Назад в СССР: Демон бокса – 3 - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
— Читайте газеты, молодой человек, — ответила судья, едва сдерживаясь, чтоб отправить их не к газетному стенду, а намного дальше. — Горбачёв и Рейган встретились и заявили, что Холодная война окончена, СССР и США больше не враги. Поэтому переезд на Запад ради…
— Ради возможности заниматься профессиональным спортом! — подсказал Рапопорт.
— Да, заниматься спортом. Соответственно, не является преступлением и вообще предосудительным поступком, влияющим на решение по существу гражданского дела. Вы бы, гражданка, постыдились. За Валерия Матюшевича болеет вся Беларусь, даже я, от бокса и спорта весьма далёкая. Семён Маркович, два месяца хватит?
— Почта из США долго идёт. Тем более документы надо заверить апостилем, переслать в Москву, оттуда в Минск, перевести на русский, заверить перевод… Таки не хватит.
— Хорошо. Заседание откладывается до первого апреля восемьдесят шестого года. О, хорошая дата. Весёлая.
Больше трёх месяцев! У истицы челюсть отвалилась. Видно, не ждала столь долгой отсрочки, надеялась, что в суде всё произойдёт быстро и без лишних формальностей. Действительно быстро — в кабинете судьи она пробыла лишь четверть часа.
— Наталья Сергеевна! — в один голос взмолились народные заседатели. — Нас привлекайте и первого апреля тоже.
Пенсионерка добавила:
— Хочу посмотреть, как эта прошман… — она поймала на полувыдохе незаконченный эпитет в адрес Виктории, та выходила в дверь и могла услышать. — Чем дело закончится.
В общем, Рапопорт меня порадовал, хоть радость горькая, лучше бы Виктория не крутила хвостом в восемьдесят четвёртом и благополучно перебралась в Лос-Анджелес. Теперь знаю, кого пригрел на груди, но от этого не легче.
После боя за право матча с чемпионом лечу в СССР. ПГУшники не возражают, более того — уверяют, что и без их подстраховки мне ничто не грозит, времена изменились. Получив паспорт США, я без особых проблем потом вернусь в Штаты из Советского Союза, а там уже прибавятся реальные задания. Правда — непонятно какие, коль США и НАТО вроде бы Союзу больше не враги.
Для меня было важнее увести детей из Белоруссии до того, как рванёт Чернобыль. Я спрашивал «Вышнего», на эту катастрофу растоптанные мной бабочки не повлияли.
Глава 2
Претендент
Ты можешь сколь угодно мощно боксировать, буквально сметая противников в первом раунде, способный свалить чемпионов мира по всем версиям, даже если их одновременно выпустят на ринг против тебя, но так и сдохнешь в безвестности, если менеджеры не обеспечат тебе рекламу и контракты на бои уровня «прим». Дон использовал каждую мою победу как ступеньку вверх, а едва только я начал зарабатывать ему первые ощутимые деньги, посадил на процент от моих сборов пару спортивных журналистов.
Погоняло «киллер из КГБ» было хорошо, когда я выставлялся против американцев-фаворитов, клявшихся перед публикой и газетчиками наказать кровавую гэбню. Второй имидж — этакого белого фраера-чистоплюя, которого вот-вот уроет урождённый в США афроамериканец, сын Бронкса или Гарлема, тоже отработал ресурс. Доналд, не особо напрягая фантазию, сочинил образ русского медведя. Потом после обрушения «железного занавеса» в Штаты хлынет толпа боксёров и борцов из бывшего СССР, соответственно идея покажется заезженной. В восемьдесят шестом Дон Дюк был, считай, новатором.
Полный комплект атрибутики из медвежьей шкуры, бутылки водки и балалайки он не использовал, у любого идиотизма должен быть разумный предел. Чисто внешне ограничился шапкой-ушанкой с красноармейской звёздочкой с пол ладони величиной. Я ржал, напяливая это на голову, но американцам нравилось. Уже не было зоологической ненависти к Советам, звероватый русский смотрелся просто как брутальный экзотический дикарь, под стать дикарям из американских городских джунглей.
С текстом вышло… не очень. Я должен был кричать под камерами «Перестройка-Горбачёв», в ответ на картинные нападки соперника мычать и скалить зубы, но не размениваться на членораздельные спичи.
Таким меня встретил Нассау Ветеранз Мемориал Колизеум, из виденных мной — первый в США зал, не уступающий внешне московскому Олимпийскому на проспекте Мира, пора всяких второсортных зальчиков в третьесортных отелях да стадионов средней руки для меня прошла.
Мой соперник Роб Чарлз уже ждал на ринге, сбросив халат и пританцовывая. Перед матчем он кинул в публику пространный спич, пойманный микрофонами и камерами:
— Восхищайтесь! Боги войны благоволят мне. Выдающиеся боксёры прежних времен сошли с небес и поддерживают, чтобы я присоединялся к их кругу избранных! Все силы рая и ада заключили союз, чтобы я стал чемпионом мира. Какой-то глупый русский мужик в дурацкой шапке надеется мне помешать? Я просто переступлю на него и двинусь дальше, не заметив.
— Перестройка-Горбачёв, — мне не оставалось ничего, как пробубнить заученные слова, пришедшиеся абсолютно не к месту, и благодарить промоутера, что хотя бы не обязан вытереть соплю рукавом, поддерживая имидж русского дегенерата.
На ринг топал без халата, но в той же ушанке, у канатов сорвал её с головы и швырнул в публику. Кому-то достанется сувенир.
Чарлз тем временем кружил внутри ринга, отвешивая воздушные поцелуи. Это был звероподобный негр, не подходящий на роль агрессивного русского лишь тёмной кожей.
— Я убью тебя! Раздавлю как кучку собачьего дерьма! — он даже по-русски попытался сказать, заучив по слогам: — Я уб’ю т’ебя.
Во как старался…
Не воспринимая всерьёз его ужимки, мы с Марвом очень тщательно исследовали манеру боя Чарлза и пришли к выводу, что он — реально сложный для меня случай. Несмотря на демонстрацию животной ярости перед матчами, на ринге он ведёт себя очень расчетливо и взвешенно, не кидается в бездумные атаки и предпочитает действовать от обороны, а она у него действительно классная. В поединках с более низкими парнями вроде меня он сильно нагибается вперёд, руки держит высоко, локти — сомкнутыми. С дальней дистанции мне его не достать, со средней мне доступны голова и верхняя часть корпуса, прилично укрытые. Остаётся вязаться, хлопать по почкам… Можно, но не наши методы.
По обыкновению я даже не пытался закончить бой в первом раунде, зная, что и Чарлз к этому не стремится. Работая от обороны, он выстреливал мощные и стремительные серии в контратаке, но начнёт работать всерьёз только с пятого-шестого раунда, уверенный, что соперник начал выдыхаться, а сам ещё довольно свеж.
Намеренно проваливаясь в атаке и раскрываясь, я пытался найти тот момент, с которого желающий меня убить постарается долбануть встречным. Естественно, готовился уклониться от этого встречного и
