Степан Кулик - Новик, невольник, казак
– Правда, что ли? – метрах в десяти от дороги травы зашевелились и из них, словно сквозь толщу воды проявился силуэт Полупуда. Я только причмокнул. Да, такой маскировке, небось, и Венниту мог позавидовать. – Это плохо… Говорил, надо чесноком натереться.
– Глазастый… типун мне на язык, – одобрил Семен. – А соглядатаи уважаемого Ибрагима пронеслись мимо как угорелые. Ладно. Давайте к нам. Тут Василий для всех местечко подготовил. Отлежимся до вечера, пусть думают, куда мы пропали. А как темнеть начнет, вернемся в город и поговорим с «торговцем кожами» уже по-свойски. Да шевелитесь! – прикрикнул нетерпеливо. – Чего застыли? Ждете, пока кто заметит? И это… Петро, ты почему с пустыми руками? А где хлеб, вино? Я за чем тебя посылал?
– Не успел… Не смог… Там такое столпотворение…
– Не успел… не смог… Нам что, теперь поститься до вечера? Типун мне на язык…
– Ничего, не помешает… – проворчал Василий. – Всех грехов не замолишь, а кое-что, авось, и зачтется. Но вы и в самом деле не торчите на виду. Не ровен час, объявится кто-то. Нас сейчас многие ищут. И басурмане, и люди Черноты… Ложитесь, ложитесь и ползите сюда.
* * *В город вошли вместе с вечерней прохладой и стадом… В смысле – затесавшись между плетущейся позади буренок компании пастухов и подпасков… От коров и овец мы бы отличались, даже вывернув тулупы наизнанку. Шучу, конечно… Но даже эти предосторожности оказались излишними. В отличие от утреннего времени, сейчас на вратах в Нижний город даже охраны не было. Вход свободный…
Честно говоря, непонятный подход. Чем начало дня важнее его же завершения? Враги и бандиты вроде, наоборот, как раз темное время суток предпочитают… Впрочем, мне какое дело? Повсюду свои причуды и обычаи. Чужеземцу, на первый, а то и на второй взгляд, не всегда понятные. «Каждому городу нрав и права, каждый имеет свой ум-голова…», и нечего чужой монастырь своим аршином мерить. Нам же лучше.
Зато на КПП, перед входом в Средний город, стражники бдели вовсю.
Ага, вот теперь понятно. Всё, как и у нас… Главное, обеспечить покой зажиточных граждан, на пожертвования которых и содержится стража, а голытьба из спальных районов и пригородов пусть самочинно разбирается с нарушителями порядка. Красть у голодранцев все равно нечего, как и грабить… Сами кого хочешь разденут и обнесут, если оказия подвернется. Ну, а если вдруг серьезная смута, вот тогда стражники повеселятся… разомнут кости да окропят сталь красным, чтоб не ржавела в ножнах.
Я поначалу не понял, в чем проблема и зачем такие предосторожности? Несмотря на то что в темное время суток в зажиточные районы вход был дозволен не каждому – нас бы пропустили без разговоров. Имя торговца кожами Хасана Ибрагима в Кызы-Кермене отворяло если не все, то большинство дверей.
Хотел было даже спросить у Василия, но пораскинув мозгами, сам сообразил.
Явиться на встречу, условно говоря, по приглашению, значит, сразу раскрыть противнику все карты, показать, сколько нас, – а такой расклад казакам не нравился. Мало ли что сын Хасана пообещал, мог ведь и передумать. Для рыцарей плаща и кинжала обычная мораль пустой звук. Если надо – трижды продадут и снова купят, не сходя с места… Поэтому хоть какой-то туз в рукаве нам не помешает. Иначе зачем вообще наводить тень на плетень и затевать всю эту катавасию с таинственностью и игрой в прятки? Чтобы теперь влезть в ловушку всеми ногами? Берите нас, вяжите… Можете сразу убить, а хотите – пытайте до смерти. Глупо… и совсем не интересно.
Так что обнаруженная мною лазейка пришлась весьма кстати и очень казаков обрадовала. Василий даже опять завел что-то о ангеле-хранителе и невероятном везении… Неважно… Я-то понимал, что работает закон компенсации, и подкузьмив не по-детски один раз, судьба старается хоть как-то загладить свой косяк. Соответственно, удача здесь совершенно ни при чем. Разве что как компенсация за причиненное неудобство…
«Смешно. Ладно, данный понос мыслей будем считать нервической реакцией организма на стресс… Сбросил напряг и будя».
Устав от дневной суеты, город и крепость потихоньку готовились к отдыху.
Это в мое прошлое время, которое будущее, после полуночи только начиналась движуха, а здесь чем народу заняться? При лучине да свечке? Ни Интернета, ни зомбоящика нет. Радио тоже не работает… разве только сарафанное. Читать народ, в основной массе, тоже не обучен. А если и грамотей, так что с того? Стыдно сказать – керосиновую лампу, несмотря на то что арабы ее еще в IX веке изобрели, и той днем с огнем не найти. Лучинами дома освещают или свечами… кто побогаче.
Вот и получается, солнце за горизонт – люди на боковую. В меру сил и возможностей выполнять главную и наипервейшую Божью заповедь. Ага, ту самую, что была еще Адаму вручена вместе с невестой.
Ну, так и мы не на танцульки собрались. В шпионском деле, как и при таинстве размножения, лишние глаза не нужны… Все удовольствие могут испортить…
Типун уверенно вел нас какими-то закоулками. То ли доводилось и раньше бывать, то ли чутье лоцмана помогало выбрать правильную дорогу. Полупуд – замыкал процессию. Ну а мне в такой компании, да еще и посередке, только и оставалось, что под ноги глядеть да ерничать… мысленно. Пытаясь обрести равновесие за паясничанием и шутейными размышлениями.
Вроде уже и в более сложных и опасных ситуациях побывать довелось, ан нет – все равно мандраж приходит. Впору начинать анекдотами сыпать, от недержания слов. Одна беда – тишину соблюдать надо. За любой лишний звук подзатыльник прилетит. Да такой, что искры из глаз посыплются. В этом уже даже Олеся успела убедиться, невзирая на пол. Оказалось, что в вопросе дисциплины запорожские казаки однозначно за равенство и не делают никаких различий и снисхождения. Ну, может, кормщик чуть-чуть руку придержал. Чтобы не убить…
В дом купца решили идти втроем. Типун, я и Олеся. Ибрагим знал, что нас больше двух, и, увидев только меня с Семеном, насторожится и предпримет дополнительные меры. А так – решит, что мы ему целиком доверяем, и потеряет бдительность.
Вот поэтому было важно попасть в город «несосчитанными». Чтобы предоставить Полупуду свободу действий, пока мы будем отвлекать Ибрагима торгом и прочими разговорами.
На одном из столбов, поддерживающих козырек над парадным, горел факел. Единственный на всю улицу… с учетом еще не сгустившихся сумерек. Лето как-никак, по-настоящему темнеет едва ли не за полночь. Видимо, Ибрагим сильно волновался, чтобы мы дома не перепутали и пришли по адресу.
Причем волновался настолько, что еще и слугу перед домом поставил. Завидев «дорогих» гостей, тот шустро засеменил навстречу. Я быстро оглянулся, желая предупредить Полупуда, но запорожца уже там не было. Я и не заметил, когда казак отстал. Вроде до последней минуты слышал сопение за спиной.
Ну, тем лучше…
– Кто такие? Чего надо?
Вопрос, прямо скажем, несколько странный… Мало ли куда человек может идти. Это же город, а не режимный объект. Но Типун, в отличие от меня, не умничал.
– Так мы эти… наследники… Ворона… Ага…
– Хвала Богу, – почти на христианский манер, но при этом кланяясь по-восточному, приветствовал нас слуга.
Лицо азиатское – узкоглазое, широкоскулое и словно слегка вмятое. Ноги кривоватые, больше к стременам, чем к земле, привычные. От того и походка семенящая, шаркающая.
– Хозяин ждет. Велеть Ахмет дорогой гость встречать и к достархану провожать. Господина ждать нет. Ахмет слуга посылать. Хозяин сама приходить. Быстро-быстро…
При последних словах слуга широко усмехнулся. Наверно, представил себе, как его хозяин, такой уважаемый человек буде «быстро-быстро» бежать домой, чтобы повидать нас. С виду – обычных… ну, не голодранцев, конечно, но и не из тех, у кого лишние деньги водятся.
– Твоя идти за мой… – Ахмет немного подумал и, решив, что если мы так нужны хозяину, то и ему стоит проявить немного уважения. – Пожалуйста… Достархан накрыт. Плов готов. Ахмет сам делал. С изюм… Как хозяин любить. Холодный плов фэ… – слуга сделал лицо, будто его прямо сейчас стошнит. – Вам не нравится… Хозяин ругать Ахмет. Пошли…
При слове «плов» мой живот издал жалобное и протяжное урчание. Олеся хмыкнула, а Типун понимающе кивнул и пошел к дому.
Второй слуга стоял у двери. Типа привратника или этого – гардеробщика. Ага… Заимей бог подземного царства Аид такого привратника, трехголового Цербера можно было бы вместо комнатной собачонки держать. Кланяется угодливо, но глазенки так и зыркают, все складки на одежде взглядом ощупал. Впечатление, словно сканером провели. Хорошо, что на мне ничего запрещенного нет. Сабля на боку и пистоль за поясом – не в счет, здесь это норма, аксессуар… повседневный. Без которого люди из дома не выходят. Как мобильник или часы в далеком будущем. Безоружными только рабы ходят. Даже слуга, если не проштрафился, при кинжале… длиной в руку. Собственно, с такого кинжала и родился ятаган. Поскольку закон запрещал носить боевое (длиннее локтя) рубящее оружие в присутствии султана, а янычары – его личная охрана, то и вооружались они изначально только копьями и кинжалами. Которые понемногу удлинялись, пока «не выросли» до нынешних размеров.
