Александра. Большая игра. - Олег Ростов
— Дочка! Сашенька! — Воскликнул он. Даже сделал шаг вперёд. Ему дорогу сразу заступили мои палатины, которые так же перед этим зашли в шатёр. Илья упёр свою правую руку в грудь князю. Как бы предупреждая его. Я молчала, глядела на него. Назад на Сашу не оборачивалась. В ответ тишина. Ходкевич продолжал смотреть на дочь во все глаза. С ним всё понятно. Взглянула на Остиковича.
— Я вас обоих внимательно слушаю. — Сказала обоим маршалкам. Остикович сориентировался первым.
— Ваше Величество, у меня вопрос…
Я подняла руку, останавливая его.
— У тебя вопрос, воевода Трокский, или вопрос у Великого Князя Литовского и Короля Польского Сигизмунда?
— У Великого Князя Литовского и Короля Польского.
— Тогда слушай, воевода Трокский. Я буду стоять здесь ещё семь дней. Если Сигизмунд сам не явится ко мне на переговоры, я двину свою армию дальше на юг. И всё, что я захвачу, я это уже не отдам. Ты меня понял, воевода Трокский? Или ты надеешься меня остановить, со своими паршивыми пятью тысячами? — Да, литвины привели пять тысяч. Мне уже это доложили. А у меня было 10 тысяч войск, плюс пять тысяч у Георга фон Фрунсберга. Глядя на воеводу Трокского, я усмехнулась. — И не забывай, воевода, что под Невелем стоит ещё пять тысяч отборного войска «Мясника». А Георг очень хорошо умеет воевать. Вы ему со всей своей шляхтой в подмётки не годитесь. А теперь скажи мне, воевода, сколько я ещё городов и земель займу? И ведь всё, что я займу, я не отдам. Всё это станет собственность Ливонской Короны!
— Я понял Вас, Ваше Величество. — Поклонился мне воевода Трокский. — Я всё передам Королю.
— Тогда свободны, оба.
Александр Хадкевич весь наш диалог молчал. Только пристально смотрел на свою дочь. Я посмотрела на него. Он стоял бледный. В его глазах была боль и грусть.
— Князь? Вы слышали, что я сказала воеводе Трокскому?
— Слышал, Ваше Величество. Хочу попросить Вас, Королева. Можно я встречусь с дочерью?
— Можно, Князь.
Взглянула на Сашу. Та стояла бледная, но ничем больше не выдавала своего состояния.
— Сашенька, ты можешь встретится с отцом.
— Да, Матушка. Благодарствую тебе.
Вечером, Саша Ходкевич, сидя на коне, в походной форме с саблей и пистолем на поясе проехала на территорию литовского войска. Дозорные остановили её.
— Я к Князю. К Александру Ходкевичу. — Сказала она.
— Кто ты, пани, и зачем тебе Князь Ходкевич? — Спросил старший дозора.
— Я его дочь. Александра Ходкевич. — Старший дозора, как и все остальные вытаращились на Сашу.
— Простите, Ваша Светлость. — Извинился старший дозора.
— Какое у тебя звание? — Задала вопрос Саша.
— Я всего лишь десятник, Ваша Светлость.
— Проводи меня, десятник, до шатра моего отца.
— Хорошо, Ваша Светлость.
Саша тронула своего коня шпорами. Он двинулся шагом. Впереди семенил десятник с саблей на поясе. Александра ехала через весь воинский лагерь литовского войска. Горели костры, вокруг которых собрались ополчение и шляхта по беднее. Те, кто был побогаче и мог с собой возить пусть небольшой шатёр или палатку, размещались там. На неё обращали внимание. Провожали любопытными взглядами. Шатры воеводы Трокского и Князя Ходкевича располагались, как это и принято, в середине воинского лагеря. Десятник подвёл коня княжны к одному из этих двух шатров.
— Здесь, ясновельможная пани, располагается Князь Ходкевич. Ваш батюшка.
— Благодарствую тебе, десятник. Можешь возвращаться.
Возле шатра стояли двое караульных с алебардами и в пластинчатом доспехе. Саша легко спрыгнула с коня.
— Я к Князю. Александру Ходкевич. Доложите ему, что приехала его дочь, Александра Ходкевич.
Один из караульных заглянул в шатёр, сообщил о прибывшей Александре. Из шатра быстро вышел сам Ходкевич.
— Саша, дочка⁈
— Батюшка. — Юная княжна бросилась к отцу. Они обнялись. Александр Ходкевич, на глазах удивлённых воинов и шляхты обнимая, целовал молодую девушку в странной одежде и вооружённой хорошей саблей в дорогих ножнах и с пистолем, который не каждый шляхтич мог себе позволить.
— Пошли в шатёр.
В шатре было намного теплее, чем на улице. Там стояла пара жаровень, в которых тлели красные от жара угли. Воевода всё продолжал держать в объятиях свою дочь, словно боялся отпустить её.
— Батюшка, ты меня так держишь, словно боишься, что я сейчас исчезну. — Улыбнулась Александра.
— Я всё поверить не могу, что ты здесь, рядом со мной. Неужели Ливонская волчица тебя просто так отпустила? Я думал, что потерял тебя навсегда, когда татары захватили Киев. И что тебя уже продали в Турции в гарем к какому-нибудь поганому турку. Потом узнал, что ты в Москве. Я писал туда. Хотел выкупить тебя. Но пришёл отказ. И что якобы ты сама отказалась. Я в это не верил. Потом до меня стали доходить сведенья, что ты в услужении у Великой Княгини Московской и Королевы Ливонской.
— Всё верно.
— Ты садись, дочка. Может есть хочешь, я сейчас…
— Подожди, батюшка. Я не хочу есть. Я сытая. Давай просто побудем вдвоём. Нам есть о чём поговорить.
— Хорошо, давай поговорим… Сашенька, а что на тебе за одежда? И ещё я видел такие же одежды у других девушек, что с Ливонской Королевой были?
— Это походная форма солдат и офицеров Корпуса, батюшка. Только моя форма женская. Такая же, как и у Матушки-Государыни.
— Ты носишь мужские порты?
— Нет, батюшка. Я ножу женские форменные штаны. Такие, которые положены, согласно воинского устава Корпуса. — Саша улыбнулась, глядя на удивлённое лицо отца. Она расстегнула свою шубку. — Единственное, это шубка. Она не по уставу. Но Матушка велела нам всем пошить такие. Они удобные, чтобы на коне ездить.
Князь смотрел на свою дочь. Оглядел её с ног до головы.
— Странные у тебя сапоги. Длинные, выше колен.
— Конечно, — кивнула Саша, — они защищают ногу не только до колена, но и выше. — Она сняла шубку. Под ней у княжны была кольчуга с броневыми пластинами на груди и животе. С наручами и наплечниками. Воевода смотрел на кольчугу. Хмыкнул.
— Дорогая бронь, Саша.
— Дорогая. Она не из железа. Из стали. Так что просто так её не пробьёшь.
