Главная роль 7 - Павел Смолин
За завтраком мы обсудили газету «Восточный рубеж» — главный печатный орган этих мест, печатается тиражом в полста тысяч экземпляров, и читают ее в этих краях все: своё, родное. Пригодилось еще тогда мною заказанное оборудование, а к нему добавилось и новое. Прекрасно себя ощущает и «прикладное» печатное дело: штампуются учебники «нового образца», которых хватает на удовлетворение собственных и в немалой степени Сибирских нужд, цветут и пахнут всяческие журналы с профессиональным и научно-популярным уклоном, штампуются агитационные материалы Общеимперского образца — я не забываю о важности пропаганды, и над разработкой плакатов и листовок трудится здоровенный отдел с филиалами по всей Империи, которые по необходимости придают местную специфику и «калымят», рисуя рекламу.
Отличная прибавка к государственному жалованию, а недавно подмахнутый мною закон «О рекламе» придает материалам честности: запрещено врать, поливать грязью конкретных конкурентов, а размеры шрифтов там, где подразумевается развернутое уточнение (особенно актуально для финансовых или околофинансовых услуг), должны быть большими и хорошо читаемыми. Никаких вам «мелкий темно-серый на светло черном после едва заметной звездочки» — давайте честно свой продукт продавать, господа!
Немного «тряски» из-за закона было — странные личности пытались «заносить куда следует» за раскручивание гаечек, но неизменно натыкались на красноречивый взгляд: «дядь, ты и вправду думал, что у нас тут как раньше все работает? Окстись и неси в Государственную Думу — они хотя бы с трибуны красиво поговорят о твоей проблеме».
После обсуждения печатных дел мы поговорили о ситуации в Китае, сойдясь во мнении, что нашим погибшим в ходе восстания подданным надо бы поставить памятник — это хорошо и правильно. Скинемся.
Далее решили вопрос с Порт-Артуром: стать крепостью ему уже не суждено, а некоторые работы провести до моего их прекращения успели. Старообрядцы хотят собственный Валаам, и я охотно одобрил представленный мне проект по превращению Порт-Артура в огромный храмово-монастырский комплекс и центр духовной жизни всех старообрядцев Империи. Тоже хорошо и правильно, но нужно добавить туда «нашего будущего»: детский лагерь на пяток тысяч мест. Полагаю, Евстафий сотоварищи «добавили» бы и сами — у староверов что, детей нету? — но специально оставили для меня приятное и необременительное «окошко». Тоже своего рода подхалимаж, но не пойман — не вор, а негативных последствий нет и не предвидится, поэтому просто радуемся этому утру еще немного сильнее.
Этот завтрак — последний в Евстафьевске, и теперь мне предстоит железнодорожное — узкоколейное в основном — путешествие в Хабаровск, где все мое внимание будет уделено армии и флоту. Уделялось оно по мере надобности и во Владивостоке, и на границах с Китаем — там мужики все еще дежурят, и я конечно же не забыл их навестить. Хабаровск, тем не менее, военная столица Дальнего востока — там штаб, инфраструктура и военный губернатор. Там же основное сосредоточение войск, и по идее именно туда я должен был приехать в первую очередь. Не обиделись — понимают, что Николаевская губерния занимает в моем сердце особое место, а те «юниты», которые в «боевом режиме» вдоль границ стоят, перед «казарменными» и «штабными» имеют приоритет. Словом — нормально.
На прощание я крепко обнял хозяина так порадовавшего меня Евстафьевска, повесил ему на шею орден и пожаловал княжеский титул — Александр до самого конца саботировал решение в основном по надуманным, продиктованным инерцией мышления, причинам, и оно оказалось к лучшему: многовато Евстафию было «авансов», а теперь, когда все они отработаны, титул на нем будет смотреться великолепно.
* * *
Великий князь Пётр Николаевич — тот, что успешно вылечился от туберкулеза и обладает художественно-архитектурными дарованиями — пару лет назад не отказал мне в ответ на просьбу стать лицом отечественного спорта и взвалить на себя (с подпорками в виде толковой молодежи) его курирование. За прошедшее время путь проделали удручающе короткий, но в актуальных экономических реалиях большего сделать было невозможно. Пара стадионов — в Москве и Петербурге, последний — крытый и отапливаемый. Детские площадки — как минимум по две на каждый Губернский город и по одной на городки такового статуса лишенные. Не потому что денег нет — нет производственных мощностей, потому что всё, что было — здесь и там, где можно дать за них денег — загружено настолько туго, что просто оторопь берет: тяжело даются «пятилетки в четыре года», но как-то, собака такая, справились. Не от того, что «справились» оторопь, а от того, что «справились» в прошлой реальности, когда со всех сторон санкции, а позади — тлеющие после гражданской войны руины.
Ну и главное, что сделано — интеграция уроков хоть какой-то физкультуры в учебных заведениях. Методические пособия рождались в муках, собираясь из никчемных ошметков имеющихся наработок, а учителей физкультуры предоставила армия — отжиматься, бегать, прыгать да подтягиваться учить умеют, и на первое время этого хватит. Бонусом интегрировали сюда же что-то вроде начальной военной подготовки и зачатков основ безопасности жизнедеятельности. Крохи формата «курам на смех», но поначалу всегда сложно, и я Петру Николаевичу за добросовестное выполнение обязанностей благодарен.
Тем не менее, даже такого хватит, чтобы в горниле Большой войны — а в ней нынешние школьники да гимназисты в массе своей воевать и станут — сгорело значительно меньше людей, чем было бы вообще без ничего. Банальный навык ловко ползать в канаве не поднимая голову, вбитый заранее, а не во время короткого курса подготовки перед переброской на фронт всяко усвоится лучше, и свою роль неизбежно сыграет.
Вот это — не НВП с ОБЖ, а приходящие в голову мысли о том, что ждет этих мальчиков, глядящих на меня с открытыми ртами и горящими глазами — «Нифига себе, настоящий Царь!» — заставляет меня иногда просыпаться среди ночи в холодном поту. Ждут их боль, холод, жирная европейская грязь, увечья и — как для многих неизбежная вишенка на и врагу непригодному к пожеланию торте — смерть. Больно, стыдно — не хочу вам этого, пацаны, вы же и пожить толком не успеете! — но иначе нельзя. Подпорками для ворочающейся совести служит уже «вчерне» продуманный пакет поощрений и компенсаций для будущих воинов. В первую очередь — шикарные «боевые» выплаты и выплаты за ранения и гибель. Ни одна семья отдавшего жизнь и здоровье солдата не должна быть брошена. Ни один сохранивший мотивацию жить мирной жизнью после демобилизации воин не должен делать это, надеясь лишь на себя: льготы в
