Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары
Отец Мареш задумчиво потёр гладко выбритый подбородок.
— Если огр не будет здесь попадаться никому на глаза, то, полагаю, мы можем допустить, чтобы он жил в комнате. В конце концов, наша главная задача — обеспечение порядка и спокойствия, не так ли, почтенный Хесселинк?
Толиец обречёно вздохнул.
— Тебе лучше знать, отец мой. Я — простой трактирщик и не знаю нечек так хорошо, как ты.
Женщина снова усмехнулась.
— Не переживай, почтенный Хесселинк, всё будет хорошо. Олх будет сидеть в своей комнате тихо, как мышка, да и я не стану расхаживать по твоему трактиру и удивлять своим видом остальных постояльцев. Мне не нужны проблемы в городе так же, как они не нужны и тебе. Возьми.
Золотой кругляшек немного улучшил настроение трактирщика, хотя, конечно, будь у него такая возможность, в постое этой нечке он бы отказал. Денег можно заработать и более спокойным трудом, а с такими постояльцами того и гляди, заработаешь не денег, а неприятностей.
— Пойду, потороплю своих ребят, — разговор с трактирщиком Приёмная Дочь Императора посчитала оконченным. — Конюх у тебя есть?
— Как не быть. Дрыхнет, поди, в конюшне.
— Ну, мои парни его разбудят, — пообещала нечка уже в дверях.
Конюхом при "Графском лебеде" работал племянник Хесселинка — Хоуф, шалопай четырнадцати вёсен, то есть шестнадцати лет от роду. Последнее время все мысли в его голове были исключительно о девках, поэтому небольшая взбучка от наёмников, на взгляд трактирщика, должна была принести исключительно пользу.
— Я тоже пойду, — сказал отец Мареш. А потом, понизив голос, добавил: — Не забудь, что я тебе велел. Гляди в оба.
Хесселинк честно исполнял поручение инквизитора, но ничего подозрительного в поведении постояльцев не наблюдалось. Госпожа и зелёный верзила сразу спрятались в своих номерах и не выказывали ни малейшего желания выйти наружу. Обед и ужин трактирщик подавал им в номер самолично, не желая лишний раз показывать на глаза нечкам жену или старшую дочку. Зеленокожий жрал мясо и пил пиво за двоих человек, но в остальном вёл себя смирно, так что остальные жители трактира и догадаться не могли, что рядом с ними живёт настоящий огр. Хотя, насчёт настоящести у Хесселинка имелись сомнения: в сравнении с тем, что ему приходилось видеть на рабских рынках и гладиаторских аренах, Олх был для огра несколько жидковат: не иначе, как кровь разбавлена.
С госпожой мороки было больше: мяса и пива она вкушать не изволила, вместо этого потребовала овощей, фруктов и вина. Исполнять капризы какой-то нечки было унизительно, но, с другой стороны, платила она настоящими человеческими деньгами, так что Хесселинк предпочёл увидеть в её желаниях каприз богатой и взбалмошной аристократки и вызов своей репутации одного из лучших трактирщиков и поваров Толы. В итоге Приёмная Дочь Императора оказалась полностью удовлетворена наспех сооруженным салатом из свежей редиски и моркови, несколькими сортами ягодного варенья и вялеными абрикосами. Хорошее вино для господ старших граждан у Хесселинка всегда имелось в избытке, кроме того, воительница не отказалась отведать и фрамбуазу и нашла этот напиток вполне достойным своей персоны. Так что, репутацию заведения трактирщик отстоял по всем статьям.
Что касается наёмников, то они и вели себя как наёмники, находящиеся под присмотром сурового капитана. Перво-наперво нажрались от пуза, особенно усердствовал здоровяк-северянин, сожравший не меньше огра. Второй воин, судя по акценту — тоже откуда-то с севера, хвастался тем, что знает всё, что есть в Толе хорошего, и потребовал на всю компанию белого пива, которое, впрочем, восторга у его спутников не вызвало. Напившись и наевшись, мужики завалились спать. Самый младший, почти мальчишка, пытался, было, договориться с трактирщиком насчёт женщин, но Хесселинк сразу дал парню укорот. Хочешь ласки — нет проблем, ступай в лупанарий или в бордель, но в приличном трактире непотребным девкам делать нечего. Старшие наёмники высказались в том смысле, что эти самые непотребные девки очень даже потребны, но согласились, что всякому развлечению — своё место. В итоге вечерком вся тройка куда-то втихаря из трактира улизнула, Хесселинк лишь успел предупредить, чтобы возвращались до полуночи, иначе ночевать придётся на улице: никто специально ради них открывать дверей не станет. А будут буянить — городская стража живо сведёт в холодную: в центре города порядок поддерживается не только днём, но и в тёмное время суток. Ответом наёмники трактирщика не удостоили, и, похоже, слова его во внимание не приняли. Двое, что постарше, вернулись задолго до полуночи и мирно отужинали в общем зале, не пытаясь завязать ссору с остальными постояльцами, а вот молодой всё не приходил. Когда наёмники направились к себе в комнату, трактирщик рискнул поинтересоваться, чего это задержался их товарищ.
Милостиво выслушав вопрос, тот, что хвастался знанием Толы, удостоил хозяина ответом:
— А мы Решу не опекуны и не сторожа. Развлекается, небось, после долгого похода.
И криво ухмыльнулся, недвусмысленно намекая, где и как развлекается их юный спутник.
Хесселинк забормотал про запираемые двери и городскую стражу, наёмники ещё больше скривились, и здоровяк пробасил:
— Это тебе, перцу старому, пришлось бы среди ночи возвращаться, а нашего паренька раньше утра не жди, он своего не упустит.
Довольно заржав, воины повернулись к хозяину трактира спиной, давая понять, что разговор окончен, и действительно отправились в свою комнату, где, судя по тишине, завалились спать. Юный же их спутник до полуночи так и не вернулся.
"Завтра отцу Марешу и доложу, что парень всю ночь по бабам шастал", — решил Хесселинк, перед тем как после тяжелого трудового дня отойти ко сну. — "Вроде и я свой долг исполню, и наёмники на меня, если что, не в обиде будут: в лупанарий и почтенному горожанину заглянуть незазорно, а уж наёмнику, да после долгого похода — уж точно сама Дита велела".
Летние ночи коротки, но Олху благоприятствовала погода: весь день над Толой висели низкие тучи, то и дело принимался накрапывать дождик. Вечерние сумерки сгустились над городом, наверное, за добрый час до захода Ралиоса. Тем не менее, орк выждал ещё не меньше получаса, пока улица, на которой стоял трактир, совсем обезлюдеет. Скаут знал, что где-то недалеко мучается в ожидании Теокл, но заставлял себя дождаться того момента, когда можно будет выскользнуть из комнаты без малейшего риска. Пустой поднос после ужина хозяин трактира унёс из комнаты уже давно, и до утра его в логово полуогра, наверное, и дармовым пивом не заманишь. Но вот если кто-то с улицы заметит, как обитатель трактира выбирается из окна, и пойдут разговоры, то это может привести к очень большим неприятностям. Так что, при всём уважении к Теоклу, лучше уж пусть священник помучается лишние минуты в ожидании, чем потом всем заговорщиках мучаться в руках палачей. К тому же их Иссон учил своих последователей быть терпеливыми.
Наконец, решив, что время пришло, Олх тихонько выбрался за окно, аккуратно прикрыл его за собою, перебрался на окружавший трактирный двор забор и спрыгнул вниз, на пустынную улицу. Плотнее закутавшись в плащ и низко надвинув капюшон, дабы случайный встречный не догадался, что видит перед собой не человека, полуогр медленно пошел в сторону Вальдского замка: по уговору, Теокл должен был ожидать его где-то на пути к цитадели инквизиторов.
Ждать появления священника долго не пришлось: Олх едва миновал пару переулков, как из третьего навстречу вышла тёмная, сливающаяся с ночным мраком фигура. Будь на месте Скаута человек, он бы, пожалуй, встречного и не заметил, но унаследованное от матери-орчихи тепловое зрение давало Олху несомненное преимущество. Как же сумел его разглядеть в темноте священник, пусть даже полуогр шел, не таясь, прямо по середине улицы, Олх не знал, да и узнать не стремился: у каждого есть право на свои маленькие тайны.
— Где Реш?
— Со мной, со мной. Ты-то, как устроился? — поинтересовался Теокл.
— Милостью отцов-инквизиторов просто отлично. Вообразить себе не мог, что горожанин-трактирщик будет таскать мне в комнату бараний бок и пиво. Почувствовал себя человеком-аристократом.
— Это плохо, — серьезно ответил изонист. — Аристократам рода людского присущи многие недостатки. Хотя, конечно, и хороших и плохих людей можно встретить в любом звании, но среди аристократов мерзавцы почему-то попадаются чаще.
— Я не считал, — равнодушно парировал Олх. — Ну, далеко до этой школы Ксантия?
— Не близко.
— Тогда не будем терять времени на болтовню, веди быстрее. Чем быстрее я вернусь в свою комнату в трактире, тем всем будет спокойнее.
— А мы что делаем? Уже идём.
Действительно, за разговором священник, полуогр и присоединившийся к ним Реш углубились в лабиринт узких тёмных переулков. Великолепно ориентирующийся в любой дикой местности, Скаут уже через несколько минут понял, что самостоятельно назад вернуться не сумеет.
