Космонавт. Том 3 - Феликс Кресс

Она заметила моё приближение, резко остановилась и выпрямилась. Заправила непослушный локон за ухо, потом нервно прикусила нижнюю губу. В её голубых глазах застыла ядрёная смесь из решимости, страха и крайней усталости. Она сделала глубокий вдох, словно готовилась нырнуть в холодную воду, тряхнула головой и шагнула мне навстречу.

Я остановился в паре шагов, принял по стойке «смирно» — больше по привычке, чем из-за желания соблюдать формальности, и нейтрально проговорил:

— Приветствую вас, Наталья Михайловна.

— Здравствуйте, Сергей, — выдохнула она чуть хрипловато и сдавленно. — Мне… мне очень нужно поговорить с вами.

Глава 13

Ну вот, приплыли. Весь этот месяц мы с Натальей не разговаривали. Она старательно избегала даже мимолётных взглядов, сразу отворачивалась, делая вид, что не замечает меня в коридорах училища, когда мы с ней случайно сталкивались. Я же, в свою очередь, не стремился к общению. Понимал, что она пока не готова к разговору со мной.

И вот теперь она сама пришла ко мне. И не просто так, а с сумкой, в гражданском платье и с таким потерянным и одновременно с этим решительным видом, что мне сразу стало понятно: к этому разговору она готовилась весь долгий месяц.

— О чём вы хотели поговорить, Наталья Михайловна? — Спросил я без намёка на раздражение или любопытство, чтобы не сбивать девушку с мысли.

Она нервно переступила с ноги на ногу, её взгляд скользнул по стенам казармы, по окнам, за которыми мелькали тени курсантов, и, наконец, вернулся ко мне.

— Не здесь, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Может… пройдёмся?

Я молча кивнул. Время свободное у меня было и я не видел ничего плохого в том, чтобы уделить десять минут этому разговору.

— Давайте, — сказал я и жестом показал вдоль аллеи, что вела вокруг плаца.

Мы зашагали неспешно, и какое-то время между нами повисла неловкая пауза, нарушаемая лишь шуршанием её платья и мерным постукиванием моих сапог по асфальту. Я ждал, не торопил.

Наконец, Наталья собралась с духом, крепко сжала ручку своего саквояжа и выдохнула на одном дыхании:

— Сергей, я уезжаю.

Я искоса посмотрел на её профиль, резко очерченный в вечерних сумерках, и кивнул.

В голове пронеслись обрывки воспоминаний. Такое её решение было ожидаемо. Ершов, когда мы с ним в последний раз беседовали, обмолвился, что Наталья, скорее всего, не в курсе всех дел отца.

Точнее, кое-что она знала. Например, она знала, что Орлов работал на Грачёва. Знала она и о том, что он должен был «подмочить» мою репутацию. За это Наталья его невзлюбила, и сама пыталась ему помешать. Именно поэтому она появилась на аэродроме в тот день, когда случилась та самая провокация со скандалом. Но помешать Орлову Наталья не смогла.

И хотя в училище официально не распространялись об истории с её отцом, слухи, как это всегда бывает, просочились. Теперь на неё косились, а за её спиной перешёптывались. Но открыто никто ничего не говорил. Всё-таки она была не виновата во всей этой истории. Но, полагаю, атмосфера в училище стала невыносимой для девушки.

— Это всё? — Обиженный голос Натальи вывел меня из раздумий. — Вся твоя реакция? Просто кивок?

Я остановился и повернулся к ней.

— Слова здесь излишни, Наталья Михайловна, — произнёс я спокойно. — Я понимаю причины вашего отъезда. И я уважаю ваш выбор и ваше решение. Вы смелая девушка.

Она тоже остановилась, посмотрела на меня сначала с недоумением, потом с какой-то горькой усмешкой. Затем провела ладонью по лбу и устало покачала головой.

Наталья продолжила шагать по аллее. Когда я последовал за ней, она вновь заговорила:

— Ладно, это сейчас не главное. Я искала тебя… — она сбилась и сама себя попровила, — вас не для этого. Я хотела попросить прощения… За своё поведение. За то, что пыталась навязать своё общество. За то, что пробовала поссорить вас с Екатериной. А ещё… — её голос дрогнул, но она взяла себя в руки, — я хочу попросить прощения за действия моего отца. Я не знала, что он творит. Совсем.

Я промолчал, снова лишь кивнул. Это всё я знал и понимал.

Наталья снова резко остановилась и на этот раз порывисто схватила меня за рукав гимнастёрки, заставляя остановиться и посмотреть на неё. Она с мольбой во взгляде заглянула мне в глаза, словно пыталась в них что-то прочесть.

— Ты ведь веришь мне? — Спросила она тихо. — Веришь, что я непричастна ко всем этим ужасным событиям?

Я смотрел на её лицо, на голубые глаза, в которых уже скопились слёзы, и не видел в них и намёка на прежнюю Снежную королеву, смотревшую на всех свысока.

Сейчас передо мной стояла просто перепуганная девчонка, чей мир рухнул в одночасье. Ей предстояло теперь самой, без помощи семьи и связей, прокладывать себе дорогу в жизни.

— Верю, — ответил я, не покривив душой. — Не думаю, что вы участвовали в делах отца. И… я не держу на вас зла, Наталья Михайловна. Я искренне желаю, чтобы у вас всё сложилось наилучшим образом и вы были счастливы.

Она облегчённо выдохнула, и из её груди вырвалось нечто среднее между смешком и всхлипом.

— Спасибо, Сергей. Это… это было очень важно для меня. Мне необходимо было услышать это именно от тебя.

Я улыбнулся ей уже без прежней натянутости.

— Пожалуйста. Надо было раньше подойти. А не избегать меня и прятаться.

Она тихонько, по-девичьи фыркнула, смахнула с ресниц непрошеную слезинку, а потом посмотрела на меня с внезапной робостью.

— Можно я тебя обниму? — Тихо попросила она. — Просто… на прощание.

Я не стал ничего говорить. Вместо ответа я сделал шаг вперёд и обнял её. Наталья прижалась ко мне всем телом, коротко и сдавленно всхлипнула, а потом отстранилась. Когда она подняла на меня взгляд, слёз в её глазах уже не было.

Она снова стала собранной, почти прежней Снежной королевой, и снова перешла на «вы».

— Спасибо за беседу, Сергей. И… удачи вам в учёбе. — Она немного помолчала. А потом, склонив немного голову набок, добавила: — И во всём остальном тоже.

Наталья светло улыбнулась, кивнула мне на прощание, развернулась и уверенно зашагала прочь, к главным воротам училища.

Я постоял немного, глядя вслед её удаляющейся фигурке, растворяющейся в вечерних