Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант
— Бойся!
Ослепительный, проникающий даже сквозь веки свет, громовой удар Зари.
— Пошел!
Кто это кричит? Я?
Господи — это же Бейрут! Аль-Рашидин — девятнадцать! Квартира, которую я знаю, как свои пять пальцев!
Дым, пыль, отброшенный в сторону журнальный столик. Господи, да какого хрена мы сюда вломились.
— Ни с места! Вакиф ална батуха[50]!
Лучи фонаря высвечивают Люнетту, она в одной ночнушке, с бессильно опущенных рук на пол капает тяжелая, черная кровь. Какой-то уродливый, непонятный пояс на ее талии — пояс шахида!
— Не двигайтесь! Все будет нормально!
Я знаю, что это значит. Улучить момент и выстрелять в голову, чтобы не дать нажать на кнопку. Что это все означает?! Как она тут оказалась, ее не должно здесь быть!!!
— Не двигайтесь!
— Не стрелять! — каркаю я пересохшим горлом — не стрелять!
Люнетта смотрит на нас как зомби, совершенно без выражения.
— Люнетта! Это я! Дай мне свои руки! Дай их мне! Зачем ты это сделала?!
Она протягивает свои руки, в безжалостном свете фонарей я вижу глубокие, черные раны на запястьях. Просто невероятно, как она еще стоит на ногах.
— Люнетта! Это я, Александр! Все будет хорошо, слышишь! Дай мне свои руки!
Губы едва шевелятся — но я складываю слова, угадываемые по движению губ. Не будет…
Бросок вперед — и я прижимаю Люнетту к стене, не давая ей ничего сделать. Краем глаза вижу тень в самом конце длинного коридора — и я кажется, знаю, кто это. Разум отказывается поверить в увиденное.
— Стреляйте!
Вспышка!
В следующий момент я понял, что сижу на кровати и что-то кричу, кричу что-то страшное на арабском. Сердце, наверное, под двести ударов в минуту, адреналин бьет просто фонтаном…
А это еще что…
В палатке — какой-то туман, белесый, мутный, хорошо видимый даже в темноте. От этого тумана хочется спать…
Туман??!
Поднялся — с трудом, ноги как деревянные, кружится голова. Пошел к выходу, на выходе наткнулся на кого-то — запнулся и упал. Поднялся с трудом — я уже понимал, что происходит что-то неладное и туман этот — убивает нас.
Нет часовых. Не сработает система оповещения. Мы беззащитны — перед ползущим из джунглей туманом.
С трудом сохраняя равновесие, наклонился, поднял пулемет, которым был вооружен часовой у нашей палатки — М60Е4. Перекинул ремень через плечо — и открыл огонь по деревьям, по джунглям, обступавшим нас.
— Подъем! Подъем, мать вашу! Тревога!
Пулемет выхаркнул последнюю пулю и замолк, я бросил его, пошел обратно в палатку. Там у нас лежали индивидуальные дыхательные комплекты — на случай чрезвычайной ситуации — если не поможет кислород, то я знаю, что поможет…
Адреналин! У нас есть и адреналин, он есть в любой аптечке! Адреналин может заставить биться сердце, даже если оно пробито пулей!
Господи, адреналин, где он…
Когда реанимировал уже третьего — в палатку кто-то сунулся. Я повернулся, хватанул висящий на боку пистолет, включил подствольный фонарь — Ругид. Лицо какое-то красное, нездоровое.
— Свои, свои!
Я опустил пистолет.
— Не спится?
— Точно. Что в вашей палатке?
— Плохо… А вы?
— Сердечное принимаю…
Понятно…
Откачать не удалось семерых. Пятерых наших и двоих североамериканцев. Вот так вот, не в бою потерять семь человек — от этого хотелось выть.
Схема реанимации простая — кислородная маска и укол адреналина. Если успеешь. Действие почти мгновенное… к концу спасательной операции первые спасенные уже помогали реанимировать остальных. Работали в кислородном оборудовании — чтобы снова не надышаться…
Подали сигнал срочной эвакуации. Здесь — больше нельзя было находиться…
Уже под утро, когда над Амазонией вставало солнце и все вокруг как бы посерело перед рассветом — я решил сделать обход периметра. Перезарядил тот самый пулемет, пошел к деревьям. Было такое ощущение, что за нами постоянно кто-то смотрит, хотелось как тогда — дать длинную, злую очередь по деревьям. Деревьям, у которых есть глаза…
Вот тогда то я его и нашел. Сначала показалось — обезьяна, убитая обезьяна. Потом дошло — как убитая обезьяна может быть одетой?
Это был индеец, но индеец племени, которое не было описано в справочнике, я это знаю, потому что читал справочник по дельте Амазонки. Поражал его рост… сантиметров семьдесят, не более. И, тем не менее — это был человек, с двумя руками, с двумя ногами, с головой, такой же человек, как и мы. Пуля ударила его в грудь и пробила насквозь — поэтому-то он не смог убежать и остался здесь. Но самое главное — на нем была одежда. Причем одежда, какой не было ни у одного индейского племени Амазонии — куртка с короткими рукавами и штаны. И материал, из которого все это было сшито — очень сильно походил на материал, из которого шьют армейскую форму.
Безумие какое-то…
Подцепив убитого мною индейца за куртку, я потащил его ближе к палаткам. Не оборачиваясь и держа джунгли под прицелом пулемета. Чувствовал — нельзя оборачиваться…
Примерно через полчаса — прибыл эвакуационный вертолет…
Пытаться вытащить обломки мы не стали. Слишком велик риск.
21 сентября 2005 года
Южная часть Атлантического океана,
Бразильские территориальные воды
Ударный авианосец Рональд Фолсом, ВМФ САСШ
Флагман ударной авианосной группировки «Янки», контр-адмирал ВМФ САСШ Тад Брюэрти, сидя в своей флагманской каюте в корме огромного авианосца — здесь меньше всего слышны шум реактивных двигателей и грохот катапульты — с удивленным раздражением читал срочную и совершенно секретную радиограмму «Только для адмирала», адресованную ему из Норфолка. Он перечитал ее а, потом еще один раз. И так ничего и не понял.
— Сэр! — сказал начальник разведывательной части на авианосце, намекая на то, что нужно либо отдать бланк, либо писать ответ.
— Занесу, отдам — не терпящим возражений голосом сказал контр-адмирал.
И в самом деле — полная ерунда.
Извилистыми коридорами авианосца, где можно плутать весь день — он пробрался на нулевую палубу, отвечая на приветствия палубных техников и летного состава, который вместе с техниками проверял находившиеся на нулевой палубе самолеты. На лифте — поднялся в штаб управления летными операциями, находящийся на самом верху острова, палубной надстройки авианосца.
— Адмирал в штабе! — крикнул один из офицеров.
— Вольно. Посторонним покинуть помещение.
Когда приказание было исполнено — адмирал протянул шифровку Чаку Догеру, боссу по летным операциям.
— Ты что-нибудь понимаешь? Лично я — ни хрена.
Догер, пожилой, в аккуратно отутюженной форме афроамериканец — прочитал радиограмму, присвистнул.
— Нормально. Нас сменят через двадцать два дня, а у меня и так в казематах уже мышь повесилась. Надо заказывать срочную доставку, сэр, иначе остаток похода мы просто будем загорать тут на солнышке.
Волнение летного босса было вполне понятно — только через двадцать два дня Джон Адамс должен был сменить Рональда Фолсома на позиции Янки — со свежей командой, свежей техникой и полными артиллерийскими погребами. А на Рональде Фолсоме — пять самолетов стояли на приколе из-за того, что были израсходованы даже запасные моторы, которые взяли в поход, в артиллерийских погребах было и в самом деле — хоть шаром покати. Точнее — противокорабельные ракеты, которые должны быть в арсенале на каждом авианосце — они то как раз были нетронуты, равно как и ракеты типа воздух-воздух. А вот с вооружением класса воздух-земля было скверно. Управляемых бомб JDAM весом в одну тысячу фунтов — самый расходный тип боеприпаса — не осталось вообще, последние израсходовали на прошлой неделе. Пятисотфунтовые подходили к концу, осталось немного на две тысячи фунтов — но их применять в городах, в опасной близости от дружественных сил было просто опасно. И это несмотря на то, что в нарушение регламента, выходя из Гуантанамо — они взяли на борт вдвое меньше вооружения класса воздух-воздух и воздух-корабль, за счет этого грузя в перебор самую ходовую номенклатуру «воздух-земля». Огромные авианосцы, гордость флотов всего мира, предназначенные для того, чтобы топить в открытом море суда противника всех типов и классов, атаковать друг друга — выродились в плавучие аэродромы, безопасные, потому что они в открытом море и их не обстреливают из миномета. Деквалифицировались и летчики: еще в начале века самолеты главного противника как минимум по разу в день пытались прощупать ПВО авианосца… сейчас же русские, североамериканские, римские корабли расходились в океане контркурсами, часто даже без облета друг друга… у каждого были свои дела и это было намного важнее, чем играть друг у друга на нервах. Американцы вляпались в Бразилии, а русские — на Востоке и некогда гордые альбатросы, летчики палубной авиации — тупо доставляли к цели бомбу за бомбой, ведя затянувшуюся и всем уже поднадоевшую войну.
