Боярышня Евдокия - Юлия Викторовна Меллер
Князь же взял на себя организацию ямской службы между городами по примеру той, что была в Золотой орде, и даже название оставил прежним. Сразу же люди стали чаще выбираться из дома, чтобы навестить своих родных, и спрос на гонцов увеличился. Они теперь регулярно скакали из города в город, доставляя кучно весточки.
И это на фоне увеличившегося количества коробейников, сбитенщиков, мелких мастеровых и их помощников, строительных артелей, прибывших из других городов. Повсюду был слышен стук топоров, пахло деревом, скрипели колеса с привезённой слюдой, досками, известью, мелом, гипсом, мхом, брусчаткой… Город преображался, но пока это происходило наспех, по необходимости.
Не успели горожане удивиться появлению огромного количества нового транспорта на своих улочках, как в небо взлетел воздушный шар с корзиной и человеком внутри неё. В колокола тогда целый день били, а священники говорили, что человек стремится к Богу. И пусть на воздушном шаре его не достичь, но творить и развиваться нужно.
Дуня много в тот день выслушала хороших проповедей о том, к чему все должны стремиться. Под их влиянием она вместе с княжичем организовала создание новостного листка.
С тех пор этот листок стал вестником княжьих дел. Благодаря ему люди узнали о создании новых приказов, о появлении в городе ночной стражи, пожарной службы, графике приёма почты гонцами, введении честных людей в счётные службы князя…
А ведь всё это новые рабочие места, новые частные дома, приказные избы и… вновь новые рабочие места.
— Боярышня Евдокия? — окликнул Дуню церковный служка, когда её бричка выезжала с казначейского двора.
Полученные у казначея мешочки с деньгами были плотно уложены в сумку-короб, где ранее лежали поделки, и сумка покоилась в ногах боярышни. Услышав, что её зовут, Дуня невольно расправила сарафан, прикрывая богатство и хмуро посмотрела на того, кто её окликнул.
— Тебя ждет владыко Феодосий. Следуй за мной, я провожу, — безапелляционно потребовал служка.
Глава 2.
— Тебя ждет владыко Феодосий. Следуй за мной, я провожу.
Дуня нахмурилась, услышав, что бывшего владыку назвали владыкой, как будто он не снимал с себя сан. Это звучало провокационно и враждебно по отношению к действующему владыке Филиппу. Она укоризненно покачала головой, но глупый посланник лишь выше задрал подбородок.
А ведь нынешний Глава московской церкви Филипп весьма благожелательно относился к своему предшественнику. Так зачем же искусственно создавать нелюбие между ними из-за провокационного титулования?
Но как бы то ни было, всё равно, как же не вовремя её позвали! Прямо хоть разорвись пополам, чтобы довезти деньги до дома — и старца Феодосия не обидеть небрежением.
А служка высокомерно посматривал на неё, противненько кривя губы, видя, что она медлит.
«Вот ведь спесивый дурак! — невольно подумалось о нём боярышне. — Или ловкий кляузник, раз пробился в услужение к старцу Феодосию?»
Дуня была ещё маленькой, когда владыку Феодосия заставили уйти с поста. Он наивно затеял пройтись метлой грамотности по церковным рядам и убрать всех тех, кто выкупил за деньги себе приход. К сожалению, Феодосий не учёл, что таких оказалось большинство и смели его, а не он их.
Об этом Дуняша узнала несколько лет назад в монастыре от бабушки Аграфены. Тогда маленькая боярышня ещё не знала, что найдёт его спустя время, чтобы изложить идею о повсеместном открытии церковных школ с лекарнями.
Он не прогнал её. Наоборот, благожелательно выслушал и велел записать, как, по её мнению, должно быть всё устроено. От него Дуня узнала, что борьба за грамотность внутри церкви продолжается, и ведёт её уже нынешний владыко, несмотря на то, что, занимая пост, он обещал избирателям жить по старине.
Он честно пытался никого не тревожить, соблюдая уговор. Но! Но мир начал меняться слишком стремительно, и стало невозможно делать вид, что ничего не происходит без умаления достоинства православия.
Поводом к действию послужило хвастливое заявление Франции о создании первой в мире типографии. Но на Руси уже вовсю работала типография в женском монастыре!
Под руководством игуменьи Анастасии печатались не только церковные книги, а собственные жизнеописания, наставления по рукоделию, поучающие детские сказания. А потом княжич начал своими силами печатать новостной листок, и Филипп точно знал, что вскоре откроются новые печатные мастерские в крупнейших монастырях Московского княжества.
Так с чего вдруг честь и хвала Франции? Только потому, что никто ничего не знает о Московском княжестве?
Филипп громко заявил иноземным монархам о достижениях Руси через посольства, приставив к ним своим людей. Князь поддержал его, как Глава государства. И стали разноситься вести по всему миру, одна другой интересней.
Выбранные Филиппом священнослужители рассказывали о мастерской Кошкина-Ноги, в которой воссоздавались древнегреческие механизмы, двигающиеся без лошадиной тяги! С гордостью поведали о поднявшемся в небо шаре, нагретом горячим воздухом! Обозначили свою позицию по отношению к желанию человека развиваться и быть ближе к Богу.
Они же рассказали о возвращенных в строй воинах, получивших искусственные руки, ноги. Через их уста доносилось до паствы, что созидающий человек угоден Богу, и если новинки помогают вернуть человека к полноценной жизни, то это добро.
Или взять те же турниры. Запретить? Пойти против княгини и народа? Вновь стать посмешищем, как при гонении на скоморохов? Филипп пошёл дальше, он придал турнирам идею развития тела и укрепления духа. За это папа римский усомнился в его здравомыслии, но Филипп лишь убедился, что всё делает правильно. Никогда ещё народ и церковь не были так едины!
Но это всё мелочи на фоне отказа церкви лезть в дела князя и того, что монастыри начали избавляться от дареных им земель. А потому что своих дел вдруг оказалось много, очень много!
И как при всём этом можно делать вид, что жизнь течёт по старине?
Но упёртых всё равно хватало, и
