Василий Сахаров - Вариант Юг
Решения были верные, и казаки на призыв защитить свою столицу откликнулись. Вот только один Войсковой Круг и Назаров не могли полностью взять ситуацию под контроль, поскольку администрация столицы оставалась старая. И складывалась странная ситуация. Казаки из отдаленных левобережных станиц и молодежь приходят на запись в отряды, а чиновники им говорят, что все бесполезно, идите по домам, все равно Новочеркасск не удержать и столица скоро падет. Что это, если не предательство?
Кроме того, многие горожане ждали большевиков как освободителей, и люди, хотевшие отстоять Новочеркасск, видя это, задавали себе резонный вопрос. А зачем они сюда прибыли, если не нужны? После чего, разочарованные казаки покидали Новочеркасск и возвращались домой. Вот еще один негативный момент, а ведь было много других.
Например, в дополнение к имеющимся у казаков воинским формированиям, сквозь вражеские заслоны, под командой войскового старшины Тацина пробился 6-й Донской казачий полк, наконец-то, вернувшийся с Западного фронта. Полк боевой и был готов биться с красными насмерть. Однако казаков распустили на кратковременный отдых, и это было ошибкой. Они посмотрели на все происходящее в городе, послушали говорунов и горлопанов, собрались и подались по родным станицам. Так что, как ни посмотри, но в этом случае проявились головотяпство и нераспорядительность походного атамана Попова.
Кстати, про генерала Попова. Этот, вообще, отдал казакам, все еще продолжающим оборонять город, приказ бросить тяжелое вооружение и отходить в степь. Мол, красные придут, устроят бойню, казаки и горожане все осознают, и тогда он со своим отрядом вернется. Такой вот фрукт, с которым мы разминулись всего на десять минут. Ведь именно в Новочеркасском училище он собирал тех, кто хотел или должен был уйти с ним, а затем, не дождавшись всех отрядов, направился в степь. Что сказать по этому поводу? С одной стороны походный атаман прав, поддержки от горожан нет. Однако бросать в городе раненых и гражданских лиц, которых красногвардейцы не пощадят, по меньшей мере, подло. Да, что говорить, если даже стоящих во многих присутственных местах и на страже интендантских складов караульных никто не предупредил, что они могут покинуть пост.
В общем, такая вот ситуация. На момент принятия Чернецовым обязанности оборонять донскую столицу, в городе царили неразбериха и хаос. Где-то на окраинах шла стрельба. К Дону тянулись беженцы и отступающие добровольцы. Кто-то в панике собирал вещи, а кто-то шил красный флаг и, глядя в спины спасающих свои жизни людей, презрительно ухмылялся. В штабах все вверх дном, на полу валяются секретные бумаги, в топках горит переписка, а по некоторым комнатам уже шныряют мародеры. Каждый предоставлен сам себе, в душах смятение, а в головах туман.
Кажется, что все, не отстоять нам Новочеркасска, не выдержать натиска красногвардейцев и голубовцев. Хватай, что плохо лежит, и спасайся. Но тут вступил в силу фактор личности. Разумеется, я говорю про полковника Чернецова, популярность и слава которого среди казаков, не знала границ. Многие говорили, что в нем воплотился сам воинственный дух донского казачества, что это второй Степан Разин и Платов в одном лице. А генералы из окружения Корнилова, между собой, называли его донским Иваном-царевичем, героем без страха и упрека. Я долгое время был с ним рядом и могу сказать, что все это правда. Да, Чернецов герой. Сомнений в этом нет никаких, и такой лидер у нас только один. Он не боится принимать решения, тонко чувствует ситуацию, не знает страха и осознает себя неразрывно связанным с судьбой своего народа. Он кровь от крови казак, и плоть от плоти потомственный воин степных просторов, который некогда обещал Каледину, что пока он жив Дон будет свободным. И именно поэтому Чернецов собирался драться до конца, и был намерен цепляться за каждый кусочек родной земли.
Однако от восхвалений перехожу к сути и фактам. Первое, что полковник сделал, после посещения юнкерского училища войсковым атаманом Назаровым, построил во дворе всех оставшихся в городе партизан своего отряда, среди которых были Мишка и Демушкин. Он оглядел их, прошелся вдоль жидкого строя и каждому пожал руку, молча, без всяких высокопарных слов. После чего Демушкин и один из партизан 1-й сотни были посланы на левый берег, в расположение основных сил отряда, который уходил с добровольцами. Их задача состояла в том, чтобы известить не только чернецовцев, но и всех казаков, что полковник снова в деле, и будет оборонять столицу. Все остальные, кроме двух прапорщиков, с тем же самым поручением разбежались по Новочеркасску. Задача этих посыльных, собрать всех, кто готов сражаться с большевиками в училище, где из них будут формироваться боевые подразделения, и посмотреть, что и где уцелело из вооружения. Остающиеся прапорщики должны принимать будущих городских защитников, распределять их по отрядам, вести учет бойцов и оружия.
Партизаны отправляются в город, а мы с Чернецовым переходим через дорогу и оказываемся в штабе походного атамана, откуда выходит председатель Войскового Круга Волошинов, который намерен идти крестным ходом к собору. По мне, так лучше бы делом занялся. Но с другой стороны, не мешает, да и ладно.
В штабе Чернецов получает документ, что теперь он самый главный начальник в городе, и мы узнаем о силах противника, а так же о том, кто еще продолжает сражаться на нашей стороне.
Сначала о красногадах и примкнувших к ним казаках. Против нас четыре вражеских отряда. Конечно же, это незабвенный товарищ Саблин, и это тысяча штыков, десять пулеметов и пять орудий. За ним старый враг Чернецова Петров, у которого три тысячи штыков, сорок пулеметов и девять орудий. Невдалеке от этих двух, третий стоит, Сиверс, и с ним две тысячи штыков, четыреста сабель из недавно подошедшей с Украины 4-й кавалерийской дивизии, сорок пулеметов и шесть орудий. И как довесок к большевикам, со стороны станицы Бессергеневской войсковой старшина Голубов с подразделениями 10, 27, 28, 44-го и Атаманского полков, всего семьсот казаков, полтора десятка пулеметов и три орудия. В общей сложности, против столицы Войска Донского шесть тысяч штыков, тысяча сто сабель, 23 орудия, около сотни пулеметов, три бронепоезда в районе Ростова и один за Персиановкой.
Сказать нечего - сила против нас немалая, а защищают город только несколько небольших отрядов. С запада в Аксайской стоит полковник Краснянский и с ним полсотни казаков. На востоке есаул Бобров, так же, пятьдесят казаков и десять стариков из Аксайской дружины. В Персиановке уже никого, генерал-майор Мамантов со своим отрядом ушел вслед за Поповым, но наступления красных на этом направлении пока не было, поскольку прикрывающий отход основных сил есаул гвардии Карпов так лихо бил красногадов из пулемета, что враги отступили и, несмотря на гибель храбреца, все еще стояли на месте. На севере города держится группа Упорникова и с ним около сотни казаков 7-го Донского полка. Но он тоже имеет приказ на отход и сколько продержится неизвестно. На этом все. Остальные защитники города, которых было около двух тысяч, растворились в неизвестном направлении.
Помимо этого в штабе мы узнали еще две новости. Первая заключалась в том, что весь золотой запас Государственного Казначейства, хранящийся в Новочеркасске, до сих пор не вывезен. В неразберихе и суматохе сегодняшнего дня про него попросту забыли. А это более четырех миллионов золотых рублей, которые могли достаться большевикам. Как так случилось, не очень понятно, но мне думается, что ситуация стандартная. Как всегда, не нашлось человека, который бы взял ответственность за золото на себя. Вторая новость иного рода. Оказалось, что телеграф и телефон работают, как и прежде, и имеется связь с Ростовом, где в «Палас-Отеле» заседает товарищ Сиверс со своими командирами. Можно было обрубить всю связь, но телефонисты занимали нейтралитет, общались между собой и давали ценные сведения о противнике обоим противоборствующим сторонам. Так что если их даже большевики не трогают, то и мы не станем. По крайней мере, пока.
В штабе мы с полковником взяли подробные карты района ведения боевых действий и собрались покинуть здание. Но в училище направились не сразу. Из комнаты связи на первом этаже выскочил растерянный человек и сказал, что на телефоне какой-то штаб Донской Социалистической армии и некий Сиверс требует самого главного царского недобитка. Чернецов вошел в комнату, взял трубку телефона и представился:
- Командующий обороной Новочеркасска полковник Чернецов на связи.
Рядом с телефоном лежала подключенная к аппарату дополнительная трубка и, отложив карты в сторону, я взял ее и услышал занимательный разговор.
В трубке треск, щелчки и молодой развязный голос:
- Командующий Донской Социалистической армией Сиверс у аппарата.
- Что вы хотите, бывший прапорщик?
