Фактор беспокойства - Алексей Ковригин
Тем временем певица закончила своё выступление и замерла у рояля аккомпаниатора в ожидании моего решения. Видно что волнуется, но старается вида не подавать. Кремень! Вместе с Джейкобом поднимаемся из партера на сцену и подходим к претендентке на роль в спектакле. Внимательно оглядываю девушку и невольно вздыхаю. Совсем ведь подросток, вблизи этого не скроешь никакими ухищрениями. Ох, и рано же ты девонька решила вступить во взрослую жизнь, понимаешь ли, что ожидает тебя впереди? Приняв мой сожалеющий вздох за отказ, Клара вздрагивает и печально понурив голову опускает плечи. Того и гляди сейчас ещё и расплачется. Кладу руку на плечо и дружелюбно потрепав его, буквально одной фразой возвращаю девушку к жизни:
— Ты принята! — от радостного визга закладывает уши. Ну точно, дитё!
— Но будут одно условие!
Даже не выслушав, что это будет за условие Клара так усиленно кивает что всерьёз опасаюсь у неё за сотрясение мозга. Девичья головка того и гляди оторвётся от тонкой шейки и улетит в оркестровую яму. Приходится всё брать в свои руки в прямом смысле этого слова. Обхватываю голову девчонки руками и успокаивающе произношу:
— Всё-всё. Успокойся! — а затем оборачиваюсь к труппе, что в полном составе за исключением подтанцовки присутствует на прослушивании.
— Дамы и господа! Поздравляю Вас с завершением кастинга и началом репетиций нашего Мюзикла. Надеюсь на долгое и плодотворное сотрудничество! На этом разрешите мой поздравительный спич закончить. Всем спасибо, все свободны! Если кто-то ещё не знает где расположен театральный буфет, мистер Шуберт сейчас Вас туда проводит. Надо отпраздновать зачатие нашего общего ребёнка и надеюсь, что его рождение мы тоже отпразднуем в этом же составе. — труппа радостно оживляется. Ещё бы! Это сладкое слово — Халява!
— Мсье Саблон и мсье Дюпон! Вас попрошу на минуту задержаться и подойти ко мне. Эй! Ты тоже стой! Куда собралась? Рано тебе ещё спиртные напитки пробовать! — еле успеваю удержать за плечо Клару, рванувшуюся вслед за уходящими в буфет актёрами. Конечно, девчонка и не собирается «злоупотреблять», но вот плотно покушать явно бы не отказалась.
— Жан, дружище! Злые языки утверждают, что ты тоже заразился джазом? Но в твоём вокале я этого слава богу не услышал. Поможешь нашей восходящей звёздочке избавиться от «свингового акцента»? Если надо, то привлеки своих знакомых логопеда и фониатра, расходы я оплачу. Надеюсь тебя это не затруднит?
Жан шутливо вскидывает ладонь к виску: — Будет сделано, мой генерал! — и плотоядно ухмыляясь многообещающе помигивает девушке: — Не бойся Красавица, это будет не больно! — от его ухмылки Клара шарахается сначала ко мне, но тут же передумывает и прячется за широкую спину Джейкоба, вцепившись в его руку.
— Не-не! Не прячься. Иди-ка сюда! — и пальцем указываю на сцену рядом с собой.
— Мсье Жак, вот скажи мне честно, как на духу. Тебе нравится такая вот Эсмеральда? Я почему спрашиваю у тебя? Ты ведь не актёр и врать не обучен, это мсье Саблон мне соврёт и глазом не моргнёт, так ему за это деньги платят. А мне интересно именно непредвзятое мнение молодого человека. Вспомни Париж и крошку Жюли, вот она действительно была просто великолепна, не правда ли?
— Мсье Лапин! Это не честно… Между нами ничего не было. Да мы с Жюли и поцеловались-то всего два раза! — Дюпон сконфуженно отводит от меня взгляд.
— Ага, и от греха подальше ты сразу же свалил в Америку? — не удержавшись продолжаю троллить нашего художника.
— Между нами ничего не было! Я слишком молод и мне ещё рано жениться! — уходит в «глухую несознанку» наш юный «ловелас».
— О, как! Так у Вас уже дело к свадьбе шло? Ну ты и ходок! — в деланном изумлении развожу руками.
Мы с Саблоном весело скалимся, вспоминая «роман» своего сценографа с нашей «Примой». А вот Дюпон что-то загрустил. Жюли действительно была писаной красавицей, но слишком уж напористой. Вот и спугнула своего робкого воздыхателя, помешанного на холстах и красках. А может и правда ничего серьёзного у них не было. Свечку я не держал, так что утверждать, что они занимались чем-то предосудительным в его каморке, не берусь, да и какое мне до этого дело?
— Так ответь мне Жак, смог бы ты влюбиться в нашу нынешнюю Эсмеральду?
— Но мсье Мишель! Это просто неприлично задавать такие вопросы в присутствии девушки!
— Ага! С тобой всё понятно. А вот теперь лирику убираем в сторону и принимай от меня уже техническое задание. К Премьере девушка должна выглядеть так, чтоб не только ты сам её захотел, или Гренгуар с Фебом наперегонки с Квазимодо и Фролло. Но чтоб и публика в первых рядах весь пол слюнями от вожделения закапала. Справишься? Обещаю хорошо премировать из личных средств. — последняя фраза предназначается уже для ушей Шуберта, чтоб не проедал мне плешь «непредвиденными расходами».
Дюпон прищурившись вновь оглядывает Клару, но уже с профессиональным интересом. Даже обходит вокруг неё рассматривая смущённую девушку в деталях со всех сторон и что-то бормоча себе под нос. И вдруг без всякого предупреждения и стеснения накрывает её груди своими ладонями и ощупывает. Мы все замираем в шоке, включая девушку, а вот охальник озабоченно чешет затылок и выдаёт:
— Ну, красивую задницу я ей сделаю, бёдра тоже сексуально увеличу, это затруднений не вызовет. Но вот её груди упругие и горячие, значит они будут расти и наливаться дальше. За полгода придётся сделать пару накладок по размеру, иначе вся работа насмарку пойдёт. А без накладок, только за счёт фасона платья и кроя бюстгальтера ничего хорошего не получится. Либо «ушки спаниеля», либо «увядшие груши», но это сильно на любителя, и я бы не рекомендовал.
Мы отмираем и Джейкоб успевает перехватить взвившуюся девушку.
— Клара! Успокойся, никто тебя не лапал, тебе показалось! В конце концов на тебе же надето платье! Это просто рабочий момент, привыкай к этому! Но и Вы мистер Дюпон в следующий раз тоже предупреждайте заранее, если захотите вновь провести свои «замеры»!
— Я его всё равно убью! — голос девушки дрожит от возмущения. Иронично хмыкаю и поясняю свой «хмык»:
— Это тебе повезло, что ты будешь выступать в мюзикле и у тебя не так уж и много динамичных танцев. А вот мне в своё время довелось поработать в кабаре и помимо конферанса я ещё занимался постановкой танцев кордебалета. Там на репетициях все девушки вообще в одних трусиках выступали. Занятия были ежедневными и выматывающими, никто из кордебалета не стал бы свою одежду портить вонючим потом. Так никаких денег на наряды не напасёшься. Вот и представь себе. Двенадцать танцовщиц, четыре танцора и все только в трусиках, один я как дурак в трико. Мне бы тоже раздеться, но вот как-то неудобно перед девушками было. И нечего тут ржать! Когда каждый день по три часа видишь перед своими глазами мельтешащие голые женские прелести, то поневоле начинаешь их ненавидеть. Близость с актрисами была категорически запрещена, а так и до импотенции недалеко. Тем более что все танцовщицы у нас были одна другой краше. Не веришь? Зря! Спроси у Жана и Жака, они в это кабаре приходили ещё до моего с ними знакомства. Так что соврать не дадут. Вот и приходилось мне всё это тоже воспринимать как «рабочий момент» и поверь, для молодого парня это гораздо тяжелее, чем один раз позволить снять мерку со своей груди.
— Ладно Джейкоб, отпусти девушку, она больше буянить не станет. Пусть бежит в буфет и как следует подкрепится. А завтра, так и быть, пусть на репетицию приводит свою младшую сестру. Посмотрим, что мы сможем ей предложить. Не стоит разлучать сестёр, пусть уж они всегда будут вместе!
— Мистер Шуберт! Так Вы берёте в спектакль и мою сестру Мину? Но Вы же отказывались! — Клара растерянно смотрит на своего «Босса», но тот «переводит стрелки» на меня.
— Он берёт! — и Джейкоб недипломатично тычет пальцем в мою сторону.
— Спасибо Вам, мистер Лапин! — девушка неожиданно всхлипывает и убегает, забыв про анонсированное убийство нашего сценографа.
* * *
На том и закончился мой самый первый день гастролей в Нью-Йорке. Да, лишь первый, а сколько всего уже произошло, даже голова кругом идёт. На следующий день начались совместные репетиции оркестра и труппы, и я полностью выпал
