Альпинист. Книга 2 - Тим Волков
— Конечно!
— Вот и хорошо, а сейчас иди, отдыхай. У группы три дня перед очередным выходом.
Помни — дальше будет легче.
Я искренне на это надеялся.
— Заодно газеты почитай. Там почти на каждой ваши фотографии! А какие статьи! Как написано — закачаешься! В редакцию уже и письма начали люди писать с разных уголков Союза, представляешь⁈ Такие теплые слова пишут! Ну глянешь, порадуешься.
Я кивнул. И немного подумав, осторожно спросил:
— А что там с расследованием?
— Ай-й… — махнул рукой Молодов, словно отгоняя надоедливую муху. — Как-как… Сам в общем увидишь. Кстати, вон они, следователи. Нарисовались. Задыхаются, блюют, высоту не переносят, а все сидят, бумажки заполняют. Вот это самоотверженность в работе! Двоих уже свезли, с высотной болезнью. На их место других приволокли. Пишут протоколы.
— Есть подозреваемые?
Молодов тяжело вздохнул.
— Костарева раскручивают. Я им пытался перечить, просил, чтобы все версии проверяли, но те отшучиваются. Правда, ребят с базового лагеря опросили давеча. Плотно обрабатывали. Но видимо все пустое. Уже и телеграмму подали в Москву к себе, мол, почти раскрыли, ждут окончания восхождения, чтобы потом…
Молодов не договорил.
— Я считаю так: если виновен — получи заслуженное наказание. Но если не доказали, то и наказывать не имеют права. А что Костарев? Ну, подрался с Рудовым. И что с того? Не улики это и не мотив. Отпечатки пусть ищут. Или что-то более основательное, а не вот эти вот домыслы.
Я согласился с тренером. И глянул на Костарева. Он по обыкновению своему был молчалив.
* * *
Три дня отдыха прошли в нервозности. Я ожидал, что мы сможем в полной мере отдохнуть, но люди в штатском не дали нам этого сделать. Расследование продолжалось, но больше походило на пытку. Нас вызывали по одному, вновь и вновь расспрашивали об одном и том же.
Молодов нервничал, кричал на следователей, чтобы те не мешали и дали нам нормально отдохнуть перед очередным восхождением. Следователи вроде соглашались, но тут же вступал в спор Кайрат Айдынович и требовал, чтобы работа по выявлению преступника была продолжена. Это удивляло всех. Но только не меня. Что еще ожидать от Айдыновича, как не этого? Планы его понятны — не дать нам нормально отдохнуть, вымотать морально.
В редкие минуты спокойствия удавалось провести время с Лесей. И каждая встреча была теплой и приятной. Я чувствовал, что наша с ней связь становиться все крепче.
Прошло три дня, и мы вновь выдвинулись на маршрут. На этот раз рюкзаки были не такими тяжелыми, и мы довольно спокойно преодолели расстояние до второго лагеря. Там переночевали, используя провизию, которую доставили в первый наш заход. Правда особо не шиковали, понимая, что будет еще одни, последний подъем. В этот раз нам предстояло добраться до пика Важа Пшавела.
Эта была важная точка. На ней предстояло устроить штурмовой лагерь. И именно с этой точки и будет бросок до Победы, самый сложный и невероятный.
Ночь на перевале Диком прошла спокойно. Все уже были не так нервозны и даже радовались, что удалось вырваться из базового лагеря, где, словно комары и слепни донимали следователи.
Проснулись бодрячком. Вышли на маршрут с шутками и прибаутками.
До третьего лагеря на высоте 6200 метров добрались к трем часам. Тут предстояла ночевка на снежной полке. Воздух тут был каким-то пустым, им сложно было надышаться. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не начать быстро и часто дышать, уподобившись собаке. Нельзя. Ни в коем случае нельзя использовать собачье дыхание. Я помнил лекции Молодова. И это ни к чему хорошему не приведет. Делать глубокие вдохи, давать организму высосать из воздуха весь скудный кислород. Выдохнуть. И так каждый раз.
Остальным ребятам тоже пришлось не сладко. Особенно страдал Костарев. Не удивительно. Он был новичком, особого опыта походов не имел и сейчас из-за этого сильно страдал. Но надо отдать ему должное держался парень хорошо, хоть и едва шевелил ногами.
— Привал! — скомандовал я, скидывая рюкзак.
Теперь он казался не таким легким, напротив, в него будто наложили булыжников под самую завязку.
— Генка! Мы с тобой организуем питание. Остальные — кидаем силы на сооружение жилища.
Выбор такой работы был не намеренным. На такой высоте вскипятить воду — не простая задача. А что-то сварить — и вовсе. Сказывается высотное давление и потому процесс простого даже не закипания, а создания воды из снега обычно занимает от сорока минут до часа. Поэтому мы приступили к процессу сразу, едва поднялись.
Мы накипятили воды, сварили кашу. А потом, сняв с огня, укутали в спальник, оставив там доходить ее еще минут на двадцать. Такую хитрость подсказал нам Молодов. Это очень экономило горючее.
«Экономии веса подчинен весь быт в горах!» — говорил он и был абсолютно прав.
Когда все было готово, мы едва держались на ногах. Заползли в палатку, принялись есть, зверски оголодав от физических нагрузок.
— Кулинары из вас, конечно, еще те! — усмехнулся Володька, уплетая кашу.
— А что такое? — напрягся Генка. — Нормальная каша, гречневая, и масла добавили как надо. Вкусно!
— Не солено! У девчат наших куда лучше получалось.
— Ну это ты просто в угоду комплимента нашим красавицам почем зря нашу еду ругаешь!
— Да я честно говорю! Не солено.
— Признаюсь, я согласен с Володей, — кивнул я. — Пресновато. А может, просто вся соль вышла с потом? Не хватает организму.
— Андрей, это нож в спину! Мы же вместе готовили! Ну поддержал бы хоть.
— Чего ты так реагируешь? — улыбнулась Маринка.
— Да просто первенство по вкусной каше в прошлом году именно у меня было! Забыли, как на Каменке проводили чемпионат? Чью кашу больше всех нахваливали? Вот именно — мою! А теперь вдруг начинаете носы воротить!
— Ладно, Генка, твоя каша по-прежнему самая вкусная, — ответил я. — Первенство твое никто не оспаривает. Но за солью я все же сползаю. Где она у нас?
— В рюкзаке дальнем.
Я протиснулся между ребят, добрался в противоположную часть палатки, где у нас располагались спальники и рюкзаки.
— В синем? — спросил я, присматриваясь в полутьме к ношам.
— В нем самом, — ответил Генка и принялся с жаром доказывать остальным ребятам, что именно готовит самую вкусную кашу, приводя в доводы какие-то очень странные причины типа наличия в его доме трех сотен книг о кулинарии и поваров в семье в третьем поколении.
Я достал синий рюкзак и принялся искать в нем соль. Рука наткнулась на что-то твердое, завернутое в тряпочку. Мне подумалось, что как раз может быть соль в упаковке, завернута, чтобы избежать просыпания.
Я достал сверток, развернул его… и открыл от удивления рот. Хорошо, что еще ничего не сказал покрепче, не выдав себя. А выдавать себя сейчас было ни в коем случае нельзя. Это стало понятно, едва блеклый свет упал на предмет, ни по какой логике не должный здесь оказаться, но оказавшийся, и явно не случайно.
Я смотрел на него и все задал вопрос — что он тут делает? Спрашивал сам себя и не находил ответа.
Вместо соли в моих руках лежал пистолет.
Глава 21
Связь
Пистолет…
Самый настоящий, сталь холодит ладонь, тяжесть оттягивает руку. Легендарный ТТ. Вещь, с помощь которой можно решить любую судьбу. Просто нажимаешь на спусковой крючок — и все. Перед ним все равны, и генералы, и солдаты. Пуля всех ровняет.
— Андрей, нашел соль? — вырвал меня из оцепенения Володькин голос.
— Да… да, сейчас, — растеряно ответил я, пряча телом пистолет и рюкзак, словно и сумка тоже была сейчас вне закона.
Паника охватило душу. Что делать? Показать пистолет всем и устроить перекрестный допрос? Синий рюкзак чей? Володькин? Нет. Кого-то другого. Только что толку показывать оружие всем? Тот, кому принадлежит пистолет тут же уйдет в глухую оборону и несознанку. И даже если достать другие вещи из синего рюкзака и установить владельца, то он может с легкостью отбиться и от этого, сказав, что пистолет ему подкинули коварные следователи.
Нет, тут нужно действовать иначе.
Я вытащил магазин с патронами, спрятал в карман своих штанов. А оружие вновь положил в синий рюкзак. Нужно проследить за хозяином рюкзака, понять, кто он такой и отсечь все другие
