Дайте шанс! Том 4 - Вадим Борисович Сагайдачный
– Это я, Жани-Ева-Валерия.
Вместо ответа, щёлкнул замок.
Пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, женщина открыла дверь квартиры и уже стояла на лестничной площадке в халате и с растрепанными волосами, всем видом показывая, что мы ее разбудили. У ног настороженно вертелась мелкая шавка такая же лохматая, как и хозяйка.
Под звонкий лай собачонки начались бурные эмоции и обнимашки, после которых Эмили познакомила нас со своей второй теткой Ольгой Владимировной. Указав песику на его место в прихожей, женщина пригласила нас в свою очень даже респектабельную квартиру. Мы разместились в столовой.
Кофе, печеньки, немного разговоров на отвлеченные темы и Эмили перешла к делу:
– Я хочу во всем разобраться. Хочу понять, почему это случилось. И хочу найти убийц.
Женщина с пониманием кивнула.
– Прежде чем говорить, я хочу посмотреть на твоих друзей. Вы не возражаете? – обратилась она к нам.
Никто не возражал.
– И еще, Андрей Викторович, отключите оберег, – обратилась она ко мне, – он будет мешать. У меня здесь своя защита. Так что не беспокойтесь, нас не подслушают.
Раз надо, так надо. Касаюсь Брелока Сумрака и снимаю активность. Сразу почувствовалось облегчение. Как будто на мне висел груз и теперь его не стало.
Вот же блин, одного сканера было мало, теперь еще один появился. Ольга Владимировна действовала иначе, чем Матвей. Сузив глаза, тем придав лицу дьявольское выражение, она в течение минуты пристально изучала Еву, словно, пытаясь вывернуть ее наизнанку и вытащить все спрятанное, потаенное или попросту давно забытое. Девушка аж заерзала под этим тяжелым взглядом.
– Огромное спасибо вам за племянницу, – по завершению сердечно поблагодарила женщина.
– Да ну… не за что. Мы постоянно выручали друг дружку, – с облегчением задергала плечами Ева, радуясь окончанию пытки.
Я сидел рядом с ней, однако Ольга Владимировна перескочила на Матвея. Снова тот же взгляд, то же ерзание подопытного.
– Зачем тогда давали разрешения смотреть, если теперь пытаетесь ставить защиту? Я сильнее. Я все равно увижу. И при этом, как видите, я открыта. Я от вас не закрываюсь.
– Извините. Случайно получилось, – смущаясь, попытался найти оправдания парень.
– Вижу, вы из Особого отдела. Но это не ваш выбор. Вам его не оставили. И примите мои соболезнования.
– Все верно. Благодарю.
С Матвеем как-то быстро разрешилось, а на мне женщина прямо-таки зависла. Ее серые глаза сверлили меня. А после будто стали вытягивать изнутри что-то, отчего меня к ней тянуло физически. К концу она сделала непонятную гримасу.
– Когда мы закончим, я бы хотела с вами поговорить отдельно. Не возражаете?
– Да пожалуйста, – ответил я, а у самого внутри началось – «Чего она хочет?»
– Еще кофе?
– Нет, тетушка, благодарю. Я все-таки хочу перейти к делу, – снова вернулась к своей проблеме Эмили.
– Как скажешь, – сложила та перед собой руки, как бы подготавливаясь к разговору. – Мой брат и твой отец был великим человеком. Великим, потому что мог пойти против всех. Для него не существовало правил, условностей, гласных и негласных законов. Были лишь честность, рационализм и невероятная настырность в достижении намеченных целей. Именно поэтому, наплевав на условности, он сделал предложении дочери человека, чей статус был гораздо выше его. Тем он обрел Инессу Александровну изменить привычный образ жизни, стать изгоем своего общества.
– Ну почему же, мама любила папу, – немного смутилась Эмили. – А он любил ее. Они были счастливы. Я не могу вспомнить, чтобы они, к примеру, когда-нибудь ругались.
– Да, согласна. По-своему они были счастливы. Инесса Александровна прониклась взглядами Николая. Также как он, она искренне полагала, что приход Света и Тьмы, это вовсе не благодать, а величайшая наша трагедия.
Я был не согласен с такой трактовкой и вмешался:
– Почему? Если направить в правильное русло, способности принесут куда больше добра, чем зла. Даже сейчас, взять ту же медицину или работающие на скверне двигатели, разве это плохо?
– Правильно – «если направить»! Но кто направит? Николай смотрел намного дальше своего времени. Он не безосновательно полагал, что найдут способ продлить жизнь и придумают легкий способ борьбы с тварями. Уже сейчас в крепостях, опорных заставах и на тех же Иглах все меньше служит осветленных. Времена, когда они бились с тварями, полагаясь лишь на свои способности, безвозвратно уходят в прошлое. Придет время и столько осветленных будет не нужно. От них начнут избавляться. Николай считал, что это будет война между осветленными. Оставшиеся станут подобно богам. Для остальных будет отведена роль прислуги. Фактически – рабов без права восстания.
– А сейчас не так? Или столетие назад? – усомнился Матвей. – Наверху находится узкая прослойка высокородные осветленных. Они только и правят.
– Не так. В свое время появление Света и Тьмы поставили крест на крепостном праве. Любой осветленный смог развивать способности, заводить семью, создавать род, сплотиться в кланы. Все это сила, пусть и разрозненная, с которой приходится считаться. Доведя количество осветленных до десяти, двадцати или максимум пятидесяти тысяч, на прошлом будет поставлен крест. Остальным нечего будет противопоставить кучке оставшихся осветленным. Все превратятся в бесправных крепостных. Пятьдесят тысяч осветленных – это с учетом стариков и младенцев, объединенных в одну структуру с жесткой дисциплиной и своими законами. Они будут править остальными подобно Богам. Они уже не будут прикрывать свои темные дела. Будут творить зло открыто. Взять ту же червоточину около нас, куда вывезли Николая с семьей. Она не появилась сама по себе. Ее сделали специально. Там горы, старый лес, речка – места красивые. Наши с Николаем родители там жили в коттеджном поселке. Еще было две деревни. После вспышки Света, кто не был, стал осветленным. Появились твари. Но никто же не ожидал. Только представьте, что люди пережили, выбираясь из червоточины. А их уже специально ждали. Специально выставили кордоны. Людей забивали и вытаскивали из них Свет.
– То есть как? – нахмурился Матвей. – Зачем?
– Чтобы потом сделать Святую пыль. Вы разве не знаете, как высокородные поддерживают молодость? В этом году Императору стукнет восемьдесят шесть. Ему больше сорока не дашь. Думаете, он никогда не опускал руки в скверну и поэтому так молодо выглядит? Не думаю.
Эмили и Ева уже примерно знали кое-что о Святой пыли, так что слушали Ольгу Владимировну с некоторым пониманием. Матвей еще больше нахмурился, но потом нашел решение. Он впился в
