Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
— То есть вы предлагаете отступить? — продолжил я. — Отдать все, за что мы проливали кровь, и просто готовиться, чтобы сделать это еще раз? Поверьте, как бы убедительно ни звучали ваши слова, те же проливы без боя нам никто не отдаст. За некоторые вещи можно только бороться!
— Я успел поговорить с вашими офицерами и понимал, что вы не согласитесь. Надеялся, что вы сможете посмотреть не на год, даже не на десятки, а на сотни лет вперед. На то, что в итоге дало бы империи больше, но…
Горчаков еще говорил, но его слова больше не действовали. Они могли бы задеть кого-то другого, вот только будущий канцлер не учел, что я на самом деле видел будущее. Видел, как дипломатия без зубов может потерять даже то, что добыто силой орудий.
— … итак, ваш выбор, — Горчаков поморщился, словно почувствовав изменения внутри меня. — Отступить и дать мне закончить войну на разумных условиях. Или же пойти вперед — победите врага, докажите, что сила на вашей стороне, и принудьте его к тому миру, что кажется правильным вам самому. Это выбор, который государь дал вам как признание ваших успехов.
Он ждал моего ответа. Выбор без выбора. Потому что сдаться — это признать бессмысленность подвига всех тех, кто умер тут, так далеко от дома!.. И ведь этот погрязший в венских интригах человек так и не понял наших врагов — почувствовав кровь и слабость, они не отступят, наоборот, обретут второе дыхание и продолжат погоню. И ради чего тогда умерла Юлия? Чтобы в лучшем случае России разрешили поставить одну крепость в проливах или чтобы вообще дотянуть до нового парижского позора?
А второй вариант — пойти вперед? Отказаться от тактики, когда мы перемалываем армию врага с минимальными потерями, и просто за день погубить все, что у нас есть. Да, мы не сгинем просто так, врагу придется умыться кровью! Возможно, этот ужас даже станет неплохим аргументом на будущих переговорах и позволит тому же Горчакову выбить для России лучшие условия. Даже без продолжения войны, но…
Оба эти варианта не имели никакого смысла!
— Я выбираю третий вариант.
— Его нет.
— У меня есть приказ светлейшего князя, и я должен его выполнить, — я напомнил о своем статусе.
— Князь отстранен от должности.
— Тем не менее, он успел отдать приказ. Или все же прямо прикажете сдаться?
— Будете упорствовать? Тогда мне придется вас арестовать и отвезти в Санкт-Петербург.
— Думаете, сможете?.. — я начал и резко замолчал.
Передо мной стоял красный, вышедший из себя Горчаков, а я думал о том, а так ли я нужен на передовой именно сейчас. Доделка «Парижа», новые снаряды, планомерная работа по уже утвержденной стратегии — с этим справятся и без меня. Нужно просто не мешать, чтобы хватило времени… И я могу его выиграть! Если повезет, то в процессе доведу до ума пару новинок, а то и помогу будущему канцлеру понять, в чем разница между болтовней в Вене и тем, что на самом деле творится на земле.
Решено!
— Вы хотите поднять бунт? — Горчаков не выдержал.
— Я сдаюсь, — я неспешно вышел из палатки, чтобы вдохнуть полную грудь влажного морского воздуха. — Как вы сказали, можете меня арестовать и отвезти в Санкт-Петербург.
А там еще посмотрим, чья возьмет!
[1] Это еще что… Броненосцы дойдут до брони и в 1,8 метра. Это, конечно, если со всеми слоями (подложки, контробрешетка итд), а если же брать чистую сталь, то максимум — 0,41 м (Ямато).
Глава 2
Сижу над ползущими внизу облаками и не забываю посасывать кусок вяленого мяса. Как леденец, только вкуснее, даже иногда забываешь, что наши ребята остались там, на передовой, а мне пришлось отправиться в столицу. Еще одна причина жевать мясо — это то, как недовольно морщится Горчаков. Привык, что в Вене все картинно следуют правилам приличия, а тут я…
— Может, не стоило забирать с передовой «Адмирала Лазарева»? Хватило бы и «Севастополя». Или даже на «Ласточке» могли бы долететь. С пересадками, но я бы потерпел, — Александр Михайлович долго думал, как бы меня уколоть, и вот нашел способ.
— Нет сейчас задач на фронте для «Китов», — я покачал головой. — По крайней мере, тех, с которыми не смогли бы справиться «Чибисы» или «Севастополь». А вот чтобы привезти в Санкт-Петербург все необходимые грузы, а потом дотащить не меньше обратно — лучше «Адмирала» не найти.
— Мы разве не напрямую в столицу летим? — Горчаков нахмурился, а я подумал, что как-то не складываются у меня отношения с этим родом. Сначала Петр Дмитриевич, потом его брат, сместивший Меншикова, теперь вот будущий канцлер.
— Надо будет остановиться в Севастополе… На профилактику «Кита» перед большим перелетом, потом закинем по пути пару грузов в Стальный, и дальше можно уже без остановок.
— Нельзя заставлять государя ждать! Или вы, Григорий Дмитриевич, забыли, что не просто путешествуете, а арестованы за нарушение приказа?
— Просто арестован, — напомнил я. — Приказ, который я отказался исполнить, все же не был отдан. Ну и остановки — это необходимость. Разве на лошадях вы ездите двадцать четыре часа в сутки или все же делаете перерывы по пути? Ночевка, смена упряжек…
— Делаю, — Горчаков буравил меня взглядом. — Вот только что-то мне подсказывает, что «Адмирал Лазарев» в отличие от лошадей смог бы справиться и так.
— Похвальная вера в современную технику. Вам бы еще найти специалиста по ней, который смог бы подтвердить ваши слова. А пока его нет, придется довериться мне.
— Хорошо. Допустим, Севастополь я понимаю. Но к чему тратить время в Стальном? Вернее, и это я понимаю, вы хотите заглянуть на свои шахты и заводы, вот только зачем это мне?
— Вам это нужно, чтобы бункеровать там «Адмирала» углем. Севастополь, как бы там ни было, все еще под угрозой осады, и я не буду забирать из него ценный ресурс больше, чем это необходимо.
— Вы упрямы.
— Так ради дела!
— Но что за дело? За что вы сражаетесь, Григорий Дмитриевич?
— Вы так и не поняли? Что ж, скажу еще раз:
