Степан Кулик - Новик, невольник, казак
– Нет-нет, спасибо… – поторопился я остановить мужичка, с явной неохотой сунувшему руку за пояс. – Не бедствуем… Я богомаз… при деньгах… Не так чтоб с горла, но и не впроголодь.
Ничего другого в голову не пришло, чтобы не вызвать подозрения. От денег человек отказывается!.. Ну, и руки мои белые да хилые объяснение получили. А следом другая идея мелькнула.
– Но, если воля ваша… От помощи не откажемся… Старик тот, что жениться на любушке хочет, соглядатая к ней приставил. Ежели подсобите нам на ту сторону перейти – мы сбежим и спрячемся. А завтра с купцами по реке уйдем. В Чернигов или аж в Киев. Пусть ищут.
Дважды просить не пришлось. Женщина кивнула и двинулась наперерез людскому потоку, не выпуская из рук ни меня, ни муженька.
Если кто видел когда-нибудь, как ледокол проводит караван сквозь ледяные заторы, может вообразить и эту картину. Да, сильны бабы в русских селениях. Типун и тот обзавидовался бы легкости, с которой молодица раздвигала толпу…
Глава двенадцатая
На противоположной стороне улицы мы искренне поблагодарили сердобольную горожанку, клятвенно заверив, что если снова окажемся в Кызы-Кермене, непременно отыщем ее в ремесленной части города, дом шорника Пахома Долгого. Потом, недолго раздумывая, поскольку все равно не знали, где находимся, нырнули в ближайший просвет между домами, намереваясь выйти к стене между Средним городом и Нижним.
Совершенно не ориентируясь в здешнем хитросплетении улиц и переулков, я решил, что кратчайший путь из лабиринта – идти вдоль стены. Раньше или позже она нас точно приведет к какой-нибудь калитке или вратам. И это гораздо надежнее, чем плутать в закоулках незнакомого города.
Олеся не спорила. Она вообще пребывала в странном состоянии. Глядела на меня широко раскрытыми глазами, но при этом, похоже, ничего вокруг не замечала.
– Эй, очнись! – я дернул ее за рукав свитки, когда девушка чуть не налетела на брошенные кем-то под ноги грабли. – Шишка на лбу или фонарь под глазом вряд ли сделают тебя более привлекательной. А вот окриветь запросто можешь… И на кой ляд мне будет одноглазая жена?
Пошутил, блин… Олеся головой мотнула, но в реальность не вернулась. Во всяком случае, существенных изменений в задумчивом взгляде я не заметил.
– Да что с тобой, в конце концов?!
Прежде чем идти дальше, я решил прояснить ситуацию. А то так и до беды недолго.
– Ты правду сказал… или отбрехался от тетки, чтобы не цеплялась? – с трудом выдавила из себя девушка, краснея и опуская глаза.
Тьфу ты! Печку еще колупать начни! Кто о чем, а вшивый о бане. Тут, можно сказать, судьба всего православного мира решается… ну, или большой его части, а девчонке одна любовь в голове. Но ведь именно такими словами не ответишь. Девушки существа странные. Многое простить могут, кроме насмешек над их чувствами. С этим огнем лучше не шутить. Реакция может оказаться весьма непредсказуемая, от тяжелой обиды до трагического финала… «В моей смерти прошу винить Клаву К.» Ну, или наоборот…
– Конечно, родная. Разве после всего, что между нами было, и всего, что мы вместе пережили, ты можешь сомневаться в моих чувствах? Это даже обидно… Люблю я тебя, люблю… Только не до этого сейчас. О сестричках своих вспоминай почаще, о том, как мы их из неволи освободим… А уже потом обо всем остальном. Хорошо? И меня не отвлекай от дела… Иначе не доживем до счастливой жизни… в будущем…
М-да, вешать лапшу на уши преподавателям и однокурсницам в наших вузах обучают на отлично с плюсом. Куда там остальным наукам. Не устояла и Олеся, растаяла… Но в себя пришла, – а это главное. Короткий, но очень смачный поцелуй поставил скрепляющую печать на произнесенную речь и позволил вернуться к проблемам насущным.
– Ничего рассказать не хочешь? Что видела, что слышала? Пока на рынке сидела.
– Ничего… – девушка почти бежала, стараясь удержаться вровень с моим размашистым шагом. – Вы и отойти не успели, как Василий купил мне у торговки горсть семян и велел сидеть там, никуда не уходить и ждать первого, кто вернется… Семена закончились, а вас все не было. Знаешь, как я испугалась?
– Вот никогда бы не подумал… Как же ты, такая трусиха, сама через половину Дикого Поля на Сечь пробиралась? Я бы точно не рискнул в одиночку.
Девушка чуть забежала вперед и заглянула в лицо, не насмешничаю ли я? Но не увидела ничего подозрительного и успокоилась.
– Тогда я ни о чем другом думать не могла, – объяснила простодушно. – Все время лица сестричек перед глазами стояли. Наверно, море вброд бы перешла и не заметила… А теперь – другого боюсь. Не за себя… Что не смогу им помочь. Я же без вас… без тебя… А вы…
Олеся сбилась и умолкла.
– Все будет хорошо, вот увидишь… Сперва мы с тобой поможем казакам, а потом – они нам. За Типуна обещать не буду, а в Василии – как в себе уверен.
В этом месте хорошо бы обнять девушку за плечики, да и поцеловать еще разок – тоже неплохо. Вот только если увидит кто – могут неправильно понять. Или еще хуже – понять правильно. А ряженый всегда вызывает если не подозрение, то нездоровый интерес и пересуды. И слухи… Что распространяются быстрее степного пожара. Поэтому я сделал вид, будто что-то заметил впереди, среди кустов сирени, и прибавил шагу. Ну, а на бегу – не до любезничания.
Помог случай. Как оказалось, этот куст на задворках вырос не просто так, а был посажен с умыслом. Разлогие, широколистые ветки прикрывали небольшой, узкий лаз. Я и заметил его только потому, что все время вглядывался в стену.
– Есть… Давай за мной…
Тот, кто прятал проход, думал об удобстве пользователей. Высади он здесь шиповник или терн, желающих сократить путь стало бы в разы меньше. Сирень в этом плане более приятное растение, но и оно умудрилось в нескольких местах зацепиться и чуть не разодрать шаровары… М-да. С учетом того, что белья здесь еще не придумали даже в виде подштанников – мог получиться курьез. Хотя о чем это я? Все, что мужчина прячет от остальных, Олеся уже видела. Одежду жаль… На всякий куст не напасешься.
Гм, оказывается, это только я такой медведь. Девушку куст пропустил, как свою. Не скажу, что не шелохнулся, но даже шапки не зацепил. Эх, одним словом – дите асфальта и городских джунглей… по обычной земле ходить разучился. А то и не умел никогда.
За стеной… весьма толстой, я насчитал восемь шагов… лежал Нижний город. По случаю казни – практически обезлюдевший. Значит, и нам нечего задерживаться. Как только соглядатай переберется следом, мы будем здесь, как те тополи на Плющихе.
– Бежим!
Взял девушку за руку и понесся к внешним вратам. Успеем проскочить – дальше нас искать не станут. Решат, что подались в затоку контрабандистов. Скорее всего…
Редкие прохожие если и поглядывали с некоторым удивлением на несущихся куда-то сломя голову двух парней, то тут же и теряли всяческий интерес. На то она и молодость, чтобы бегать, а не чинно шествовать. А от дел убегают – или, наоборот, по надобности какой торопятся – это уже неважно.
Проскочили предместье, что называется, на одном дыхании. Остановились, только когда по другую сторону оборонного рва оказались.
– Ой… чуть сердце не выскочило… – тяжело дыша, произнесла Олеся. – Словно на пожар спешили.
– Зато теперь хоть шагом… – я дышал не менее тяжело. Хотя, если честно, Полупудова наука зря не прошла. По сравнению с тем, прежним, я чувствовал себя гораздо крепче и выносливее. Если раньше предпочитал диван или компьютерное кресло тренажерному залу, то сейчас спокойно мог бы и в краевом марафоне поучаствовать. И даже побороться за призовое место. – За тот горбок перевалим, чтобы город с глаз пропал и нас тоже видно не было, тогда можно и передохнуть.
– Во-во… Одни ноги сбивают в кровь, а другим лишь бы передохнуть… типун мне на язык. Как тебе это нравится, Василий?
На солнце я перегрелся, что ли? Мы с Олесей стояли на битом шляхе, в обе стороны от которого простиралась ровная степь… я имею в виду, что вокруг только трава росла и ни единого кустика или деревца. Да и трава не слишком высокая, до половины голенища… А голос звучал так четко, словно Семен был не далее чем в пяти-шести шагах от меня. Да еще и, судя по тексту, вместе с Полупудом.
– Ну чего головой вертишь? – в тот же миг отозвался и мой наставник. – Эх, мало я тебя учил. Ничего не видишь и не чуешь. Если совсем слепой, так хоть носом нюхай!
– Вон там они притаились… – указала Олеся взглядом на совершенно пустое место. И поняв, что я ничего не понимаю, встала к казакам спиной и еще тише добавила: – Мухи… На запах тела… Нигде больше не вьются. Только там…
– Спасибо… – я ответил также шепотом.
Девушка только улыбнулась. Ей самой было приятно оказать мне помощь и избавить от насмешек.
– Не, ну ты посмотри на них… – возмутился кормщик. – Они еще и милуются, типун мне на язык.
– Да заметил я вас… Просто подумал сперва, может, это кто нужду справил, вот мухи и слетелись на…
