Пионер. Назад в СССР - Павел Ларин
— Но ведь все обошлось. — Елена Сергеевна, пожала плечами. — Мы организовали родительское собрание без детей. Дети, между прочим, искренне радовались, что причастны к судьбе родной страны, ведь дома у них каких только «закромов» Родины нет. Но это из лучших побуждений. Вы родителям зачитали вслух отрывки из сочинений. Да, родители бледнели и краснели, как будто их поймало за руку ОБХСС. Но ведь оно и понятно. В любом случае, ситуация разрешилась благополучно.
— Да, только потом эти наивные дети рассказывали все с той же детской непосредственностью, как Вы это называете, что после сочинения и внепланового собрания, в доме образовался дефицит гвоздей, которых было «завались», и не стало конфет, которых раньше имелось столько, что их никто не ел. А теперь представьте, что будет, когда в сентябре нам придет время писать сочинение на тему:«Как я провел лето». Первое, о чем расскажут наши чудесные ученики — это случай с Ванечкиным. Так что не надо, Елена Сергеевна, нам таких волнений. Приедем в лагерь, его первым делом в медицинский блок. Путь посмотрит врач. На всякий случай.
Бегемот старалась говорить тихо и ее слова, конечно, в первую очередь предназначались вожатой. Большинство детей на эту беседу даже внимания не обратили. Судя по обрывочным фразам, которые доносились с соседних мест, мы скоро прибудем в лагерь. Поэтому подростки заметно оживились и переговаривались между собой. А я наоборот, вслушивался в то, что говорила Бегемот, очень внимательно. Потому что медицинский блок — это тоже риск. Не знаю, на каком уровне у них медицина. Вдруг, смогут определить чрезмерно активную мозговую деятельность в момент нашей борьбы с пацаном. Это спровоцирует вопросы. А вопросы мне сейчас ни к чему. Мне нужен покой и уединение, чтоб понять свои дальнейшие действия и свалить отсюда по-тихому.
Глава 2
Наконец, бесконечная дорога закончилась. Я уже не верил в то, что это когда-нибудь произойдёт. В организме появилось странное ощущение. Меня мутило и укачивало. Отвратительное состояние. Непривычное. Прежде такого не бывало. Правда, прежде не приходилось путешествовать столь невыносимым способом.
Поэтому, когда мы въехали на территорию, огороженную высоким забором, я с облегчением подумал, неужели мучения завершились. Единственное, немного напрягал забор. Дело — труба, похоже, если детей держат за оградой. Интересно, где опасность? Внутри или снаружи? К тому же, по итогу путешествия, вокруг был лес, достаточно густой, и никаких признаков цивилизации. По крайней мере, я ничего подобного не заметил. То есть, еще и отдельно от остальных людей. Что ж это за место такое?
Теоретически, чисто исходя из названия, оно связано с Еленой Сергеевной. Потому что я точно знаю, она — пионервожатая. Это слово пришло с остальной информацией от пацана. Елена Сергеевна мне нравится. И Пете нравилась. То есть, Пионерский лагерь тоже должен, по идее, понравится. Тем более, пацан хотел попасть сюда безумно. Потом я снова вспомнил сумбур в голове мальчишки. Там черт знает что творилось. И, говоря откровенно, надеяться на его эмоции точно не стоит. Если Пете кровь из носа был нужен Пионерский лагерь, это совсем не означает, что мне он тоже сгодится. Тем более моя цель сильно отличается от его. Петя хотел…Ой, да черт его знает, что он хотел. Просто истерил, как девчонка, и все. А мне нужно время, чтоб разобраться со своей ситуацией, в которой я оказался по роковому стечению обстоятельств. Или по своей же ошибке. Дурацкое заклинание. Нужно найти способ, пробудить себя самого и быстро сменить дислокацию. Не верю, что стал обычным человеком навсегда. Просто отказываюсь верить. Скорее всего, дело в сосуде.
Я на всякий случай даже пытался запомнить дорогу. Вдруг придётся выбираться с территории этого лагеря самостоятельно. Но, пока мы ехали, смотреть в окно мешала голова соседа. Он плечом прислонился к стеночке и дремал, периодически похрапывая во сне. Его башка медленно съезжала вниз, пацан вздрагивал от этого, открывал глаза, обводил всех осоловелым взглядом, а потом снова засыпал.
Наконец, автобус несколько раз фыркнул, чихнул и замер. Вполне возможно, насовсем. Для меня оставалось загадкой, как можно пользоваться этим транспортом без угрозы для собственного здоровья. И как он не развалился по дороге, пока мы добирались до лагеря.
— Приехали… — Сообщила довольная Нина Васильевна. Она даже лицом посветлела, настолько ей было радостно. А счастливое лицо Бегемота пугало еще сильнее, чем высокий забор. — Берем вещи, выгружаемся. Без суеты. По очереди. Организовано. Организовано, говорю! Строганов, перестань скакать! Ты что, орангутанг? Ты — человек. А человек, Строганов, звучит гордо. Глядя на тебя, появляются совсем другие эмоции. И это точно не гордость.
Не знаю, как в их понимании выглядит «по очереди», потому что все подростки, которые были в автобусе, подорвавшись с мест, одновременно двинулись в сторону выхода, прихватив свои сумки. Естественно, на выходе образовался затор. Дети весело переговаривались, толкали друг друга и хохотали. Их все происходящее ужасно радовало, как и Бегемота. Некоторые принялись перекидывать достаточно объёмные баулы вперед, через головы друг друга. Те, кому прилетало в спину чужими вещами, громко возмущались, брали сумку и швыряли обратно. В общем, если что и было организованного в этом процессе, так это бестолковая суета, которая только набирала свои обороты.
Один я, как дурак, пробирался к выходу с чемоданом. Старый, облезлый, с металлическими уголками и жестким каркасом, он постоянно разворачивался поперек прохода. Из-за этого приходилось останавливаться через каждые два шага, чтоб снова повернуть его в нужную сторону.
— Ванечкин…Мы еще не прибыли на место, а от тебя уже куча проблем. Один ты со всех сторон. Куда не гляну, везде Ванечкин. В школе бесишь, а теперь еще и тут. Зачем ты вообще поехал в лагерь? Никогда же не ездил. — Селедка, которая шла сзади, нервничала и злилась.
Вообще не понимаю, за что. Боялась, не успеет выйти? Вряд ли сейчас автобус резко стартанет в обратную сторону. Я сомневаюсь, что он, в принципе, способен что-то делать резко. Спасибо, что хоть в одну сторону добрались.
Да и потом, не для того нас сюда несколько часов везли, чтоб так быстро отпустить на свободу. И еще я не мог понять, почему открыта только одна дверь? Передняя. В чем прикол выпускать пассажиров через нее.
Сообразил, когда оказался на ступеньке.
Бегемот стояла рядом с выходом из нашего транспорта и пересчитывала всех по головам. В полном смысле этого слова. Брала каждого, кто появлялся в дверях, за голову, будто планирует ее оторвать, а потом громко говорила фамилию. Рядом с Ниной Васильевной замерла незнакомая девушка, которая сверяла детей по спискам. Чуть в стороне я заметил Елену Сергеевну. Она потянулась и пару раз сделала руками круговые движения. Так понимаю, разминала мышцы, которые затекли в дороге. На секунду завис, наблюдая за блондинкой. Интересная особа. Не сказать, чтоб очень красивая, а все равно почему-то мой взгляд притягивает. Что-то есть в ней, несомненно…
— Да что ж такое…– Тут же раздался за спиной недовольный голос Селедки. — То со своим чемоданом на весь автобус раскорячился, теперь вообще застыл монументом. Иди уже, Ванечкин. Иди…Зачем ты вообще с нами поехал? Маша, не отставай. Нам обязательно нужно попасть в один отряд. Да топай ты уже!
Не понятно, кому предназначалась последняя фраза, Фокиной или мне. Скорее всего, Селедка имела в виду меня. Потому что для большего эффекта она стукнула кулачком между моих лопаток. А вот это зря. Я ведь мог по инерции среагировать совсем не так, как Петя. Потому что Петя, судя по слабеньким мышцам и немного рыхлому телу, мало знаком с физическими нагрузками. В отличие от меня. Я всегда
