Письма героев (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович
Кризис у Кепри дорого обошелся русской пехоте. Батальон капитана Болотина потерял больше половины личного состава. Конечно, легко раненные вернутся в строй, но не сегодня. Саперам тоже досталось. Враз осунувшийся, с посеревшим лицом взводный старший унтер доложил, что погибло семь человек, шестеро тяжело ранены, еще десятерых зацепило легко. Фактически взвод небоеспособен.
Никифоров распорядился оставить у моста отделение охраны, а всем перебираться в селение. Как раз перед боем разведка нашла два прекрасных богатых особняка на нашем берегу. Один пришлось отдать пехоте, а второй Иван Дмитриевич забрал под своих людей.
«Кергесс» с рацией уцелел. Доложившись комбату Никифоров прямо потребовал, что ему нужны: врачи, патроны, люди и материалы для ремонта моста. На том конце эфира грозно хмыкнули, уже через три секунды Григорий Петрович заявил, что приедет сегодня же, все что поручик просит привезут. Кроме рельсов и балок, естественно. Дескать, нужно будет сам нагрянешь на железнодорожные склады. Грабить можно все, но под расписку.
В поселке и на берегу скапливались войска. Ближе к концу дня Никифоров разрешил переправу. В помощь ему Болотин выделил двух ефрейторов с регулировщиками. Для самого бравого капитана марш закончился. Виктор Климович долго ругался, но больше порядка ради. Приказ однозначный: организовать охрану переправы и готовиться к выводу в тыл на пополнение. Захват мосульской нефти явно обойдется без доблестного капитана и его батальона. Впрочем, как случайно узнал Никифоров, Болотина поставили командовать батальоном буквально три дня назад вместо загремевшего в госпиталь с дизентерией полковника. Да, неудачно началось командование у капитана.
Пленных поставили копать могилы. К вечеру на живописной поляне выросло целое кладбище. Ровные ряды холмиков, свежие кресты, под каждым табличка с именем. Англичан закопали в братской могиле чуть в стороне. Только трем офицерам довелось лечь в индивидуальные могилы. Сам командир британского полка не смог проводить в последний путь своих людей. Сейчас он метался в горячке на койке в полевом лазарете. В бою Томас Кендрик шел в первых рядах своей пехоты. Выбило его близким разрывом снаряда.
— Если вдруг моя часть попадет в такую же ситуацию, если мне придется прорываться из окружения, я вспомню этого чертова англичанина, — заметил Болотин в разговоре с Никифоровым.
— Я лично надеюсь никогда больше не попадать в такой переплет, — последовал незамедлительный ответ.
Уже поздно вечером в комфортабельном кабинете какого-то араба владельца уютного трехэтажного особняка на главной улице Кепри Иван Дмитриевич почувствовал, что напряжение минувшего дня понемногу спадает. Люди размещены и накормлены, раненные частью отправлены в госпиталь дивизии, частью в полевом лазарете. Как раз люди капитана Болотина подобрали просторный дом местного муллы.
Подполковник Никитин примчался на «Жуке», прошелся по расположению взвода, поговорил с унтерами и Никифоровым. Не сказать, чтоб комбат остался доволен, потери и его шокировали, но в целом действия своих офицеров он одобрил. Завтра придет еще один взвод, вместе с этими людьми предстоит восстанавливать мост. Затем сворачиваем понтонную переправу, передаем охрану автомобильного моста пехоте.
О дальнейших планах подполковник говорил туманно. Батальон идет своим ходом через пустыню вдоль железной дороги. Говорят, мосты через Тигр наши захватили, уже в первый день операции пластуны успешно десантировались. Ребят поддерживали с воздуха, все мосты они удержали.
Вполне возможно батальон будет строить аэродром, а возможно тянуть дорогу — у командования семь пятниц на неделе все с понедельника начинаются. А что касается распоряжений командира третьего мехкорпуса генерал-лейтенанта Пепеляева, так его решения абсолютно непредсказуемы. Уважаемый Анатолий Николаевич всю жизнь отличался этакой благородной эксцентричностью, а теперь особенно.
Только вечером, когда комбат уехал, Иван Дмитриевич ощутил явственную дрожь в спине. При воспоминаниях о бое его передернуло, появилось мерзкое такое противное ощущение прилипшего к телу жидкого дерьма. До этого момента держался, а как налил себе горячий ароматный чай из заварника, так нервы тю-тю. Руки дрожали, по лопаткам струился холодный пот, за окном вдруг почудилось что-то холодное и бездушное. Сколько раз сегодня белая дома с косой прошла мимо, сколько человек она отметила своим вниманием? Вот то-то же.
Иван до боли до белых пальцев стиснул кулаки. Взгляд офицера зацепился на небрежно брошенную на софу штурмовую винтовку. Вот и решение! Следующие пять минут Иван Дмитриевич уделил чистке оружия. Выверенные привычные механические движения, мышечная радость от тщательной работы на совесть успокаивали, настраивали на рабочий лад.
Выкурив папиросу, Никифоров достал из планшета письмо, пачку бумаги, чистые конверты. Аккуратно промакнул перо чернильной авторучки. Вдруг подумалось, что старшему брату сейчас может быть еще хуже. Если ничего не изменилось, он сейчас с семьей, с маленькой дочкой на севере Франции. Писал конечно, что гражданство купил, но под соусом милитаристского угара все возможно, в газетах пишут, во Франции уже отмечены случаи расправы над подозрительными иностранцами. Алексей человек жесткий, волевой, но все может быть.
'Здравствую, Алешенька! Меня очень обрадовала твоя весточка. Спасибо что не забываешь, находишь время писать. Мы все о тебе беспокоимся. Обещаю при первой же возможности заказать службу за здравие тебя и твоей семьи. Прошу тебя, постарайся отправить Оленьку и Юлю в южную Францию, благословенный Прованс. Знаешь, солнце, фрукты свежий воздух благотворно влияют на детское здоровье, а твоей Оле полезно будет красное вино. Если же почувствуешь что-то нехорошее, то, помнится, у тебя оставались связи и хорошие друзья в Швейцарии.
Мне рассказывали, многие твои знакомцы по разным делам осели в этой прекрасной горной стране. Ты с твоими талантами можешь работать торговым агентом, или вспомнишь институт и пойдешь учителем. Хорошая достойная работа. Сейчас многие уделяют внимание изучению языков, я сам между делом листаю английский разговорник. Хорошие учителя с опытом и знанием жизни всегда в цене.
Что до меня, то как и писал, сейчас работаю на Империю, уехал по контракту в далекие экзотические края. Профессию не менял и не собираюсь, как выучился строить, так и работаю в этом уважаемом деле. Люди вокруг меня хорошие, много очень интересных индивидов. Так один мой подчиненный на днях учил меня экстра-классу езды по горным дорогам. Развлечение, знаешь, вдохновляющее. От таких спусков и виражей молодеешь и душой, и хочется подумать, телом. Не знаю, выпускают ли французы полноприводные легковые машины, а у нас эти модели пришлись ко двору.
Сам знаешь, с дорогами в России плохо, на сопредельных территориях еще хуже. Думаю, как закончится контракт, вернусь домой, так куплю себе «Жука» Московской фабрики или что-то более комфортабельное представительское от рижских автомобилестроителей.
Вот еще, недавно получил весточку от Кирилла. Не беспокойся, твой старший весь пошел по нашей семейной линии характером. Пусть не мирной профессией увлекся, но это дело молодое. Думаю, хороший летчик всегда себе найдет работу по душе. Сам знаешь, у наших авиакомпаний самолетов больше чем пилотов, людей прямо с полугодичных курсов расхватывают. Так, что не беспокойся, придет время, будет Кирилл Алексеевич водить большой многомоторный лайнер с Корпусного аэродрома на Царицын или Константинополь, а то и на Берлин или Лондон…'.
Закончив письмо, Иван еще раз его перечитал, проверил не ляпнул ли чего лишнего, что может армейских цензоров заинтересовать. Еще раз внимательно посмотрел на штемпеля и марки на письме от брата. Глаз выхватил знакомые яркие выделяющиеся штампы Красного Креста.
«А ведь хорошая идея. Надо Леночке в письме намекнуть, чтоб оправила послание во Францию тоже через этих международных медиков» — подумалось инженеру.
