Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков
Рис. 4.29. Благовещенье. Русская икона якобы конца XV века. Государственная Третьяковская Галерея. Взято из [745:1], с. 206, икона 385
Рис. 4.30. Благовещенье. Русская икона. Первая половина XVI века. Псковский музей-заповедник. Взято из [745:1], с. 205, икона 378
Ясно видно направление редактирования старинных свидетельств. Первоначальной, вероятно, была устойчивая христианская иконописная традиция, представленная нами на приведенных выше изображениях. Затем, в XVII-XVIII веках редакторы иранского Эпоса слегка затуманили картину. Убрали очевидные христианские мотивы и изобразили дело так, будто ничего евангельского в «Сказе о Рудабе и Зале» – нет. В данном случае трудно представить, что такая коррекция «получилось случайно». Ясно видна тенденциозность правки. Со страниц иранских текстов упорно вытирали яркие христианские следы. Вероятно, это делалось в эпоху раскола единого прежде христианства XII-XIII веков на несколько ветвей: православие, католицизм, мусульманство, буддизм и иудаизм. Религиозные течения начали иногда враждовать, а потому компиляторы решили отредактировать старинные источники «в нужном свете». Что и сделали. Потом истина забылась, и потомки стали думать, будто «так было всегда». Что неверно. Было не так.
3.6. НАПРЯЖЕННЫЕ ОЖИДАНИЯ РОЖДЕНИЯ СЫНА ЗАЛЯ И РУДАБЕ
□ Как мы уже говорили, вскоре состоялась свадьба Заля (Духа Святого) и Рудабе (Марии Богородицы). Все княжество радовалось, пировали семь дней и ночей, было много гостей [876:2в], с. 251-252. Но свадьбе предшествовали непростые события. Высказывались самые противоречивые мнения о том, каков может быть будущий наследник Заля. Витязь Сам, например, выражался так: «"У внучки дракона сын птицы – жених, какой же наследник родится у них?" Заботою тяжкой был Сам удручен; уснул, но покоя не дал ему сон» [876:2в], с. 201.
Были вызваны волхвы. Они попытались успокоить: «О витязь прославленный, края оплот! Возрадуйся: Заль и мехрабова дочь достойны друг друга, сомнения прочь! От славной четы, непоборен и смел, в мир явится муж для невиданных дел. Врагов сокрушит он, велик и могуч, владыки престол вознесет он до туч. Все черные силы сметет он с земли… ВСЮ ЗЕМЛЮ ОТ ЗЛА ЕМУ
КРОВЬЮ ОМЫТЬ. Немало Турану он бед принесет, немало в Иран светлых лет принесет. Войне и насилью закроет он путь, он людям усталым даст мирно уснуть; он станет, иранцам надежду даря, примером для каждого богатыря. ТАКОЙ БУДЕТ КОНЬ НЕБЫВАЛЫЙ ПОД НИМ, что барса раздавит копытом одним… Признают его Рум, и Хинд, и Иран. И радостью будет весь мир осиян» [876:2в], с. 202.
Как мы теперь понимаем, это – пророчество о скором рождении Христа (Ростема). Обращает на себя внимание фраза, что будущий Царь спасет всю землю от зла, омыв ее кровью. Скорее всего, это – отражение христианского догмата, согласно которому Христос своими страданиями и смертью искупил грехи всего человечества.
Противоречивые мнения о будущем сыне Заля и Рудабе отражают, вероятно, существенно разные взгляды на личность и роль Андроника-Христа в истории. Одни считали его Богом, другие поносили, именовали мамзером, поскольку сомневались в истинности Непорочного Зачатья.
□ Также очень интересно упоминание иранского Эпоса о некоем замечательном коне будущего героя (Ростема-Рустама). Об этом коне поэма Шахнаме будет говорить довольно много и уважительно. Но этот сюжет нам уже хорошо знаком, в частности, и по жизнеописанию Юлия Цезаря – еще одного частичного отражения Андроника-Христа. См. нашу книгу «Начало Ордынской Руси».
Подобно князю Олегу, у Юлия Цезаря тоже был замечательный любимый конь. Причем описание историком Светонием необычного коня Цезаря наводит на мысль, что на самом деле «конь» был человеком. Мы уже говорили, что КОНЬ = КОМОНЬ на страницах биографии царя Андроника = Олега = Цезаря мог появиться как непонятое летописцами имя Исаака КОМНИНА. Светоний сообщает: «А ЛОШАДЬ У НЕГО (Цезаря – Авт.) БЫЛА ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ, С НОГАМИ, КАК У ЧЕЛОВЕКА, И С КОПЫТАМИ, РАСЧЛЕНЕННЫМИ, КАК ПАЛЬЦЫ: КОГДА ОНА РОДИЛАСЬ, ГАДАТЕЛИ ПРЕДСКАЗАЛИ ЕЕ ХОЗЯИНУ ВЛАСТЬ НАД ВСЕМ МИРОМ, и тогда Цезарь ее бережно выходил и первый объездил – других седоков она к себе не подпускала, – а впоследствии даже поставил ей статую перед храмом Венеры-Прародительницы» [760], с. 25.
Не исключено, что летописцы – или поздние редакторы, – ошибочно превратили Исаака КОМНИНА в КОНЯ = КОМОНЯ. При этом, некий смутный человеческий след в образе коня все-таки остался. Коню Цезаря «приделали» НОГИ ЧЕЛОВЕКА.
□ Пойдем дальше. Евангелия говорят, что Иосиф – муж Марии – был весьма смущен известием о ее беременности от Духа Святого. По разным сведениям, он либо хотел «отпустить» Марию, либо уйти сам (Матфей 1:19) и [307]. Во всяком случае, ясно говорится о каком-то напряжении, первоначально возникшем между Иосифом и Марией. Однако потом, согласно Евангелиям (Матфей 1), после разъяснения Ангела, Иосиф успокоился и обязался воспитывать будущего Младенца.
Следовательно, можно ожидать, что и в иранском Эпосе это событие отразится. И это действительно так. Не буквально, но вполне узнаваемо. Фирдоуси сообщает, что ОТЕЦ Рудабе, царь Мехраб, сначала был очень возмущен желанием Рудабе выйти замуж за Заля. Причем этот конфликт отца с дочерью происходит уже после той самой ночи, когда Заль тайно «взлетел» к Рудабе по «аркану». То есть уже после Непорочного Зачатья. Так вот, Мехраб «вскочил и схватился за меч. Стеснил ему сердце неистовый гнев. Вскричал он, дрожа и лицом потемнев: "Вот этим своим закаленным мечом кровь дочери дерзкой пролью я ручьем!"» [876:2в], с. 210. Однако мать Рудабе умоляет Мехраба пощадить дочь. Это удается далеко не сразу. Шахнаме долго и подробно описывает попытки успокоить Мехраба. В конце концов это удается. Мехраб смиряется. Назначается официальная свадьба Рудабе и Заля.
По-видимому, этот развернутый иранский сюжет (мы опустили витиеватые и красочные детали) является отражением «напряжения» между Иосифом и Девой Марией, возникшего после Непорочного Зачатья.
□ Как сообщает Фирдоуси, во время свадьбы божественный Заль коронует Рудабе. Сказано: «С подругой Дестан продолжал пировать; ВОЗВЕЛ РУДАБЕ НА ПРЕСТОЛ, И ЧЕЛО ВЕНЦОМ ЕЙ УКРАСИЛ, СИЯВШИМ СВЕТЛО» [876:2в], с. 252.
По-видимому, здесь мы столкнулись с отражением известного в христианской традиции «Коронования Марии». Христос (Заль) возводит на трон Марию (Рудабе) и одевает на нее корону. Этот сюжет был популярен в средневековой христианской живописи, рис. 4.31-4.33.
Рис. 4.31. Коронование Марии. Фра Филиппо Липпи (Lippi, Fra Filippo). Якобы около 1462 года. Взято из [981:1],с. 543
Рис. 4.32. Коронование Девы Марии. Михаэль Пахер (Pacher, Michael). Якобы около 1475 года. Взято из [981:1], с. 675
Рис, 4.33. Коронование Марии. Пинтуриккьо (Pinturicchio). Якобы 1503 год. Взято из [981:1], с. 714
4. КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ. НАЧАЛЬНАЯ ЧАСТЬ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ РОСТЕМА (РУСТАМА) РАССКАЗЫВАЕТ ОБ АНДРОНИКЕ-ХРИСТЕ
Теперь мы переходим к одному из самых ярких разделов Шахнаме. Речь пойдет о рождении Ростема-Рустама, сына Заля (Духа Святого) и Рудабе (Богородицы). Следовательно, Ростем должен быть частичным отражением Андроника-Христа. Но мы уже хорошо знаем, что Андроник-Христос появился на свет при помощи кесарева сечения, см. книгу «Царь Славян». Поэтому есть все основания ожидать, что это обстоятельство будет упомянуто иранскими источниками и при рождении Ростема. Наш логический вывод подтверждается, причем самым блестящим образом. Сейчас мы приведем (лишь с небольшими сокращениями) первую часть важного «Сказа о рождении Ростема».
«Подобная тополю (Рудабе – Авт.) плод понесла. Поникла царевна-весна от тревог, ОТ ТЯЖКИХ СТРАДАНИЙ В НЕЙ ДУХ ИЗНЕМОГ. Томилась во мраке бессонных ночей. Кровавые слезы лила из очей. И все тяжелел с каждым днем ее стан, и розовый лик пожелтел, как шафран. "Душа моя! – молвила мать Рудабе, – что сталось с тобой? Нет лица на тебе". Ей дочь отвечала: "Я ночью и днем стенаю… Столь тяжкая мука меня извела, что трупом живым ты б меня назвала, должно быть, конец мой подходит. СТРАШУСЬ: ОТ БРЕМЕНИ ТЯЖКОГО НЕ РАЗРЕШУСЬ".
Без сна, обливаясь потоками слез, промучиться так до родин ей пришлось. Казалось, растет в ее чреве скала, иль плод из железа она зачала. Сознанье ушло от нее, наконец. Наполнился воплем дестанов дворец. Синдохт обезумевшей (то есть матери Рудабе – Авт.) слышался крик… Дестан удрученный… вошел, РОКОВОГО ИСХОДА СТРАШАСЬ… Вопили прислужницы над Рудабе и волосы в горе рвали на себе. Тут Заль… припомнил Симорга… Внести повелел он жаровню в чертог и кончик пера благодатного сжег. Внезапная тьма облекла небосвод: могучая птица слетела с высот… Заль птице Симоргу отвесил поклон…
