Александр Афанасьев - Наступление. Часть 1

— Аллах свидетель, я сделаю это, эфенди.

— Помни свою клятву и не уподобляйся предателям. Если Аллах не дарует тебе шахаду в этот раз — возвращайся, и я заберу тебя с собой…

Когда за окрыленным — он думал что все раисы предатели и предали джихад, но нет, есть оказывается и честные — закрылась дверь — в кабинете, в котором состоялся разговор открылась еще одна дверь, до того неплотно прикрытая и в комнату вошел еще один человек. Тот, которого звали Усама Бен Ладен.

— Аллах свидетель, вы с каждым днем все искуснее толкуете Коран, бригадир, скоро вы станете настоящим моуллави.

— Увы, у меня нет религиозного образования, только военное. Однако… с этими только так и надо. С ними бессмысленно говорить о государственных интересах. Но хорошо то, что они выполняют работу, которую иначе пришлось бы выполнять солдатам нашей армии.

Вертолет UH -1 Huey ВВС Пакистана

День наступления

Когда-то давно конгрессмен от Техаса Чарли Уилсон, когда ему сказали, что в Афганистане погибло около четырнадцати тысяч советских солдат, довольно улыбнулся и сказал: во Вьетнаме наших погибло больше пятидесяти тысяч. Так что Советы нам должны еще тысяч сорок солдат.

Интересно, те американские солдаты, которые сейчас воюют в Афганистане — помнят ли они слова конгрессмена от Техаса Чарли Уилсона?

Хвала Аллаху, милостивому и милосердному, что он создал такие небесные колесницы, на которых можно лететь над землей как на ковре-самолете, покрывая за несколько минут полета такое расстояние, на преодоление которого по земле ушел бы целый день. И хвала Аллаху, мудрому и всевидящему, что два кяффирских государства неверных схлестнулись между собой и теперь правоверные могут лететь к месту боя на вертолете, а не идти пешком.

Вертолет, на котором летел сейчас Зияутдин, приближаясь к никем толком не демаркированной афгано-пакистанской границе, имел долгу и славную историю. Это был UH— 1C, он был выпущен в 1968 году компанией Bell Helicopter и стал самым совершенным среди всех однодвигательных вертолетов Белл, мощный двигатель Lycoming T55-L— 7C позволял ему развивать скорость до двухсот шестидесяти километров в час и нести до трех тонн груза на внешней подвеске. Первый раз поднявшись в воздух с заводского аэродрома в Форт Уорте он перелетел на базу КМП США Кэмп-Леджун, а потом оттуда, вместе с несколькими другими такими же новичками был переброшен в «Дурную землю» взамен безвозвратно потерянных там машин. В Дурной земле он вошел в состав эскадрильи КМП США VMO-3, базировавшейся на аэродроме Фу Бай — это на самом побережье, рядом с городом Хью, бывшей столицей Вьетнама.

За долгую летную жизнь этот вертолет много раз обстреливался, несколько раз был серьезно поврежден и даже один раз был сбит пулями русского пулемета ДШК — но был вывезен и восстановлен, а экипаж чудом не пострадал. Произошло это во время операции Лам Сон 719, последней крупной операции США ПВО Вьетнаме. Еще и из известного он успел поучаствовать в Апач Сноу, а пару раз перевозил десантников из «Проект Дельта» — так тогда называлось это детище Чарли Беквита.

После ухода из Вьетнама он какое то время отстаивался на одной малоизвестной стоянке летной техники в Южной Корее и даже была мысль разделать его на металлолом. Но от металлолома проку немного, а тут как раз и русские полезли в Афганистан.

И возникла сразу в Вашингтоне коалиция ястребов — сторонников войны. Причудливым образом в ней сплелись, найдя общие интересы польский «советолог» — демократ Збигнев Казимеж Бжезинский и конгрессмен из Техаса, крайне правый республиканец Чарли Уилсон. Все вместе они надавили на президента Картера, который отнюдь не был миротворцем, как потом о нем говорили ястребом и еще каким! А в Пакистане в этом время как раз пытался укрепиться троне, опирающемся на штыки бывший начальник Генерального штаба Мухаммед Зия Уль-Хак, повесивший демократически избранного президента Зульфикара Али Бхутто, который придя к власти сотворил неслыханное — объявил о том что страна пойдет по пути исламского социализма! Кстати, интересно совпадают даты — президент Бхутто был повешен четвертого апреля семьдесят девятого, перед этим уль-Хак больше года держал его в тюрьме, чего то боялся — а двадцать седьмого апреля в тот же месяц, неожиданно для все и в первую очередь для советских властей состоялся государственный переворот в Афганистане. Как будто кто-то выстраивал декорации для кровавой катастрофы, которая произойдет потом — и в них не было место ни исламскому социалисту Бхутто, ни хитрому и властному, вполне устраивающему Советский Союз Дауду.

И полетел вертолет, уже успевший позабыть что такое небо на север, в Пакистан. Пакистан спешно перевооружался, готовясь противостоять в первую очередь не Индии, и даже не Советскому союзу — собственному народу он готовился противостоять, и вертолет там был нужен.

А сейчас вертолет, приписанный к юридически не существующей эскадрилье особого назначения, не имея на своем фюзеляже познавательных знаков Пакистана вез, как и несколько его собратьев, отборный отряд воинов Аллаха через границу, на афганскую территорию. Примерно то же самое, что когда то делали американцы во Вьетнаме — Эйр Америка, припоминаете?

Границу прошли на предельно низкой — еще не хватало нарваться на советские истребители, было получено агентурное сообщение что русским пилотам приказано любой ценой перехватить пакистанский летательный аппарат и посадить его на одном из афганских аэродромов, чтобы потом обвинить Пакистан во вмешательстве во внутренние дела Афганистана и сорвать женевский процесс[74]. На самом деле это было ложью, сообщение состряпали сотрудники ИСИ по согласованию с лидерами моджахедов, чтобы получить из армейской авиации в частные руки эскадрилью вертолетов и использовать ее для транспортировки наркотиков. Знал об этом и президент Уль-хак, ведь именно его жене Шафике Зия в конечном итоге поступала «доля» от наркобизнеса.

Вертолет летел, едва не задевая полозьями промерзшую землю приграничья, поднимая снежную пыль, но Зияутддин смотрел не в окно. Он смотрел на тех, кто летел вместе с ним, таких же по сути смертников как и он. И размышлял о том, кому Аллах дарует шахаду, а кто останется в живых. Он знал, что шахада будет не его, ведь это дар достойнейшим.

А он недостоин.

Вертолеты зависли над каким-то склоном, более-менее расчищенным, в десантных отсеках замигали красные лампы — выброска. Раскрылись широкие сдвижные двери — и воины Аллаха один за другим начали выпрыгивать на промерзшие склоны гор, это был уже Афганистан, провинция Хост. Кто замешкался — тех буквально выталкивали инструкторы, которые летели вместе с ними, по одному на каждую машину.

Вертолеты долго не могли находиться здесь — выгрузка шла одновременно со всех, и как только она была завершена, как только последний из муджахеддинов-штрафников оказался на афганской земле — вертолеты ушли обратно, обдав напоследок боевиков снежной пылью.

Только когда шум вертолетов затих, растворился в горах — боевики услышали и другой звук, далекий, но грозный, некоторым из боевиков он был знаком более чем хорошо. Как будто великан бил по горам, равномерно, ритмично и неотвратимо — бум, бум, бум. Горы накрывали советские установки залпового огня Ураган, самое мощное оружие Советской армии из всего, что было в Афганистане. После него остаются только оплавленные камни.

— В колонну по два — вперед! — приказал инструктор, араб с аккуратными, пышными усиками, становясь в хвост колонны — быстро!

— Абу-Абдалла[75], они не уходят! Мы выпустили половину из имевшихся у нас мин, а они не уходят!

Человек в пуштунской одежде и накинутом поверх привычной безрукавки теплым кяффирским трофейным ватником внимательно рассматривал позиции окопавшихся на высоте кяффиров в подзорную трубу. Там продолжался ожесточенный бой. Ему приходилось прятаться, что недостойно истинного воина — но таков современный джихад. До позиций русских было примерно полкилометра, и они не могли навести сюда артиллерию, опасаясь задеть своих. Осама Бен Ладен, он же Абу-Абдалла хоть и не был опытным воином сам — но набрал свой отряд Тор Лаглак[76] из лучших, и они подсказали ему, где разместить КП, чтобы не попасть под огонь русских, чтобы артиллерия и самолеты не накрыли их.

Командир Тор Лаглак посмотрел на позицию русских — без того чтобы ее не смять, они не могли пройти вперед, огладил рукой бороду.

— Пришли ко мне Абу Малика.

— Абу Малик стал шахидом, о эфенди…

— Тогда пришли аль-дабита.[77]

Через некоторое время на КП появился человек, одетый в такую же пуштунскую одежду как и все но выделявшийся аккуратными усиками, какие носили многие офицеры пакистанской армии, подражая президенту страны.