Боярышня Евдокия - Юлия Викторовна Меллер
— Это всё расходы, — хмурился Степан. — На переезд у нас деньги отложены по велению княжича, а вот остальное, — управляющий замялся, но всё же поделился своими опасениями:
— Мы уже продаём амбарные книги разной толщины, но это менее выгодно, чем сбывать листы в пачках.
Боярышня понятливо покивала и даже повздыхала, чтобы показать солидарность. Это уже вошло в привычку и экономило время на ненужных спорах. Она постоянно сталкивалась с противодействием, когда настаивала на расширении ассортимента, на достойного вида упаковке тех же пачек бумаги.
Новаторства съедали доходы и требовали усилий, но в перспективе окупались с лихвой. Торговые гости смелее покупали бумагу, зная, что её упакуют так, что никакая погода не испортит покупку при перевозке. Да что говорить, они саму упаковку потом умудрялись продать, и это сильно ранило душу Степана.
Но у Евдокии Вячеславны на его душевные терзания был один ответ: в их мастерской сделать упаковку не так уж затратно, зато купцам спокойно и приятно.
Но сейчас боярышня привела другие доводы:
— Степан, ты пойми: не успеешь оглянуться, как появятся другие бумажные производства.
— Мы всё держим в секрете! — вскинулся мастер. — У нас все понимают, что заработок напрямую зависит от объёма сделанного, а делаем мы столько, сколько можем продать.
Дуня посмотрела на Степана не мигая, удивляясь, где он нахватался этой словесной канцелярщины, но без ответа его возражения оставлять было нельзя.
— Хорошо будет, если мы сохраним свои секреты и поработаем ещё год-два-три одни-одинёшеньки, но всё-таки надо уже сейчас смотреть в будущее. Пусть люди привыкают к тому, что у нас можно купить разной толщины и величины учётные книги, простые и расписные коробочки для всего на свете, лакированные бумажные сундуки для поездок.
Но Степан продолжал ворчать:
— Народ впустую глазеет в выставочной лавке на наши коробочки, надоедая продавцу вопросами о том, что можно положить в них! А уж дорожные сундуки из бумаги чуть ли не на вкус пробуют, сомневаясь, что они надежны для перевозки одежды.
— А ты отослал в Сладкий ряд наши коробочки в подарок?
— Исполнил, как велено, — встрепенулся Степан. — Разослал и напутствовал, что в них можно укладывать любого размера сладкую выпечку, пастилу, зефир, ореховые конфеты и медовые шарики, — Степан жадно сглотнул, пока перечислял появившиеся на торгу сладости. — Но купчихи что-то пока молчат…
— Ничего, подождём. Ты в рукодельный ряд так же зашли нашего продвиженца товаров, чтобы он подсказал торговцам, как аккуратно будет выглядеть их товар, если они начнут паковать его в наши коробочки.
— Так им дороже придется продавать его.
— Степушка, ну ты как маленький, — укорила его боярышня. — Есть такой товар, что цена коробочки ничего не значит.
Степан согласно покивал. Права Евдокия Вячеславна, очень даже права! И коробочки туда можно разные послать: одни попроще, другие покрасивше. Цены написать, и пусть торговый люд сам голову себе ломает, почём продавать.
Боярышня тем временем взяла у своего сопровождающегося воина сумку-короб и начала вытаскивать что-то интересное.
— Я тебе принесла творческие наборы для поделок из бумаги и бумажные игрушки. Всё это привлечет к нам новых торговых гостей.
— Лепо-то как! — воскликнул Степан, бережно перебирая поделки. — Неужто это из нашей бумаги сделано?
— Ага! Это из тонких полосок скручено и приклеено. Помнишь Митька косорукий изготовил тонковатую бумагу и совсем тонюсенькую? Ты ещё плетей ему всыпал. Вот я её раскрасила и — та-дам, — у нас новые линейки товара!
Степан с удивлением поглядывал на совсем ещё юную боярышню и думал, как ей удается всё это придумывать. Вслух же сказал:
— Дивно! Это ж райский птички и цветы!
Дуня согласно кивнула и пояснила насчет другой поделки:
— А здесь сочетание бумаги разной плотности. Сначала прорезан узор на плотной, а после поверх наклеена почти прозрачная, тонюсенькая, и если мы смотрим на свет, то кажется, что это витраж.
— Я и подумать не мог, что такое возможно!
Ноги Степана не держали, и он присел на краешек скамьи, но воин боярышни подался к нему — и управляющей подскочил, нервно оглядываясь на него.
— Здесь же потребуется свечка, — боярышня расправила бумажный залакированный цилиндр, на стенках которого были вырезаны звездочки. — Свечку надо поставить внутрь, и тогда на стену падёт красивая тень.
Дуня не стала пока вырезать фигурки животных, которые можно использовать для создания секундной иллюзии движения. Это более сложная работа и цилиндру потребуется крутящийся круг, да и сам цилиндр лучше мастерить из негорючего материала. Ей хотелось, чтобы сначала сама идея красивой тени прижилась в умах людей, а потом уже можно дальше двигаться.
— Вот ещё книжка, которая открывается, и мы видим…
— …чудеса! — выдохнул Степан.
— Да, — с улыбкой подтвердила Дуня. — Это называется объёмной книгой. И я предлагаю продавать не сами книги, а бумажные заготовки с нашими пометками. Пусть люди сами скручивают бумагу и клеят по заданному нами рисунку или вырезают витражи, или сами мастерят объёмные книги по размеченным линиям.
Дуня подскочила и воодушевленно объявила:
— Мы любого желающего научим творить маленькие чудеса! Поверь мне, от этого всем будет много пользы. И дело тут не в деньгах… — боярышня сама себя оборвала, так как чуть не пустилась в разглагольствования о развитии фантазии и воображения.
— Это необычно… я не знаю, — засомневался Степан.
— Пусть сначала наши продажи будут невелики, но они будут! Кто-то обязательно увлечётся новыми видами рукоделия и станет ждать наших новинок в этом направлении, — пообещала ему Дуня и не удержалась, сказала: — Это отдых для души.
— Думаю, что бояре купят такое своим деткам, — неуверенно подтвердил мастер, а боярышня укоризненно покачала головой, расстроившись, что мастер топчется и не видит перспектив ни в одном из указанных ею направлениях. А она
