пилот, тоже вышедший размяться и покурить, услышал наш диалог и подключился:
— Это местный, ручной. Уже лет пять у них живёт и кормится. Как-то раз перелез и не плевался, никто не мог понять, почему. Поначалу бригаду вызывали, скидывали за забор, он снова приползал. За километр относили — всё равно. Хотя они обычно сторонятся. Оказалось, в лапе гвоздь был. Поймали, прооперировали, так и остался жить. Они все ж хорошо приручаются, умные, только редко к людям приходят. А перевозить тяжело.
— Про драконов слышал? Новость последний часа? — подал голос техник, прикативший агрегат для заправки с длинным шлангом до хранилища.
Он был куда более смуглым, чем присутствовавший, и говорил с весьма заметным акцентом и ошибками.
— Нет, — покачал головой пилот.
— Пемений и Луннета через океан полетели. Фиджи остановились крылышки почистить.
— Чего⁈ — чуть ли не хором сказали пилот и Самира.
— Ага. Конец времён! Десятый северный полёт драконов за всю историю.
— Да, — посмеялся пилот. — Вовремя вы, дворяне российские, прилетели. Опоздали бы — застряли где-нибудь в Каледонии. Сейчас на неделю весь Тихий Океан перекроют, все перелёты.
Самира буквально сияла.
— Ты понимаешь, Даречка⁈ Камчатку теперь точно обратно отдадут!
— Не понимаю, — покачал я головой.
— Договор о возврате… как там точно звучало. Последний раз же такое ещё до третьей японской было.
Тут к разговору подключился Янко, вернувшийся из туалета:
— Сиам и Луизиана когда миротворческие войска вводили после Третьей Японской, подписали ещё бумажку, что при перелёте драконов снимают военные базы и возвращают России. С драконами же только русские договариваться умеют. А драконы страсть как любят военную технику жечь, у них прямо любовь. Переводчики только у нас есть, а японцы этих тварей боятся, как огня… пардон за каламбур. О… змий.
Он тоже обратил внимание на змеюку. Я в очередной раз понял, что знания о драконах требовалось подтянуть. Они здесь были чем-то большим, чем просто редкие животные, накаченные магией, раз их включали в форс-мажорные параграфы межгосударственных пактов.
Признаться, я даже до сих пор не знал, какого они размера. Пытался пару раз искать про драконов в сети — но находились ролики, оказывающиеся не то грубой компьютерной графикой, не то фантастическими фильмами с врезками документалок. Поэтому я решил перевести разговор на соседнюю тему.
— Ты сказала, что в российских зоопарках нет такой зверюги. Может, нас для того сюда и позвали? Поймать? Посадить?
— Да, я тоже думаю, что клетка для зверя какого-то. Тут куда не плюнь — редкое животное, а то и полуразумное. Уж больно странно везти клетку для человека… Но это уже нас не особо касается.
Вскоре полёт возобновился. Признаться, мне уже не терпелось посмотреть новости про перелёт драконов и почитать подробности.
— Ты совсем не удивляешься полёту на таком частном геликоптере⁈ — спросила Самира после длинной паузы через шум винтов. — Почему? Ты уже летал?
В наушниках был передатчик, но всё равно приходилось кричать.
— Наверное… да.
— В смысле — наверное?
Я на секунду подумал, какую правду сказать, и сказать ли вообще. Я догадывался, что рано или поздно подобное вылезет, и за время нашего с ней общения случалось уже с полдюжины раз, когда она ловила меня на непонятных оборотах и странных вопросах о вещах, которые должны быть известны всем. Вроде того, какой язык в Новой Бессарабии, какая столица у Российской Каледонии — «была же песня старая про Кащеево Городище, да и названо в честь сказки», и почему штрих-коды в магазинах Филиппин в виде домика — оказалось, что это все знают по какому-то популярному любовному фильму.
— И про дракона странно отреагировал. Классно же! И про змия не знал…
— Самира… — вздохнул я. — После отчисления из ВУЗа, прямо перед поступлением на учёбу в Курьерку, мать сводила меня к шарлатану. Говорили, что хороший психолог-сенситив, но он перестарался. Стёр у меня половину воспоминаний. Включая память о подростковом периоде и часть общеизвестных фактов. Я об этом не говорил даже Алле. И тем более не говорил Корнею Константиновичу, иначе… сама понимаешь.
— Ох… — на лице отобразилось сострадание, она нежно погладила меня по плечу. — Мне хочется тебя обнять.
Терпеть не могу, когда меня жалеют, даже если это и может укоротить путь в женские трусы. Хотя против объятий я возражать не стал. Увы, мнимая амнезия — неизбежный инструмент Секатора. Достоверно подделывать её все мы учимся в самые первые наши учебные миссии, и иногда лучше прибегнуть к ней и объяснить что-то через неё, чем через что-то другое.
— Мда. Поэтому не удивляйся, если у меня будут глупые вопросы.
— Это же очень редкий случай! — сказала она, продолжая обнимать и держать подбородок на плече. — Так, чтобы отшибло память прям на несколько лет… ещё и задело зону обучения… Ты уверен, что нельзя всё вернуть? Ты же пробовал, ходил?…
В этот участок пути мы снизились до пятидесяти-сорока метров — начался мелкий дождь, и выше нас шло странное облако не то пара, не то песчаной пыли. Я глядел через плечо в окно и думал, что ответить. Подумал, что наши родители общаются, и будет риск, если я начну рассказывать подробности — на самом-то деле Кастелло был приглашён, чтобы восстановить память, а не стереть. Поэтому я уже подумал ответить, что, конечно, пробовал, ходил, но…
Самира резко меня отпустила и взвизгнула, глядя в окно. Я резко развернулся и успел заметить странную фигуру из пяти человек в серых одеяниях, стоящих на небольшом песчаном холме правее нашего курса. Секунду спустя понял, что они стоят, вытянув руки в нашу сторону.
А следом звук винтов прекратился. Двигатель заглох, в ушах раздался тихий мерный писк. Кабину развернуло мордой вниз, и мы начали падать.
Дальше, как обычно бывает, всё происходило в считанные секунды, которые уже позже, после осознания, растягиваются в нечто мучительно-долгое.
Уже позже, оклемавшись, я понял, что нас спасло.
Во-первых, маленькая высота. Если
