Медведев. Книга 2. Перемены - Гоблин MeXXanik

— Надо снять шкуру пока теплая, — предложил кто-то из коридора. Раздался нервный боязливый смех. И мы с Морозовым переглянулись:

— Вызывать жандармов? — уточнил воевода, и я кивнул:

— Кажется, в этом работном доме скоро поменяется руководство.

Глава 14

Выборы

Я прижал кулак к переносице, стараясь удержать внутри рвущуюся наружу злость. Горло перехватило, дыхание стало резким, как будто кто-то невидимый надавил на грудь. В голове стучало, мир вокруг словно подёрнулся лёгкой дымкой, расплываясь в границах.

Где-то вдали, за пределами помещения, жалобно вскрикнула птица. А затем послышался голос:

— Княже?.. — донеслось до меня сквозь гул в ушах, словно из-под воды.

Я моргнул, чуть дёрнул подбородком и тряхнул головой. Всё будто вернулось на место, стало чётче. Первым, кого я увидел был Морозов. Он стоял чуть ближе, чем раньше, с хмурым, встревоженным взглядом. Вероятно, звал меня уже не в первый раз.

— Всё в порядке, — хрипло ответил я и выпрямился. Голос был чуть ниже обычного, с хрипотцой, но звучал уверенно.

Я медленно оглядел столовую.

Присутствующие смотрели на меня с тревогой. Кто-то настороженно, кто-то с откровенным испугом. Взгляды метались, будто люди пытались понять, стоит ли ждать беды или лучше тихо отодвинуться к стенке и затаиться.

— Кто живёт здесь дольше всех? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Кто знаком со всеми местными правилами?

Сразу несколько голов обернулись в одну сторону. Там у дальней скамьи, поднялся крепкий мужчина с широкими плечами и заросшим подбородком. Не глядя по сторонам, он медленно шагнул вперёд, припадая на правую ногу, и поднял руку, обозначая себя.

Морозов тут же двинулся чуть в сторону, как бы невзначай, но так, чтобы встать между нами. Не враждебно, а как привычная предосторожность.

— Кто таков? — спокойно спросил воевода у мужчины.

— Темка Рябой, — ответил тот, осторожно глядя на нас обоих. Голос у него был простуженный, но не дрожащий.

— За какие заслуги тут обитаешь? — без всякой издёвки поинтересовался воевода, будто продолжая обычный разговор.

— Работал в доках, — сказал Темка, опуская глаза. — Управлял бригадами по ремонту лодок. Потом сократили. Дом сгорел. Обратился в управу, чтобы помогли отстроиться.

— И? — уточнил Морозов.

— Вот уж почитай пять годков как длится это самое «и», — хмыкнул Темка. В голосе у него не было ни злобы, ни обиды. Только усталость. — Тут таких хватает. Конечно, есть и пришлые, кто временно. Кто на неделю, а кто на месяц. А есть и такие, кого супружница из дома выперла. Или те, кого батька с мамкой погнали со двора.

Он пожал плечами, будто хотел сказать, что тут нет ничего особенного. Всё как везде.

— И давно ваша Параскева лютует? — спросил я, глядя на Темку.

Он вздохнул, провёл ладонью по затылку, словно собираясь с мыслями. Покосился на лежавшую на полу без сознания женщину. А затем ответил:

— Так она вроде бы непло…

— Давайте честно, — перебил его я. — Ничего тебе за честность не будет. Потому что руководитель этого заведения уже сегодня уедет в острог. Это я вам обещаю.

Темка вздохнул:

— Ну, коли честно… Она по-другому себя никогда не вела. Всегда была грымзой. Глаз острый, язык острее. А как старый князь почил, так и вовсе страх потеряла. Словно с поводка сорвалась. Чуть что не по её, не по правилам её личным, сразу грозит выгнать взашей. Могла от питания отлучить на неделю-другую без объяснений и без разговоров.

Он рассказывал покойно, но понятно было, что обид накопилось.

— Тут, конечно, не райские кущи, — добавил он, перетсупив с ноги на ногу и неловко припав на правую. — Но большинству из нас деваться некуда. Кто сгорел, кого с работы сократили, а жилье казенное было, кто просто без опоры остался. Крыша есть — и на том спасибо. Только жить под таким гнетом не каждый выдержит.

— А почему не жаловались? — спросил я.

Ответ раздался не сразу. Где-то из-за спин, ближе к дверному проходу, буркнул хрипловатый голос:

— А куда? Кому мы нужны?

Повисла тяжёлая тишина.

— Скоро начнёт работать приёмная князя, — сказал я, глядя в зал. — Каждую жалобу будем проверять. И реагировать. Такого в нашем крае быть не должно.

Слова прозвучали негромко, но их услышали. Я это почувствовал по молчанию, по внимательным взглядам, по тому, как люди перестали ерзать на месте.

Я покосился на комендантшу. Та теперь выглядела почти комично. Растянулась на полу с видом заколдованной принцессы, будто уснула после укуса сырника. Платок сбился, одна нога выскользнула из тапка. Под щекой у неё действительно лежал он. Тот самый, упавший со стола, румяный, смятый сырник.

— Плесните воды на эту… — сказал Морозов, тоже взглянув в её сторону. Голос его был спокойный. — Не хватало ещё такую тушу по коридорам таскать.

Кто-то зашевелился, заскрипел стул. Повариха, до сих пор стоявшая неподвижно, шагнула к рукомойнику за кружкой.

— А что теперь будет? — спросил Темка. Тихо, но в тоне слышалось, что он не только за себя переживал. И просто первый, кто озвучил то, что думали все.

— Беспорядка здесь не будет, — сказал я твёрдо. — Назначим временного коменданта. А там видно будет.

— Из Совета, что ли? — выкрикнул кто-то из глубины зала. Голос был тонкий, женский, с обидой и злостью. — Так и Параська оттудава была направлена. Хрен редьки не слаще. Припрется какая-нибудь родсвтенница еежная. И будет нас тут тиранить и запугивать, чтобы не жаловались на ее товарку.

Мы с Морозовым переглянулись. Он нахмурился, взгляд стал тяжёлым. Потом шагнул чуть вперёд и глухо спросил:

— А какие у вас предложения, люди добрые?

Наступила короткая тишина. А потом кто-то из середины зала сказал:

— Темку поставьте. И хлебнул вместе со всеми. Он тута всё знает. Он в доках большую должность занимал, пока ногу не повредил. Только потому что знакомств важных не водил сюда попал.

К словам сразу потянулось одобрительное гудение. Не крик, не шум, а просто живой отклик. Люди повернулись к Темке, кто-то кивнул, кто-то хмыкнул, но спорить никто не стал.

— Сдюжишь? — спросил его воевода, глядя прямо, без нажима.

Темка на секунду замер, потом провёл ладонью по волосам, взъерошил макушку и пожал плечами:

—