Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
Правда, это же решение оставило селян беззащитными перед лицом нападения небольших татарских ватаг, коих можно было бы и отогнать, имея на руках настоящее оружие «дальнего боя»! Все же охотничьи однодревки и составные биокомпозиты в один ряд ну никак не поставишь… Но эту проблему могли решить степные дозоры, службу которых также должен был наладить Твердило.
О чем я и не преминул его спросить:
– Что дозоры? Удалось наладить поиск? Засеки?
В этот раз сотник ответил уже более уверенно:
– Засеки нарубили у каждого брода – любому татарскому отряду не меньше дня потратить, чтобы их разобрать! С дозорами же по весне весьма тяжко было. Особливо когда десяток Макара вам навстречу отправили… Но, когда пришли казаки, людей в дозоры набралось уже в достатке.
Я понятливо кивнул, вновь с интересом посмотрев в сторону небольшого острога, возвышающегося ныне над скалами-печурами… Удивительное природное явление! Вроде как у нас равнина и степи к югу, лесостепи к северу, а вот погляди же – скальные породы в здешних краях встречаются и на Ворголе, впадающем в Сосну (знаменитые Воргольские скалы, где была обнаружена стоянка людей бронзового века), и Галичья гора на Дону, недалеко от устья Сосны. И собственно Печуры – совершенно плоский поверху скалистый участок с выходом известняка на поверхность… Так вот там и основали небольшой острожек казаки, не пожелавшие селиться в городской черте – всего полсотни воев, явившихся в Елец с семьями по моему приглашению. Причем явившихся во главе с Тимофеем Болдырем!
Выходит, все же мои слова убедили голову походной станицы…
– И слава богу. Выходит, оборону держишь, Твердило? Молодец… Ладьи, смотрю, готовы?
Действительно, два не очень больших судна, размерами схожих скорее со стругами, а никак не с купеческим ладьями (куда более вместительными и подходящими для перевозки товаров!), стоят у причалов у подножия Кошкиной горы. Это явно не то, что мне нужно и на что я рассчитывал… Но в здешних местах иные суда особо и не строят, сам ведь о том не подумал!
Между тем посмурневший Твердило, коему должно было просто на куски порваться, выполняя все мои указания, явно уловил перемену в моем голосе… Но я не оправдал его худших ожиданий и лишь поспешно кивнул, при этом одобрительно улыбнувшись:
– Ну и хорошо. Человек тридцать я на них посажу, этого должно быть достаточно… Бортники нам воска наготовили?
Сотник мгновенно просиял:
– Есть несколько пудов!
– Вот и славно, вот и славно… Ну, а купцы с мехами наверняка не заходили?
Твердило отрицательно мотнул головой, но без особого смущения, потому как в этом вопросе от него ничего не зависело.
– Выходит, не зря я залез в личный долг к Путяте и взял груз меха еще в Хлынове, у новгородского купчины Захара Тимофеевича… Рад, очень рад твоей верной службе, Твердило Михайлович! А все же по осени, как урожай мужики снимут, собирай всех обратно в Елец. Хотя бы башни срубите – а уж там какие прясла успеете поменять на городни… Да, надеюсь, к тому времени и я с повойниками уже вернусь в Елец.
Сотник осторожно уточнил:
– Когда же вы в поход?
– Да припасы грузим и сразу выходим… Завтра молебен послужим на дорогу, да выйдем. А тебе, Твердило, еще один мой наказ – кто из ратников свободен, не в поиске, прошу рыбы наловить-навялить к зиме, покуда дни жаркие. Да дичи добыть поболе, также завялить – и на ледники… Когда же прознаешь, что в Елец идем, отправляй в Пронск да Рязань гонцов, зову купцов, пусть идут к нам с хлебными обозами! Еды на зиму потребуется много – но и заплатить чем мы также найдем… Даст Бог.
Последние слова словно сами по себе сорвались с губ – но и пусть. Действительно, с моей затеей без Божьего провидения никак не обойтись…
Глава 5
…– Суши весла!
Обе скамейки гребцов дружно подняли весла вверх, практически без всплеска, предварительно развернув лопасти ребром. Так, чтобы судно наше не подалось назад – или наоборот, не получило напоследок лишнего ускорения… Десяток секунд спустя нос струга мягко ткнулся в песчаную отмель, плавно, без удара – кормчий Степан Никитич свое дело знает!
– Сети, сети давай, к берегу!
Неугомонный Алешка, скинувший с себя всю одежду, кроме нательной рубахи и портов, уже нырнул в воду, увлекая за собой могучего побратима и знаменосца Андрея. С соседнего же струга, ткнувшегося носом в отмель практически синхронно с нами, в воду тотчас попрыгали сразу несколько повольников… Сейчас мои дружинники и наши соратники с соседнего судна дружно вытянут на берег сеть, до того натянутую промеж стругов.
Посмотрим, посмотрим, что у нас за улов сегодня…
– Гляди-ка, сом!
– Да какой здоровый!
– Ага, и щук вон пара!
– Ого-го! Осетр!!!
Дружинники и ушкуйники, перевесившись через борта стругов или уже спрыгнув на мокрый песок, с восторгом ихтиологов перечисляют угодившую в сеть рыбу. Наибольший ажиотаж, как ни странно, вызывает именно крупная и хищная рыба. Хотя я, например, вообще не понимаю вкусовых пристрастий соратников. И также напряженно вглядываясь в бьющуюся в сети рыбу, со вздохом облегчения различаю среди прочих судаков и налимов обычных карасей и карпов. Вот эта рыба по мне!
– Аким! Давай на берег со своим десятком, за сушняком! Ефим, а вы посмотрите камни!
Что же, я провел небольшую организационную «революцию», введя десятки, как наименьшую тактическую единицу – что позволило мне повысить управляемость и многозадачность имеющейся под рукой дружины… Но между тем схожие команды с соседнего струга подает и Добрыня – атаман ушкуйников, названный в честь былинного богатыря и дяди самого Владимира Красное Солнышко. Вскоре на берег высаживаются уже обе «пиратские» команды практически в полном составе – и если меньшая часть нашего воинства отправилась за топливом и камнями, то большинство ратников хватает рыбину, принявшись ее глушить веслами (при необходимости), да чистить и потрошить.
– По лбу ему врежь, по голове!
– Что ты как маленький, хватани один раз, чтобы дух вон!
– Да скорее же, уплывет!!!
Повольники ринулись «добывать» здоровенного, едва ли не в человеческий рост, сома; последний, оказавшись на берегу, целеустремленно рванул к воде, бешено извиваясь на песке… Пара ударов лопастью весла по лбу, как кажется, только раззадорили его пыл, но спасительный «забег» в сторону реки прервал тяжелый удар сулицы Михаила, пригвоздившего сома к песку!
– Эй, это наша рыбина!
– Мы добыли!
– Иди карасей чистить, дружинный… Подобру-поздорову!
– Миша, да
