Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук
— Да пошел ты… мудила… — тихо, но очень четко сказал Ванька. — Отцом он мне был… Ага. Сейчас заплачу от трогательности момента. Ты меня продал за три гроша.
В этот момент с противоположного конца склада, из темноты, раздался громкий, металлический лязг. Будто кто-то шел и тащил за собой трубу.
Финн резко обернулся, насторожившись, как старый волк. Затем кивнул парням, отправляя их на проверку.
— Ну да, дядя Коля… Тихо высказался я себе под нос. — Умеешь ты произвести впечатление, понторез чертов…
Ровно три минуты ушло на то, чтоб товарищи Финна исчезли в полумраке, а потом раздался звук удара, вскрик и громкий хрип.
— Кто здесь? — Ванькин наставник выхватил пистолет и приготовился стрелять.
Я воспользовался моментом. Финн развернулся ко мне спиной, значит можно было приступать к активным действиям.
Резко распахнул ворота и шагнул внутрь, держа «Вальтер» наготове.
— Так понимаю, это мероприятие только для приглашённых? — произнес я, мой голос гулко разнёсся под сводами склада.
Финн мгновенно среагировал. Он не стал оборачиваться, а сразу резко рванулся в сторону, за гору угольных мешков, используя их как укрытие. Из темноты прозвучал выстрел. Пуля ударила в кирпичную стену позади меня, осыпав мою голову мелкими осколками.
— В укрытие! — крикнул я Ваньке, но тот и так уже пытался отползти.
Из тени, прямо из-за спины Финна, материализовался Клячин. Он двигался бесшумно, словно чертов ниндзя. Я видел, как его рука с зажатым в ней ножом, мелькнула в свете лампы.
Финн, почувствовав опасность, попытался уклониться, но было поздно. Клячин оказался смертельно эффективен. Да уж… Его бы таланты да в правильных целях…
Дядя Коля не делал лишних движений, не демонстрировал ярости или ненависти, не говорил лишних, никчёмных фраз. Это был холодный, отточенный профессионализм. Короткий, меткий удар под ребра, и Финн громко ахнул. Его глаза расширились от удивления и боли. Он попытался выстрелить в Клячина, но пальцы разжались, а пистолет с грохотом упал на бетонный пол.
Клячин, не извлекая лезвия, поддержал падающее тело и плавно опустил его на землю. Он смотрел на умирающего Финна без тени эмоций.
— Работа есть работа, — тихо произнес чекист, будто отвечая на невысказанный упрек. — Ничего личного, паря.
Финн судорожно вздохнул, на его губах показалась алая пена. Он хотел что-то сказать, но смог лишь прошептать:
— Чтоб ты сдох…
Потом его тело обмякло.
Я бросился к Подкидышу.
— Ванька! Ты цел?
— Жив… пока что, — он попытался улыбнуться, но вместо этого скривился от боли. — А ты… Чего это… с ним?
Подкидыш с недоверием посмотрел на Клячина, который вытирал лезвие о пиджак Финна.
— Долгая история, — сухо ответил я, развязывая веревки на запястьях друга. — Можешь идти?
— Дай руку… помоги подняться. — Тихо попросил Подкидыш.
Когда Ванька, опираясь на меня, встал на ноги, он первым делом посмотрел на тело Финна. В его глазах не было ни злорадства, ни торжества. Лишь пустота и усталость.
— Я ему верил, Леха, — тихо сказал он. — Как отцу. Потому и попался.
— Знаю, — я похлопал его по плечу. — Знаю. Но сейчас не время горевать т мучаться виной. Надо убираться отсюда.
— Верить, товарищи разведчики, нельзя никому. — Вмешался в наш разговор Клячин. Он как раз быстро и методично обыскивал тело Финна. Извлек бумажник, несколько ключей, какие-то записки и сунул все это себе в карман. — Вы не дети малые, чтоб еще не разочароваться в таких светлых понятиях как дружба, привязанность, доброта. И если не пересмотрите свое отношение к этому, то очень скоро сдохнете. Где-нибудь в мрачной комнате, в компании сотрудников гестапо. Ну что за свинство…Ничего ценного.
Дядя Коля, наконец, оставил Финна в покое, выпрямился и посмотрел на нас с Подкидышем.
— Профессионал ваш Финн. Чистая работа. При себе нет ничего, что могло бы навести на мысли о его настоящей службе. Теперь твоя очередь, Алексей. Драгоценности где?
Я посмотрел на Ваньку.
— Шкатулка. Ты ее спрятал?
Подкидыш кивнул, затем, с трудом двигая распухшей челюстью, ответил:
— На вокзале… в камере хранения. Только определил туда, пару дней назад. Как раз перед тем, как… — Подкидыш кивнул в сторону мертвого Финна. — Подумал, будет лучше, если шкатулку прятать каждые три дня в разные места. Квитанция лежит у надёжного человека.
Ванька полез в карман брюк и вытащил маленькую бумажку, на которой было нарисовано… солнышко. Я взял листок, с удивлением рассматривая рисунок.
— Сапожник по имени Густав. — Продолжил Иван, — Шёнхаузер-аллея, дом номер двенадцать. Листок надо отдать ему. Он в обратку отдаст квитанцию. Там указан номер ячейки камеры хранения. Оплачено четыре дня. То есть, время еще есть.
Я подошел к Клячину, протянул ему бумажку.
— Вот. Забирай. Там все, что осталось от отца. По рукам?
Клячин взял рисованную записку, повертел его в пальцах. Его взгляд пристально изучал меня.
— Ты ведь знаешь, Алексей, если врешь, я вернусь.
— Знаю, дядя Коля. Мы договорились. Я держу слово.
— М-м-м-м…хорошо. — Чекист помолчал немного, затем, пристально глядя мне в глаза, спосил. — А архив, Алексей? Где он?
Я не стал отводить взгляд. Пялился на Клячина так же нагло, как и он на меня. Врать сейчас было бессмысленно. Я сразу знал, что дядя Коля в историю с уничтоженными документами не поверил.
— У меня. Но ты его не получишь. — Ответил спокойно, уверено. Потому что знал, именно так и будет. Хрен им всем, а не архив. — Повторяю ещё раз. Он не достанется никому. Я сожгу его к чертям собачьим.
— Берия будет в ярости, — медленно произнес Клячин. Его голос в гулкой тишине склада звучал зловеще. — Он не может допустить, чтобы эти бумаги ходили по рукам. Он дал приказ: если не можем забрать — уничтожить. И тебя заодно, если попробуешь мешать. Ты понимаешь, о чем я?
Сердце у меня упало. Я понимал. Понимал прекрасно.
— И что теперь? Ты выполнишь приказ? — Спросил я равнодушным тоном.
Клячин медленно покачал головой.
— Я инсценирую красивый спектакль. Скажу, что архив погиб при перестрелке с британцами. Начался пожар, все сгорело. Финн — идеальный повод, чтоб разыграть партию иначе, чем от меня ждут.
