Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки
– А… секунду, – попросил сенатор, сморщил лоб и выдал: – "Мы противостоим по всему миру монолитному и беспощадному тайному заговору, где полагаются, прежде всего, на скрытые средства для расширения своей сферы влияния – на инфильтрацию вместо вторжения, на низвержение вместо выборов, на запугивание вместо свободного выбора, на террористов ночи вместо армии дня. Это система, которая задействовала громадное число людей и очень большие материальные ресурсы в строительстве тесно связанной, высоко эффективной машины, которая осуществляет военные, дипломатические, разведывательные, экономические, научные и политические операции". По-моему – сущая ерунда, сказанная под влиянием провала кубинской операции и отставания в космической гонке от русских.
– Даже если Кеннеди был прав, все равно это трудно себе представить, – генерал не собирался сдаваться. – Просто невозможно. Это очень большая и бестолковая работа – добиться тайного влияния при отнюдь не гарантированном исходе. Нужны огромные толпы адептов, чтобы убедить…
– Да почему? – перебил его ковбой. – Разве вам, чтобы управлять дивизией, нужна еще одна дивизия? Нет. Достаточно одного квалифицированного полковника, который будет понимать принципы функционирования вашей дивизии, станет работать только со значимой информацией и переложит обработку незначимой на плечи подчиненных. Разве редка ситуация, когда на главном посту сидит слабый человек, а за его плечом маячит кто-то сильный и умный? Вспомните большевистских комиссаров, постоянно контролирующих их военных? Что мешает заговорщикам поставить на это место своего человека? Другое дело, что таких современных Советов Десяти должно быть гораздо больше одного: свой наверняка есть у коммунистов, свой у арабов, свой у китайцев, свой у нас или европейцев. Кто-то более влиятелен и к нему прислушиваются, кто-то менее и вынужден подчиняться. Сейчас, мне кажется, как раз настал такой момент, когда два совета – американский и европейский, сговорившись, набрали такую силу, что имеют возможность управлять другими. Это ничего особенно не значит и лет через двадцать все легко может измениться. У всех бывают времена побед и у всех случаются поражения. Нельзя всегда быть успешным. Природа этого не потерпит.
– Господа, – сенатор Тим привлек общее внимание негромким похлопыванием в ладоши. – Послушайте меня. Мне кажется, мы все правы и говорим об одном и том же. Смысл разногласий сводится только лишь к оценке масштабности проекта. Мы с Хэлом считаем, что заговор, раскинувшийся на весь мир, или хотя бы имеющий целью контроль всего мира – невозможен чисто технически. Из-за необходимости вовлечения в процесс управления огромных масс людей. А у масс есть свои недостатки – они не станут долго работать просто за идею. Просто потому, что для существования масштабного заговора требуются постоянные победы, ведь глупо служить тем, кто часто ошибается? Люди не станут с работать с такими руководителями.
– Почему вы так думаете? – Остин, кажется, представлял собою тот типаж людей, которым спор нужен ради спора.
– Это просто, – я не сдержался. – Сенатор имеет в виду необходимость для любого человека работать ради конкретной цели. И если цель раз за разом ускользает, то не многие останутся за нею гоняться. Разве что идеалисты…
– Благодарю вас, Зак, – сказал сенатор. – И это тоже. И это значит, что руководство тайных орденов не имеет права на ошибку. Но мы все знаем, как много в мире зависит от исполнителей на местах. Самый гениальный план может разбиться о тупоголовость какой-нибудь посредственности, вознесенной наверх деньгами, древним родом или еще как. Говорят, что когда с этой стороны Атлантики решалась судьба Британской империи, лорд Сэндвич вместо того, чтобы заниматься делом, рыбачил в заливе Птомака в обществе тамошних проституток и нескольких бутылок вина. Вот так просто: кто-то строил планы, кто-то подставлял грудь под пули американских сквоттеров, а командующий операцией удил форель. Как бы это сказать…
– Я понял, – генерал хоть и ковырялся в своем стейке, но за разговором следил. – Вы говорите о необходимости четкого предвидения будущего, чтобы не совершить неоправданных ошибок. А этого в принципе быть не может – будущее непредсказуемо. Как говорят в нашей среде: "любой план летит к черту, едва сталкивается с противником".
– Спасибо, Хэл, – вежливый сенатор поблагодарил и генерала. – Примерно это я и хотел сказать.
– А теперь вернемся к масштабам, – Остин, кажется, и не собирался сдаваться. – Масштаб – это просто вопрос времени. Мы все прекрасно осведомлены, что нашими кузенами в Британии вот уже пятьсот лет правит не королева, не Парламент, не Кабинет, которые по сути не более, чем исполнители решений Тайного Совета королевы – господ, которых не выбирает народ, легитимность которого обеспечивается не Конституцией, а желанием монарха. И, тем не менее, этот Тайный Совет готовит, издает и контролирует выполнение государственных актов, часто ведает назначениями государственных чиновников, является высшей судебной инстанцией для всей Британской империи и многое-многое еще чего – то, что скрыто от обывателя. Господи Иисусе, я скажу больше – практически вся Европа погрязла в сетях разных Тайных Советов! И Канада! И Япония в недавнем прошлом. Только благодаря нам она смогла нормально демократизироваться. Россия – так та прямо так и называется: страна Советов. И хоть там они вполне официальны, они не подотчетны своим гражданам, что делает их абсолютно непрозрачными.
Остин остановился промочить пересохшее горло и его неожиданно поддержал сенатор:
– Единственная страна, избежавшая происков закулисных воротил – наша благословенная Америка, отвоевавшая это право в нескольких войнах за независимость. Америка, где все на виду, где журналисты повсюду суют свои длинные носы и общественность контролирует каждый чих в Конгрессе, Сенате и Белом доме. Америка в этом отношении куда прозрачнее любой другой страны. Здесь возникнуть какому-то заговору гораздо труднее, чем где-то еще. Тем более, заговора, ставящего своей целью контроль над миром. И это только справедливо, что нынешняя Америка стала тем, чем стала. Думаю, и Советы не станут рукоплескать таким заговорщикам. А, следовательно, шансов сделать что-то реальное у них не так уж много. Не так ли, Зак?
Мне показалось, что сенатор желает перевести разговор в привычное для себя русло восхваления "американской мечты", где он смог бы легко контролировать любые мнения, но мне не хотелось сворачивать с прежнего русла. Да и забавно было наблюдать за тем, как бывалые заговорщики убеждают друг друга в том, что их не существует.
– Меня радует, сенатор, ваш патриотизм. Так любить свою страну могут немногие. – Сенатор насмешливо смотрел на меня, не ожидая такой простой лести. – Ваши избиратели должны быть довольны. Но… Англия – особенная страна, сенатор. Нельзя отрицать, что именно она стала колыбелью современной демократии. В Англии, не в Америке, появился тот феномен, который принято называть "общественным мнением". Что плохого в том, что англичане предпочитают не отказываться от некоторых милых, сотню лет назад устаревших обычаев? Островитяне имеют право жить так, как им удобно. Оставим им этот забавный грешок. Если при этом они не станут поучать всех вокруг. А насчет прозрачности… Мы с Хэлом рассуждали именно о тайных заговорщиках. Которые не сидят в Конгрессе или Белом доме на публичных должностях, но о которых никто из журналистов и прочих активистов не знает. Догадывается – да, возможно, но не знает. О тех людях, которые в силу занимаемого в обществе положения и обладанию определенными ресурсами, могут по своему желанию направлять политику любой страны, не занимая при этом высоких административных постов. Для которых прозрачность – только лишь инструмент наведения тумана. Я вам так скажу – прозрачным становится только то, что может помочь одним заговорщикам свалить других. Уотергейт стоил Никсону места в Белом Доме, а недавняя история с полковником Нортом стоила президентского кресла мистеру Бушу.
"Иран-контрас" дорого обошлась республиканцам, а Серый постарался раздуть скандал гораздо шире, чем мог себе позволить избирательный штаб Джорджа Буша. Кандидату в Президенты от республиканской партии припомнили все: и недолгое нахождение на посту главы ЦРУ – как раз во время основных событий скандала, и откровенные провалы в борьбе с наркотиками, за которую он был ответственным перед страной и Президентом. Вспомнили даже темное прошлое его отца – Прескотта Буша, деятельно сотрудничавшего с Третьим Рейхом.
Ковбой громко засмеялся.
– Получили, сенатор?
– Я еще не закончил. Подскажите мне, чем закончилось дело BCCI, которое расследует мистер Керри? Ничем. Разве мог этот пакистанский банк создать сеть филиалов по всему миру без помощи определенных лиц? Я слышал, за спиной господина Абеди стоит саудовский принц, удивительным образом совмещающий банковскую деятельность с руководством разведкой. За какие-то пятнадцать лет этот банк расползся по полусотне стран. Если мне не изменяет память, то в прошлом году он был уже на седьмом месте в мире среди частных банков по размеру активов. И едва ли не открыто торгует наркотиками. Отмывание денег наркобаронов, финансирование Саддама, Норьеги, Доу, поддержка ближневосточных террористических организаций. Да тот же "Ирангейт" без него не обошелся. И все это происходило при прямом попустительстве Банка Англии, при снисходительном отношении американских властей и спецслужб. Меня не удивит, если однажды этот банк просто исчезнет, прихватив деньги вкладчиков.
