Звезда заводской многотиражки 4 - Саша Фишер
– Вернулся? – спросил я.
– Неа, – усмехнулась Даша и покачала головой. – Он уже на моторный устроился, у него и так все было хорошо.
– И что случилось дальше? – спросил я, пробегая глазами список заданий на неделю, которые у меня на столе оставил ЭсЭс.
– Да ничего, – хмыкнула Даша. – Вмешалась партия. И сказала, что пока одни устраивают бесполезную грызню, другие занимаются делом и вообще активисты. И назначил председателем Галю. А она же тупая, как пробка! Трясется теперь, чтобы ее место никто не отобрал. В каждом, кто хоть чуть-чуть активность проявит, видит врага. Думаешь, ты такой первый?
– А почему ее не сместят тогда? – задумчиво проговорил я.
– Да кому это надо? – Даша пожала плечами. – Как-то она работает, у профкома и парткома к ней претензий нет. Ну и все.
Хм.
Я задумался. А ведь, слова Даши многое объясняют. Жила-была глупенькая девочка, которую случайность занесла на самый верх. Насколько я успел подсмотреть, местечко действительно теплое. Заказы жирнее, чем у простых смертных сотрудников, премии за общественную нагрузку. Всякие прочие привелегии. И вот сидит девочка в этом креслице, удобно ей там, тепло… Но мозга в ее полупустой голове хватает, чтобы понять, что вся эта лафа может внезапно закончиться. Когда придет кто-то поумнее и поактивнее. И место это самое займет. Так что с одной стороны ей активисты все-таки нужны – деятельность горкому комсомола показать, перед партией отчитаться. Но вот потом…
Я встряхнулся. Черт, неприятное это все-таки дело. В мозгу сам собой начал выстраиваться план, в котором немалую роль играла Света из горкома комсомола. Сплести интригу, устроить так, чтобы деятельность Гали вызвала сомнения, и…
Фу.
Не нравится мне такой ход событий. Да, Галя нифига не ангелочк, но плести интриги все равно не хотелось.
Я вздохнул. Что, Жан Михалыч, черта с два мы с тобой станем богатыми с таким подходом, да?
– Ты уже строишь планы по захвату комитета комсомола? – Даша отложила зеркальце и рассмеялась.
– Представь себе, да! – с вызовом ответил я. – Только вот интриги плести я не хочу… Как-то противно это. Может можно как-то честным путем это сделать?
Я бродил по отделу канцтоваров, выискивая ежедневник. Но ничего похожего почему-то не было. Тетрадки, блокноты с буквами. Контурные карты, альбомы для рисования, альбомы для черчения. Цветные карандаши. Ручка с перышком. Открытки…
И это в самом большом книжном Новокиневска! Черт знает что… Перекиндной календарь купить? Тоже, в общем-то, ежедневник. Но его надо куда-то ставить. На работе – не годится, я же там не только рабочую информацию хочу хранить.
Я взял в руки тяжелую логарифмическую линейку. Выдвинул из нее узкую планку. Потом задвинул обратно. У меня такая в детстве была. Но когда мы в школе дошли до логарифмов, нас уже не учили ее использовать. Поэтому она так и осталась в памяти забавной игрушкой. Ну и линейка была удобная еще. Дома. В школу ее таскать было тяжело – большая, тяжелая…
– Молодой человек, вы покупаете или что? – раздался от кассы раздраженный голос. – Положите на место линейку, а то сломаете еще, а платить кто будет?
– Простите, задумался, – виновато сказал я и положил линейку на место. Этот книжный был единственным в Новокиневске, где отдел канцтоваров тоже был устроен по принципу супермаркета – сам берешь, что тебе нужно, потом платишь. Вообще, кстати, примечательный книжный. Легенда, практически. Трехэтажную громадину возвели в городе еще в пятидесятых. Как храм литературы, искусства и образования. Здесь даже собирались сделать нечто среднее между библиотекой и книжным, но не успели. Но книжный открыли. Только вот ассортимент книг был в Союзе не очень, как я уже неоднократно смог убедиться. Все интересные книги из всяких там «библиотек приключений и фантастики» или серии зарубежных детективов тут было не купить. И даже в подписных изданиях их удавалось заполучить только с боем. Так что пафосному и гордому магазину приходилось старательно оформлять прилавки и полки, выкладывая пирамиды из производственных романов, трудов Леонида Ильича Брежнева и прочих книжек со строгими обложками, но совершенно не запоминающимися названиями. Разве что школьный отдел был неплох.
К чести новокиневских воротил, к которым переходил этот самый книжный после перестройки, никто из них не попытался превратить его в филиал барахолки. В здоровенном книжном все время пытались торговать книгами. С переменным успехом. И это было чуть ли не единственное предприятие, на которое не удалось так или иначе наложить лапу братьям Мельниковым. Даже странно. Такое здание в центре, прямо-таки идеальные же торговые площади…
– Скажите, а у вас есть ежедневники? – спросил я у кассирши.
– Чего? – кассирша приподняла тоненькие дугообразные брови ниточкой. Кажется, не потому что она действительно не поняла, о чем я спрашиваю, а просто удивилась, что я вообще задал вопрос. Мол, юноша, вы тупой что ли? Ассортимент на прилавке, берите что надо, и топайте отсюда.
– Ну, такой блокнот с календарем, – объяснил я, игриво улыбаясь. – Чтобы дела разные записывать. А то забываю постоянно…
– На той неделе выбрасывали, – ответила она. – Красивые такие, в кожаном переплете.
– Может быть, остался хоть один, а? – я облокотился на кассу и заглянул девушке в глаза. Взгляд ее смягчился. Эту науку я уяснил еще в свое время. Когда сталкиваешься с человеком с синдромом вахтера, не надо пытаться его перехамить, ерунда получится. Ему чем больше оказываешь сопротивление, тем больше он распаляется в своей страсти «не пущать!» Есть ровно один способ договориться с цербером – признать его величие и смотреть снизу вверх. Тогда есть шанс, что вахтер размякнет и сомлеет.
– Нету, – вздохнула кассирша. Взгляд ее стал заинтересованным. – Сегодня уже спрашивали до обеда несколько раз.
– Эх, жаль… – я вздохнул и потянулся за толстой тетрадкой на пружинке. – Придется что-то изобретать.
– Так вы дневник возьмите! – посоветовала кассирша.
– Что взять? – я замер, так и не взяв тетрадку, на обложке которой над голубым глобусом жизнерадостно развевался длинный флаг со словами «Мир! Труд! Май!».
– Да дневник школьный, – объяснила кассирша. – У меня подруга тоже все забывает, так она в дневнике записывает. Вместо уроков и домашних заданий.
– О, а ведь это мысль! – обрадовался я. Действительно! Даже ведь в голову не пришло, хотя сам я еще долгие годы после школы, когда прикидывал, какой день недели на какое число выпадает, мысленно представлял себе именно
