Антон Первушин - «Небо должно быть нашим!»
Поскольку за мной закрепилась репутация «лунатика», то все, от рядового срочной службы до комполка, стали обращаться ко мне за разъяснениями. Что за сателлит такой? И в чем его военная функция? Пришлось поднапрячься и заказать литературу. Изучил тему в подробностях и доложил: так, мол, и так, ничего военного в американском сателлите нет. Глупый десятикилограммовый шарик. Называется «Орбитер». Все оборудование: ртутная батарея и радиопередатчик. Летает по низкой орбите и передает простой сигнал: «пип-пип-пип».
– Получается, что наши журналисты преувеличивают? – спросил меня замполит.
– А вот и нет, – ответил я.
И объяснил, что сателлит – это, так сказать, первая ласточка. И не такая бессмысленная, как может кому-то показаться. По траектории движения сателлита можно сделать выводы о характеристиках околоземного пространства и о гравитационном поле Земли. Со временем американцы научатся запускать более массивные сателлиты. И в них, помимо батареи и радиопередатчика, можно будет размещать фотокамеры и снимать земную поверхность, выявляя советские военные базы. А еще через некоторое время в сателлит можно будет поместить ядерную боеголовку, чтобы свести ее с орбиты в нужное время, нацелив на один из наших городов. Сбить такую космическую боеголовку невозможно, и эта гроза будет постоянно висеть у нас над головой.
– Неужели у нас ничего подобного нет? – спрашивали сослуживцы.
Тут, помнится, я пришел в замешательство. Что мне было ответить? Я знал, что у нас ведутся разработки по ракетной тематике. В космическое пространство, но без выхода на орбиту запускали уже и собак, и других подопытных животных. Обещали, что и сателлит скоро запустим, и космическую обсерваторию. А там – и на Луну полетим. Десятки книг выходило. Тот же Ляпунов неоднократно писал. Но конкретики в те времена публиковалось очень мало. Кто сателлит делает? Где? Откуда он в космос полетит? И на какой ракете? Только смутные слухи ходили. Событие, дескать, готовится, но до получения первых результатов оно засекречено. Что тут скажешь?.. Отбрехался, конечно. Сказал, что по имеющимся у меня сведениям наш ответ заокеанскому агрессору будет неожиданным и превосходящим. И ведь, что интересно, не ошибся. Так оно в конце концов и получилось…
37 сутки полета
…Был двадцатиминутный сеанс связи с Землей. Сначала передавали данные по навигации и СЖО, потом обменивались приветствиями. Говорил с семьей, с Валей. У них все нормально. Я и не сомневался.
С каждым месяцем сеансы будут все реже и реже. Мы экономим энергию. И так тащимся на самом пределе. Любой перерасход обойдется нам очень дорого. Но мы это знаем, а значит, вполне потянем на того верблюда, который пролез в угольное ушко.
Потом снова отдыхали и вспоминали первый сателлит. Разговор плавно перешел на запуск нашего «Спутника-1», который состоялся только через год после американского триумфа – в день Сорокалетия Великого Октября, 7 ноября 1957 года. Это был ответ, которого ждали. И это был поразительный ответ.
«Спуник-1» ничем не напоминал глупый шарик «Орбитер». Нет, это был настоящий орбитальный самолет – крылатый красавец массой в полторы тонны, напичканный хитроумными приборами с радиоуправлением. На его борту находился «биологический груз»: собака Лайка, две черепахи и десяток мышей. Система жизнеобеспечения проработала пять полных суток, и все это время животные чувствовали себя нормально. Еще через неделю «Спутник-1» вошел в атмосферу и сгорел.
Даже бегло ознакомившись с характеристиками советского сателлита, можно было сделать вывод, что это еще не полноценный космический корабль, а прототип. В объекте такой массы невозможно разместить человека с соответствующей СЖО. Да и система спуска с орбиты в компоновке «Спутника-1» не предусматривалась. С другой стороны, наличие крыльев, вытянутого обтекаемого фюзеляжа с теплозащитой говорило о том, что на орбиту выведен если и не серийный образец, то прототип космического корабля, а значит, очень скоро будут новые запуски, и в космос отправится человек. Советский человек.
Так я ситуацию своим сослуживцам и обрисовал. Мое выступлении произвело фурор в гарнизоне. Оно и понятно. Раньше они меня называли «лунатиком» в шутку. Никто не верил, конечно, что я смогу слетать на Луну или на Марс. У всякого есть хобби, но редко когда хобби превращается в профессию. А тут вдруг получается, что я могу и на самом деле полететь. И не только я.
Астронавтика и все, что с ней связано, сразу вошла в моду. Газеты доставлялись в гарнизон с опозданием, но шли нарасхват. Спецвыпуск «Правды», почти целиком занятый описанием «Спутника-1», затрепали и зачитали до дыр. У гарнизонного «лунатика» появился ревнивый соперник – инженер полка объявил о том, что выступит с популярной лекцией о достижениях наших ученых, которые проложили дорогу в космос. На лекцию пришли почти все офицеры, многие с женами и детьми. Я наблюдал, как загорались глаза подростков, когда инженер говорил, что в скором времени люди полетят к ближайшим планетам. Пацанов больше не интересовали самолеты и летчики, они их видели каждый день. Теперь сердца молодежи были отданы новой любви – космическим кораблям. Наши «МиГи» на этом фоне выглядели бледно. Меня, конечно, подначивали, и я высказался, когда лекция закончилась. Врубил инженеру по полной программе. Сказал, что запуск сателлита и полет к другим планетам – это разные вещи. Для того, чтобы слетать хотя бы к Луне, нужно строить большую орбитальную станцию как промежуточную базу. На этой уйдут десятки лет, а американцы спать в это время не будут. И они могут помешать нам выполнить задуманное. Однако, чтобы не разочаровывать пацанов, которых только что зажгла новая ослепительная идея, я сказал, что если «Спутник-1» полетел, значит, правительство не жалеет средств на астронавтику, тысячи или даже десятки тысяч специалистов трудятся сейчас по всей стране, чтобы решить эту грандиозную задачу: будут у нас и новые сателлиты, и орбитальная станция, и межпланетные корабли. Полетим ли мы в космос, неизвестно, а вот сегодняшних пацанов ждет великое будущее.
Были, конечно, и сомневающиеся. Как-то за чаркой один из сослуживцев (уж не помню кто) сказал, что ерунда все это: спутники, сателлиты, орбитальные станции. Что они дают народу? Жили без спутников и ничего. Надо, мол, оборону укреплять, а запуски сателлитов – сплошное баловство, деньги на ветер. Глупость, конечно. Я этому сомневающемуся просто сказал: мы живем в развитой социалистической стране, пользуемся электричеством, медициной, радио слушаем, ездим на автомобилях и поездах, летаем на самолетах – и только потому, что не считаем развитие глупостью. Такой как ты в каменном веке тоже, небось, думал, зачем мне огонь, без огня жили и еще сто лет проживем. Так вот, вымер он – тот, который от огня отказался. А наши предки выжили и теперь готовы дальше двинуться, к звездам. А такие как ты вымрут!..
Рассказал эту историю Алексею. Он, разумеется, со мной солидарен. Ему тоже приходилось сомневающихся переубеждать. До первого полета на Луну много их было. А потом все стало ясно, и разговорчики эти прекратились.
– Что и говорить, – сказал Алексей, – американский сателлит изменил историю.
– Это в каком смысле? – удивился я.
– В прямом. Ты же помнишь, Сергей Павлович рассказывал. Если бы не «Орбитер», он бы до конца пятидесятых межконтинентальные ракеты клепал. А этот их запуск так весь мир всколыхнул, что нашим кремлевским руководителям стало ясно: космос поважнее на этом этапе будет. Какой толк делать ракеты, если весь мир за Америку. Ведь американцы в космос летают, а мы нет. Против целого мира не устоишь. Брожения даже у нас начались. Веру в будущее люди утрачивать стали. А это опаснее всего. Так что Политбюро правильно поступило, когда бросило все авиационные и ракетные бюро на разработку спутника и доводку ракеты. А потом темп только нарастал. Остановиться в таком деле трудно, – Алексей смеется с довольной миной. – Спасибо «Орбитеру»! Благодаря ему, мы сейчас и летим с тобою на Марс…
ФРАГМЕНТ ТРЕТИЙ
52 сутки полета
…Марс еще не виден. На корабле нет иллюминаторов. Поэтому Марс можно будет наблюдать через перископы системы навигации и кабину ракетоплана. Но до первой коррекции девять дней, а потому корабль ориентирован так, что в перископы видны только звезды. А в ракетоплан до ареоцентрической орбиты нам ходу нет, он законсервирован. Так что мы не знаем, как выглядит Марс после трети пройденного пути. Астрономы утверждают, что ничего особенного. С такого расстояния Марс должен выглядеть красной горошиной без четко очерченных элементов поверхности. Как в средний телескоп в момент Великого противостояния. Открытий мы никаких сделать не сможем. Разве что разглядим знаменитые каналы…
Алексей читает через плечо. Да, я вижу, что ты читаешь…
