Шапка Мономаха. Часть I - Алексей Викторович Вязовский
— Да, сир. Франции слишком дорого обходятся внешнеполитические авантюры.
Людовик довольно кивнул, порадовавшись, что не ошибся в этом человеке.
— Я тоже считаю бессмысленной тратой денег все эти субсидии, подкупы и подарки, которые мой дед щедро раздавал кому ни попадя с совершенно противоположным результатом. Возьмем Турцию. Чего мы добились, подтолкнув ее к войне, и даже приняв в ней тайное участие?
— Участие, сир?
— Вы не знали? — де Вержен учтиво покачал головой. — Кто-то в Париже додумался отправить французских офицеров в последний набег крымского хана на Россию. Одного из них захватили. Еще наши гарнизоны в Польше были пленены русскими. И объяснить их присутствие мы не смогли, мы же официально не участвовали в войне. Вышел скандал. Чтобы его замять, деду пришлось признать императорский титул Екатерины.
— Какая неосторожность!
Граф нагло лукавил, имея полную возможность все свалить на Шуазеля. Да, к польским делам он не имел никакого отношения. Но тайное участие Франции в войне на стороне турок — в этом немалая его заслуга. Только не найдется сейчас желающих подставить его перед королем.
— Мы хотели ослабить Россию, а вышло все в точности наоборот. Московиты показали силу своей армии. Они, видит Бог, неплохо научились воевать!
— Ваш, сир, Возлюбленный предшественник желал наказать Россию за сепаратный мир с Пруссией и за отказ императрицы Екатерины вернуться в лоно союза с нами и Веной.
— И как? Наказал? — хмыкнул Людовик.
— В некоторой степени — да, сир. Последние известия из России внушают осторожный оптимизм. Положение Петербурга очень шатко. Екатерина взывает о помощи к друзьям. Нам это обошлось всего в пятьдесят тысяч ливров.
— Вы говорите о бунте этого казака «Пугачев», которого наши газеты неизменно называют Петром III? — король с запинкой произнес фамилию, за последний год превлекшую всеобщее внимание. — Опять субсидии. Для чего?
— Мне кажется, сир, результат есть да еще какой! Он разгромил гвардию и захватил Москву! Задунайская армия Румянцева спешит на помощь своей императрице.
— Каковы его шансы?
— Никто не берется предсказать, сир. Петр III применяет немало интересных новинок в военном деле. В любом случае, в России мы уже видим полноценную гражданскую войну, из которой, кто бы ни победил, страна выйдет крайне ослабевшей. И, вычеркнув фактор Петербурга из европейской партии, мы получим прекрасную возможность восстановить статус-кво.
— То есть вы все же допускаете возможность равного противостояния мятежников и кадровой армии?
— Да. Ваше Величество! У меня есть кое-что для вас.
Людовик заинтересовано смотрел, как граф достает из принесенного с собой портфеля сверток. Развернув обертку, де Вержен продемонстрировал королю металлические щипцы с смыкающимися широкими уплощенными губками. Внутри эти губки имели углубление конусной формы с двумя выступающими поясками.
— Это то, о чем я думаю? Пулелйка? — уточнил король. Он взял в руки прибор и внимательно его изучил.
— Да, Ваше Величество! Секретная русская пулелейка на одну пулю. Нашим людям из посольства в России удалось раздобыть единственный экземпляр. Выкрали из лагеря войск Петра III.
— Необычная форма пули.
— Ей приписывают половину успеха самозванца.
Людовик рассмеялся.
— Вы уж определитесь в титулах. Самозванец или царь этот наш новый друг?
— Официально император Петр Федорович умер и похоронен. Я не понимаю до конца, как выходить из этого казуса.
— Это не наша головная боль, а русских. Мне же интересно посмотреть, какая пуля получится, если мы воспользуемся принесенным вами прибором. Пойдемте.
Граф нисколько не удивился приглашению. Вся страна знала, что Людовик увлекается кузнечным и слесарным делом. Простолюдины восхищались, знать за глаза язвила. Еще в бытность дофином герцогу Берри приписывали чуть ли не все дверные ручки Версаля, хотя, конечно, дело обстояло иначе. В королевских покоях была устроена слесарная мастерская с небольшой кузницей.
Вероятно, король собирался после аудиенции поработать. Аккуратно побеленную печь уже кто-то разжег. Угли отливали малиновым цветом. На них отправился ковшик с тонким носиком, предварительно натертый изнутри мелом и загруженный кусочками нарезанного свинцового прутка. Засыпав емкость углям, Людовик занялся подготовкой пулелейки. Ее тоже требовалось разогреть, но не до красна.
Работал он сноровисто. Сразу было видно, что ему не впервой отливать пули. Да что там пули — в соседней комнате стоял действующий токарный станок.
Когда свинец в ковшике приобрел красно-фиолетовый оттенок, пришел черед его заливки в пулелейку. Людовик свел вместе губки, защелкнул фиксатор и осторожно залил свинец в специальное отверстие. Дождался, когда расплав остынет, разомкнул губки. Чтобы на поверхность рабочего стола выпала заготовка, королю пришлось немного постучать по пулелейке деревянной палочкой.
— Я в восхищении, сир. До чего ловко вы управились с незнакомым прибором!
Людовик отмахнулся. Комплиментов он не переносил, всегда подозревая скрытую насмешку. Близоруко щурясь, он разглядывал то, что получилось.
— Не понимаю, в чем смысл этой конусовидности и поясков.
— Полагаю, Ваше Величество, нам предстоят многочисленные испытания. Нужно подобрать нужную пороховую навеску для патрона. Тогда, возможно, все станет понятно. Но уже сейчас могу сообщить, что применение этой пули позволило русским увеличить вдвое дистанцию прицельного выстрела.
— Передайте пулелейку военному министру. Пусть работают.
— Как изволит пожелать Ваше Величество! — раскланялся де Вержен.
Ни он, ни король, ни последующие испытатели так и не поняли главного. Без оригинальной пули французы не могли получить нужного для испытания образца. Донце нуждалось в выемке — без нее эффект терялся. Кое-кому в Европе еще предстояло на своей шкуре испытать этот неприятный факт.
— Касательно русских дел, сир, остался еще один вопрос.
Подняв себе настроение работой, Людовик поощрительно кивнул.
— В Вене объявилась еще одна претендентка на русский престол. Называет себя дочерью покойной императрицы Елизаветы. Считаю целесообразным вступить с ней в контакт и перетянуть на нашу сторону. Цесарцы с ней уже активно работают. Женщина редкой красоты и внешнего величия — особенно, когда надевает наряд русской царевны. Хотя сама дочка пражского пивовара.
Король моментально помрачнел. Во-первых, он сообразил, что снова предстоят возмутительные траты на непонятную вертихвостку. Во-вторых, упоминание о Вене напомнило ему о приставучей теще и ее беспардонном вмешательстве в постельные проблемы французской королевской четы.
Де Вержен, опытный царедворец, сразу уловил оттенок недовольства, скользнувший в глазах монарха. Он поспешил его успокоить.
— Расходы совсем небольшие, зато эффект может получится значительным. Кто знает, как дальше у московитов пойдут дела!
— Зачем нам очередная самозванка?
—
