Прыжок - Сергей Лукьяненко
— Мегер сознательно вывела из строя оба, — сказал Матиас и, помрачнев, взялся за челюсть.
— Починить? — спросил Криди, хотя и знал ответ.
На этот раз ему ответил Марк.
— Я могу починить множество узлов. Но генератор Лавуа не входит в их число. Слишком тонкие операции, слишком сложная настройка.
— Но сами генераторы целы?
— Да. Повреждены антенны.
— Починить антенны?
— Слишком сложная настройка, — терпеливо повторил Марк. — Как уже сказал Матиас, антенна — это часть генератора. Их собирают на отдельной верфи, потом встраивают в корпус, потом проводят тонкую настройку. Я знаю основные принципы, но не имею инструментов для такой работы.
— А если запустить генераторы с одной антенной? — спросил Криди.
Валентин улыбнулся, Матиас покачал головой.
— Так нельзя, — сказал Горчаков. — Физически невозможно.
— Как ток? Нужны два провода? — предположил Криди. — Разность потенциалов?
— Не совсем, — сказал Марк. — С одним проводом прибор просто не начнет работать. А с генераторами Лавуа будет другая история, поле возникнет и станет нарастать. В лучшем случае генераторы сгорят, в худшем — поле сожжет корабль, находящийся внутри области защиты. Можно рассматривать эту ситуацию как школьную задачку про бассейн с двумя трубами, в одну втекает вода, в другую вытекает. Вот только наш бассейн будет заполнен за доли секунды.
Криди вздохнул.
Наверное, все эти аналогии были очень приблизительными, но суть он уловил.
— А что говорят Ауран? — спросил кот без особой надежды.
— Молчат. Не выходят на связь, — Валентин пожал плечами. — Мы не знаем, что с ними произошло, корабль по-прежнему состыкован с «Твеном», но… рассчитываем только на себя.
— Генераторы целы. Антенны разрушены. Ремонт невозможен. — Криди почесал переносицу. — Разрушены одинаковые антенны?
Его слова вызвали неожиданное оживление.
— Я же говорил, он умный, — сказал Горчаков с гордостью.
Матиас кивнул.
— Ты молодец, у нас тоже мелькнула эта мысль, — впервые заговорила Ксения и вернулась к своим схемам.
— Разрушены разные эмиттеры, — сообщил Марк. — У генератора правого борта — верхний, условно говоря «выход» энергии, у генератора левого борта — нижний, «вход». Мы подумали о том, чтобы запустить генераторы в паре. Но их надо синхронизировать, причём на физическом уровне. Проще говоря — соединить повреждённые эмиттеры сверхпроводящим кабелем, что позволит замкнуть цепь.
— Так что в этом сложного?
— Всё, — вздохнул Горчаков.
Как оказалось, он даже преуменьшил.
На корабле не было такого количества кабеля из высокотемпературного сверхпроводника. Для охлаждения низкотемпературного сверхпроводника не хватало ни жидкого гелия, ни жидкого азота. И в довершение всего, повреждённые эмиттеры действительно были частью генераторов — добраться до них можно было, лишь разобрав здоровенные хрупкие устройства, что делать категорически не рекомендовалось.
Криди выслушал объяснения, посмотрел схемы и признал, что выхода не видит.
— Хоть какое-то предложение? — терпеливо спросил Горчаков. — Мы смотрим на ситуацию через свои стереотипы, исходим из своего понимания возможного.
Кот ещё раз посмотрел на схему.
— Я не понимаю, где именно мы сейчас находимся, — признался он. — Червоточина, что это такое?
— Мы сами не до конца понимаем, мы не физики, — улыбнулся Горчаков. — Но… если условно… это что-то вроде извилистой трубы со стенками из абсолютного ничто. Корабль летит по трубе с условной скоростью, которая даже не влияет на время прохождения. Время нахождения в трубе — случайная величина, после входа её уже не изменить, через четверо с половиной суток мы…
— Что внутри червоточины? — перебил Криди.
Горчаков осёкся.
— Ну… вакуум.
— Просто вакуум? Как в космосе?
— Там абсолютный вакуум, — вмешался в разговор Марк. — Ни в космосе, ни в лабораторных условиях такого добиться невозможно. Абсолютная пустота, единственные материальные частицы в нём те, что отделяются от нашего корабля.
— Ну? — спросил Криди. — Если выйти из корабля, присоединить кабель к одному повреждённому эмиттеру, протянуть к другому… Там жарко?
— Там никак, — ответил Марк. — Там абсолютный нуль. Там нет даже реликтового излучения. Если ты хочешь использовать низкотемпературный проводник, то он мгновенно нагреется…
Марк на миг замолчал.
— Ошибка. Мы находимся в червоточине в состоянии условного движения. Любое излучение будет рассеиваться.
— Кто-то выходил из корабля в червоточине? — спросил Горчаков. — Я уверен, что кто-то пробовал!
Криди мысленно согласился. Люди были чудовищными авантюристами, даже большими, чем «дети солнца».
Коту это нравилось.
— Задокументировано три выхода, — мгновенно ответил Марк. — Все с научными целями. В двух случаях астронавты вернулись назад, через двадцать одну и сорок шесть секунд, жалуясь на панические атаки, дезориентацию и потерю ощущения времени. В третьем случае, после двухминутного пребывания вне корабля, журналист, добившийся права на репортаж из червоточины, отстегнул фал.
— И что с ним стало? — заинтересовался Криди.
— Унесло назад, конечно же. Отстегнувшись и потеряв материальную связь с кораблём, он утратил момент движения. После этого выходы в червоточину были признаны психологически невозможными.
— Мы полагаем, что червоточина — не просто труба из ничто с абсолютным вакуумом внутри, — сказала Ксения. Она тихо подошла к мужчинам и теперь смотрела на Криди с явным любопытством. — Червоточина — это нечто особое. Человеческий разум не выдерживает такой пустоты… Марк, а что твои боты?
— Для подобной задачи нужен полноценный искин и крупный бот-андроид, — ответил Марк. — У меня такого нет. Кстати, корабельные искины неоднократно вносили предложение о таком оборудовании!
Криди посмотрел на Горчакова, потом на Ксению. Улыбнулся, скаля острые зубы.
— Мы не очень любим пустоту. Но ведь кисы ещё не пробовали выходить в ничто?
— Рискнёшь? — спросил командир.
Криди фыркнул.
— А что остаётся? Кстати, можно было сразу сказать, что именно вы придумали, а не мучать бедного кота!
— Я же говорил, что он очень умный, — с гордостью повторил Горчаков и протянул Криди руку. — Мы пойдём вместе, кот. Вряд ли я рискну отдалиться от шлюза, но хотя бы смогу тебя страховать.
Часть первая. Глава 10
Глава десятая
Из шлюза всё выглядело… ну, скажем так, терпимо. Чернота, не темнота, а именно чернота, но в космосе можно увидеть и такое — если посмотреть на неосвещённую сторону необитаемой планеты.
Горчаков шагнул из шлюза — и мир перевернулся. Вполне ожидаемо, Марк подготовил отчёты тех исследователей, что покидали корабли в червоточине, но всё равно это было странное ощущение.
Внутри червоточины не было гравитации, как не было ни материи, ни энергии, ни скорости. Всё было иллюзией, но обретшей реальность.
И то, что он сейчас испытывал — притяжение тела к поверхности «Твена», — тоже было иллюзией. Несущийся (условно) в червоточине корабль притягивал (условно) Валентина к своей поверхности, будто настоящая планета.
Очень странно…
Страховочный фал, с вплетёнными в него кабелями связи, подачи энергии и кислорода, тянулся от пояса Горчакова в люк. Механизм
