Чемпионы Черноморского флота - Greko
— Я? Ровным счетом не понимаю, — признался Проскурин. — Мне де Витт подсказал.
— И что же придумал наш гений разведки?
— А вот что. Слушай и не перебивай…
[1] В 1839 г. переименован в Навагинский из-за сходства названия с укреплением в Цемесской бухте.
[2] Позднее Раевский напишет шутливое письмо командиру Сочинского отряда генерал-майору А. М. Симборскому. Мол, захвати моих быков черкесы, я бы их отбил. А с вас компенсации мне не получить.
[3] Плехтовый — самый тяжелый якорь. Той — якорь с правого борта.
Глава 2
Вася. 31 мая 1838 года.
Всю ночь буря ревела так, что на берегу было сложно разобрать человеческую речь. Не слышны были и крики на рейде. Но в том, что они были, никто не сомневался. Никто не мог сомкнуть глаз. Да и не поспишь под проливным дождем, который никак не хотел остановиться, и под бешеное завывание ветра.
В кромешной темноте на берег под лагерем время от времени начали выбираться матросы с разных кораблей — те, кто спасся вопреки злой воле разошедшейся стихии.
Первыми прибыла команда с транспорта «Ланжерон». Его выбросило на мель довольно удачно. Судно волнами повалило набок, мачтами к берегу. Моряки затеяли безумную, но безвыходную игру со смертью. Они по очереди восходили на грот-марс и по грот-рее перебирались на пляж. Эти чудеса эквилибристики совершались при жестоком ветре и постоянных ударах транспорта о камни. Оставалось лишь диву даваться, как никто не сорвался и не погиб. Последним спасся командир корабля лейтенант Моцениго. Он вынес с корабля флаг, но был совершенно раздавлен. Потерять свой корабль — куда еще худшую участь можно вообразить для капитана⁈
Оказалось — можно. Гибель членов экипажа — вот настоящее горе для его командира.
Тендер «Скорый» опрокинулся не так счастливо, как транспорт. Когда трюм заполнился водой, несмотря на беспрерывную работу матросов на помпах, его командир лейтенант Кислинский приказал срубить мачту и обрубить якорный канат. Судно поволокло к устью Туапсе. Его шатало с боку на бок, пока, прибитое к берегу, оно не упало обрубком мачты в сторону моря, а килем — в сторону берега. Все волны достались его беззащитной палубе, грозя гибелью всему экипажу.
— Вашбродь! — обратился Вася к поручику Цеге-фон-Мантейфелю. — Кажется, там корабль кувыркнулся! Я крики услышал!
Милов указал на мелководье речного устья, через которое в темноте перекатывались огромные валы.
— Рота! — завопил что есть мочи поручик. — Слушай мою команду! Все — на спасение людей!
Тенгинцы помчались к месту крушения тендера. Бесстрашно зашли в воду. Образовали живую цепь, помогая друг другу и протягивая канат к корпусу корабля. Поручик, рядовые Михаил Серебряков, Войцех Моравский и Вася сумели взобраться на борт, карябая руки о шершавую медную обшивку.
Через выбитый волнами орудийный порт стали выбираться матросы и офицеры. Их по очереди передавали в руки солдат, прикрытых от волн корпусом корабля. Спасли почти всех. Погиб лишь один матрос, унесенный волнами. Это обнаружилось, когда на берегу всех пересчитали. Мокрые спасенные не верили своему счастью. Даже в темноте можно была разглядеть их белые, как мелованная бумага, лица.
— Рядовые Серебряков, Моравский и Девяткин! Всех троих представлю к медалям «За спасение погибающих»!
Вася чуть не брякнул: «Служу России!» Удержался в последнюю секунду. Его промашки все равно никто бы не заметил. Все переводили дух, подставляя лицо косым струям дождя.
Ближе к собачьей вахте на пляж выплыл матрос с «Язона». Ошалевший, он долго приходил в себя. Не обращал внимания на тормошивших его офицеров. Они спрашивали о судьбе парохода. Наконец, он нашел в себе силы ответить:
— Котлы залило водой через выбитые люки. Стали дрейфовать. Сели на мель. Хорошо встали. На прямой киль. Все поднялись на ванты. Кабы не другой корабль, могли бы и спастись.
— Как? Что? Какой корабль? — понеслись лихорадочные вопросы.
— Купец! Его бросило на грот-мачту! Все погибли.
Стоило забрезжить рассвету, всему лагерю открылась страшная картина, но не столь ужасная, как нарисовал спасшийся моряк. Кроме «Язона» на рейде кораблей не было. Но пароход еще держался. Его верхняя палуба была полностью залита водой. Ванты, включая злополучную грот-мачту, были облеплены людьми, цепляющимися из последних сил и борющимися с волнами и ветром. Он донес до лагеря слабое «ура». Моряки «Язона» передали свой последний привет.
Ураганный ветер унес могучее ответное «ура» вглубь Кавказа. Тысячи людей на берегу с бессилием и тоской наблюдали, как порой ужасно может поступить море с теми, кто считает его своим родным домом. Все сжимали кулаки, не имея возможности прийти на помощь геройски гибнущей команде. На глазах всего отряда какой-то офицер и несколько матросов бросились в воду и попытались спастись вплавь. Все погибли. Их тела унесло в море.
Стон отчаяния вырвался у беспомощных наблюдателей. В воду полетели доски и бочонки. Попытались спустить лодки. Все было выброшено обратно на берег безжалостными гигантскими волнами. Не более 25 саженей отделяло пароход от спасателей, но столь малое расстояние оказалось непреодолимым. Чтобы создать точку опоры, притащили чугунное 12-фунтовое орудие на крепостном лафете. Дождавшись отливной волны, пушку выдвинули вперед. Первая же волна отбросила орудие и лафет как пушинки.
Ветер крепчал. Пароход било килем о грунт. Мачты вот-вот были готовы обрушиться. Особенно, грот, у которого с одной стороны были срезаны ванты ударом «торговца». Начальник артиллерии капитан Кольбе предложил перебросить шнур на ракетах или с помощью незаряженных гранат. Попытались выстрелить ими из горных единорогов и ручных мортирок. Или шнуры рвались, или ветер отбрасывал ракеты и гранаты. Спасения, казалось, не было.
Отчаявшийся лейтенант Данков и еще один матрос с «Язона» снова попытались повторить попытку своих товарищей и броситься в море. Матрос запутался в такелаже. Офицер зацепился ногой за болтавшуюся веревку. Несчастного ударило о мачту и размозжило ему голову. Та же участь постигла и матроса. Вид двух качавшихся в воздухе окровавленных тел — одно вниз головой, а другое, висящее за руку — вызвал всеобщий крик. Безумный театр под открытым небом с омерзительной и фантастической программой!
Редкий пример самопожертвования подал матрос парохода Жадыхань Ягунов. Он расположился в удобном месте повыше на мачте. Под ним оказался офицер, которого всю ночь окатывало волнами.
— Уступи мне место! — приказал начальник.
Матрос безропотно повиновался. Подал руку, помог офицеру взобраться. Сам спустился ниже и тут же был смыт
