Студент 2 - Всеволод Советский
— … вот трахома, а⁈ — возмущался Витек. — Она же ни в алгебре, ни в геометрии ни в зуб ногой, умеет только на балалайке своей трындеть! А тут приспичило, смотри-ка!..
— Ну это как минимум логично, — рассудил я. — Я вон тоже за химию взялся. Первое сентября на носу.
— А! — отмахнулся Витя. — Знаю я это первое сентября. Это она потому, что я к Таньке пришел. Обзавидовалась вся. Вот скажи, как шилом в жопу ткнули! Злая, как черт собачий. А эти две дуры, Танька с Ксюшкой, ей и слова сказать не могут. Ссутся!
Конечно, я так слегка прикинул, что Любина грубость может быть как-то связана с нашими с ней отношениями. Женская непредсказуемость известна: на ровном месте может разобидеться, ожесточиться… И сама ведь толком не поймет, зачем психует.
Впрочем, заниматься психоанализом мне сейчас было совсем не с руки. Я без труда отбросил эту тему.
Витек еще поупражнялся в заочной полемике, а я старался его утешить, главным образом напирая на «все течет, все меняется»:
— Завтра же изменится, вот увидишь.
Тут он пресекся, с недоверием глянул на меня, но промолчал, видимо, вспомнив мою способность рулить событиями. Я сделал значительное лицо:
— Утро вечера мудренее. Химией займемся? — и положил руку на учебник.
Витька сделал устало-кислую рожу:
— Не-е, Базилевс… Устал я что-то, да и пиво сказывается.
Почему пиво не сказалось на желании взгромоздиться на Татьяну?.. — завертелся на языке вопрос, но я, конечно, промолчал. В конце концов, у каждого человека есть свои слабости и тайны.
— Хорошо, — кротко согласился я, и остаток вечера прошел в благостном безмолвии. Поскольку Витек завалился на кровать и через две минуты сонно засопел, а я удовольствием взялся штудировать учебник, освежая в памяти знакомое, но позабытое. Все-таки химия — интереснейшая вещь! Я погрузился в книгу не хуже, чем в «Братьев Карамазовых» и лишь, ощутив веяние сна, отложил ее и погасил свет.
Сновидения ко мне пришли неясные, но хорошие. Бодрые такие. Пространства, залитые летним светом, и я мчусь по ним чем-то между стремительным бегом и бреющим полетом, точно гравитация для меня ослабла вполовину. Куда несусь — не знаю, но весь настрой решительный, победный: цель ясна, я пру к ней напролом, ничто и никто меня не остановит!..
С тем и проснулся. Уже рассвело, ощущался осенний холодок. Небо в окне бледное-голубое, обещавшее день теплый, но уже не жаркий…
Я вскочил, растолкал Витьку, мы в темпе позавтракали, болтая о пустяках. По обыкновению к нам заглянул Саша, и я вмиг тормознул его:
— Саня, постой! Присядь, время есть. У нас к тебе дело.
Он присел. Я быстро и четко изложил ему суть нашей просьбы, завершив речь так:
— Ну и в знак нашего к тебе уважения просим принять скромный подарок!
И вручил вишнево-золотистую пачку «Пэлл-Мэлл». Витек невольно скроил унылую рожу, но Саша, слава Богу, не увидел, так как сосед мой сидел у него за спиной.
— Спасибо, братцы, — рабфаковец улыбнулся. — Если от души…
— От всей! — заверил я.
— Спасибо, — повторил Саша. — Отличная штука.
— Наташку угостишь, — брякнул Витек вдруг.
— Обязательно, — вот тут Саша обернулся, посмотрел внимательно. Приподнял пачку: — Это я правильно понимаю, что из твоих фарцовочных операций?
— Ну да, — Витек смекнул, что крутить, вилять тут глупо.
— Слушай, Витя, — Саша повернулся к нему совсем. — Ты, конечно, парень взрослый. Морали я тебе читать не стану. Но по-дружески предупредить хочу. Ты со всем этим можешь доиграться до неприятностей. Из института вылетишь точно. Мы тебе помочь тебе уже не сможем. Вник?
Витек набычился:
— Да Сань! Я же так, понемногу. Вон, смотри, тебе хорошо… И всем хорошо…
— Не всем. Но дело не в этом. Оно, может, и хорошо. Но незаконно.
— Ну как это — хорошо, но незаконно!.. — решил поумничать Витька.
— Да вот так. Жизнь сложная штука. Бывает и так. Короче! Я тебя предупредил. А насчет подселения… Сегодня-завтра наши из совхоза вернутся. Ромка, Толян. Виталя. Ну, Виталька с нами в комнате, а этих двоих могу к вам сагитировать. Ребята нормальные, вы знаете.
— Годится, — тут же сказал я.
— Тогда добро! — Саша хлопнул себя по коленям, намереваясь встать, но вдруг спохватился:
— Да! Как же это я забыл… Сейчас как раз формирование групп идет. Это понятно?
— Конечно.
— Ну так вот: всего три группы. Примерно человек по двадцать пять. Мне в деканате уже намекнули, что в старосты рабфаковцев намечают…
Он сделал красноречивую паузу.
— Тебя в том числе? — подхватил я.
— Типа того, — он скромно улыбнулся.
— И можно в твою группу попасть? — я развил мысль.
— Если постараться.
Тут Саша продвинул мысль свою: на составление групп во многом влияет Юлия Михайловна. Можно даже сказать, что в основном она рулит этим процессом. У Саши к ней подход есть, но надо его освежать…
Он столь выразительно взглянул на меня, что я все сразу понял:
— Она курит?
— Нет.
— Ладно. Витек, сколько у тебя ручка стоит?
Я уже смекнул, что бесплатную утрату ручки приятель мой может и не пережить.
— А? — бестолково вытаращился Витек. — Чего?
— Хочу у тебя купить ручку фирменную.
— Ты⁈ Купить хочешь?..
— Я. Хочу купить.
— Зачем⁈
— Надо. Много вопросов лишних!
— Ну… тебе за трояк отдам. А вообще-то могу и за пятерку загнать! Это бизнес.
— Давай. Покажи, какие есть, сам выберу.
Саша усмехнулся, поняв, что к чему. Витек же, продолжая удивляться, полез в свои закрома, вытащил несколько нарядных шариковых ручек в разноцветных металлических корпусах. Я выбрал максимально «дамский» нежно-розовый цвет и сунул Витьке потрепанную зеленую трешку и монету-полтинник. Пятьдесят копеек то есть.
— Беру за три пятьдесят.
И тут же вручил ручку Саше:
— Это для Юлии Михайловны. Чтобы мы все в одной группе оказались.
— Постараюсь, — Саша взял ручку, полюбовался ею: — Да, это вещь! Думаю, ей понравится.
— А-а!.. — тут запоздало дошло и до Витька, и он встал в позу: — Блин, Базилевс! Да ты сказал бы по-нормальному, я чо, не понял бы⁈
Я жестко усмехнулся:
